Вне корпорации - Дэни Коллин

Проверкам и ревизиям не было конца, а профессиональные отношения дали сбой. Потом Джастину нанесли удар в спину — попросили освободить квартиру. Владельцы жилого комплекса мотивировали свое решение заботой о его безопасности. Какая-то логика в их доводах, безусловно, была. С другой стороны, домовладельцы не желали терять прибыль — другие жильцы один за другим покидали дом, ставший печально известным. Конечно, миллионы последователей «Одного свободного человека» с радостью поселились бы рядом со своим вождем, но квартира в комплексе «71+» была по карману немногим. Само название обозначало не только минимальный пакет, владельцы которого получали право здесь селиться. «Плюс» отражал огромный годовой взнос на содержание дома. Нельзя сказать, чтобы Джастину особенно нравились его апартаменты. Да, жилье было престижным, на вершине небоскреба, и в безоблачные дни из окон открывался умопомрачительный вид. Но главное — здесь никто не ходил за ним по пятам и не тыкал в него пальцем. «Старые богачи» — а его, безусловно, можно было считать самым старым из ныне живущих богатых людей — вовсе не стремятся к активному общению. Такое положение Джастина вполне устраивало. И если бы в одном с ним доме отказались жить единицы, он бы и глазом не моргнул. Но когда агент по недвижимости объяснил ему, что больше половины соседей собираются сменить адрес, Джастин решил съехать. Ему не хотелось еще одного скандала. Разумеется, ему вернули остаток от внесенной вперед платы за пять лет. Деньги тут же были конфискованы вплоть до окончания аудита.

Человек послабее наверняка сломался бы от такого давления, но у Джастина имелся козырь в рукаве — во второй раз в жизни (и в первый раз во второй жизни) он влюбился. Чем больше времени проводил он с Нилой, тем больше влюблялся. Особенно его чувство окрепло после второго покушения. Проснувшись после ночи любви, Нила и Джастин подолгу разговаривали, а потом снова кидались в бурное море страсти. Они сознавали, что их чувство запретное, и оттого любили друг друга еще сильнее. Джастин все больше ценил свое новое тело тридцатилетнего мужчины в сочетании с мудростью и жизненным опытом прежних лет. Теперь он относился к своей возлюбленной нежно и с таким пониманием, какое и не снилось молодым людям.

Короче говоря, хотя на голову ему валились все новые беды, Джастин их все отметал. Во второй раз в своей длинной и сложной жизни Джастин Корд был невероятно счастлив.

Совет директоров GCI был настроен сурово. Хотя новые меры безопасности осложнили всем жизнь и официальным козлом отпущения выбрали государство, GCI тем не менее проиграла еще один процесс. Но главное, над всеми нависла более серьезная угроза. Система переживала первый настоящий спад за несколько веков. В инкорпорированном мире, разумеется, бывают взлеты и падения, но они хорошо изучены и не являются сюрпризом для экономического положения в целом. Ни одна отрасль промышленности или компания не обладает достаточной силой, чтобы стать единоличным лидером или утопить всю экономику. Если, допустим, наблюдался спад в производстве орбитолетов или выпуске колы, другие отрасли промышленности непременно переживали подъем. Таким образом, экономика находилась в равновесии. Вся система оказалась необычайно гибкой по отношению к циклу деловой активности, как его принято было называть раньше. Спады чередовались с подъемами, и так шло с самого начала периода промышленной революции до Большого Краха. Очередной цикл деловой активности начинался после какого-либо судьбоносного события или зарождался в недрах института настолько внушительного, что он способен был повлиять на всю экономику в целом. Ранее только один институт обладал подобными характеристиками — государственная власть. Имея монопольное право применять силу и вынуждать к согласию все общество, правительства разных стран в разные периоды истории, если можно так выразиться, приспосабливали экономические законы под себя. Иногда экономику «скручивали в бараний рог» во имя короля, расы, народа, общественной справедливости, честности и так далее. Иногда разыгрывалась карта «общего блага». Всякий раз, употребляя власть, правительства докраховой эпохи неизбежно искажали весь спектр экономики. Правда, крупные потрясения не всегда становились следствием силовых методов правительства. Сходное действие часто оказывали природные катаклизмы, и все же они не производили такого губительного эффекта, как вмешательство правящих кругов.

В инкорпорированном мире все складывалось по-иному. Вся Солнечная система являлась единым политическим образованием. Войн не было, государство как институт не располагало подлинными механизмами власти. И даже природные катаклизмы, если не считать, пожалуй, сверхновых звезд, не могли повлиять на всю Солнечную систему. Известные экономисты считали, что понятие «цикл деловой активности» осталось в прошлом. И если бы не аномалия по имени Джастин Корд, все бы шло по-старому.

Человек вне корпорации вызвал к жизни ряд перемен, которые одновременно оказали влияние как на экономику, так и на общество в целом. Сначала Джастин призвал отказаться от владения другими людьми, после его речи в Колони-парке миллионы людей распродавали или раздавали свои «грошовые» акции. В результате упали не только котировки акций, но и начался спад во всех отраслях промышленности, призванных обслуживать низкодоходный рынок. Закрывались журналы, литераторы оказывались без работы, поскольку у них больше не было читателей. Кроме того, приходилось бороться с «мелкотой», представители которой участвовали в митингах и демонстрациях протеста.

Никто не сомневался: в конце концов рынок приспособится к новым условиям, но не сразу. Тем временем государство отказывалось от ряда проектов или откладывало их на неопределенный срок. Так получилось с проектом колонизации Венеры. Многие компании и отдельные специалисты остались без работы. «Венерианские» деньги, помимо всего прочего, тратились на создание компаний, призванных поддерживать закон и порядок. Такие компании возникали, как грибы после дождя, нанося ущерб другим сферам экономики, откуда изымались специалисты. Особо тяжелый удар понесла индустрия туризма. Из-за частых беспорядков и судебных процессов сотни миллионов граждан отменяли запланированные путешествия по Солнечной системе или откладывали их на неопределенный срок. Сокращенные менеджеры по туризму винили во всем земных подрядчиков или «мелкоту» — рабочих, лишенных льгот и пенсий. Стычки становились все яростнее. Жители Солнечной системы не спешили отправляться в путешествия и делать крупные покупки. Начался спад производства и всех смежных отраслей. А поскольку валюта оставалась напрямую привязана к экономическим показателям, многие валюты, впервые за долгое время, начали падать не только относительно других валют, но и в реальном исчислении. Иными словами, совету директоров GCI пришлось столкнуться с самым настоящим кризисом.

Кстати, текущий кризис не был таким уж тяжелым. Те, кто жил до Большого Краха, только посмеялись бы над тем, что руководство корпорации сочло крупной катастрофой. Благодаря частной системе страхования от безработицы и поразительной гибкости инкорпорированной экономики система начала постепенно приспосабливаться к сложившейся ситуации.

Гектору казалось, что его заставляют высказывать свое мнение свыше ста раз на дню. В период, который СМИ называли «кризисом», заместитель директора отдела спецопераций GCI стал ключевой фигурой. Причину экономического спада, политического кризиса, начавшегося с образования Партии свободы, социальных волнений «мелкоты» Гектор видел в отказе Джастина Корда инкорпорироваться. Гектор выступал по всем каналам СМИ по всей планете, регулярно летал на Луну, перескакивал с одного орбитального поселения на другое. Он демонстрировал всем, что GCI умело справляется с финансовым кризисом. Но что еще важнее, он старался показать: могущественная корпорация противостоит не только опасным радикалам из Партии свободы, но также и высказываемым им идеям. У Гектора тоже имелся козырь в рукаве, и он разыгрывал его вовсю. Таким козырем стал для него Председатель. До того как объявился Джастин, Председатель был самой узнаваемой фигурой во всей Солнечной системе. Даже появление Джастина не только не умалило достоинств великого человека, но и представило их в новом свете. Председатель был фигурой загадочной и влиятельной, почти мифической в сознании представителей молодого поколения. Одно его имя обладало волшебной силой, и Гектор поминал его где только мог. Он всегда давал понять, что действует по приказу Председателя. Он часто говорил: «Председатель считает… Председатель хочет… Председатель предлагает…» — и приказы всегда выполнялись. Всякий раз, когда бы ни вмешивался Гектор, ситуация на местах исправлялась почти мгновенно.