Мир пауков. Башня и Дельта - Колин Уилсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А что, по-твоему, послужило тому причиной? — спросил Доггинз.
— Наверное, что-нибудь, связанное с молнией. Но молния не могла подействовать на каждое растение и насекомое. Эффект длился несколько часов, и мы тогда набрали сока ортиса вообще безо всяких сложностей. Растения даже не пытались нас одурманить, и никто не пытался напасть, даром что Валда наступила на клешненогого скорпиона. А на завтра все уже было, как прежде, и опять чувствовалось, что за нами следят.
Манефон кивнул.
— И у меня было то же самое ощущение, когда мы раз причалили к Дельте набрать воды — что за нами следят. Шею сзади словно покалывало.
— Ты ощутил подземную вибрацию? — поинтересовался Доггинз.
Милон, сосредоточенно насупясь, подумал.
— Видимо, да, хотя прежде я над этим не задумывался.
— А ты кому-нибудь рассказывал о своих ощущениях в Дельте? — спросил Доггинз у Симеона. Тот в ответ покачал головой. — Почему же?
Симеон пожал плечами.
— Я не придавал этому особого значения. Дельта — странное место, там что угодно может приключиться.
Доггинз поднял брови повыше.
— А вот я бы сразу придал тому значение. Симеон лишь отмахнулся от такой неразумной критики.
— Одна из первых заповедей науки: никогда не строй теорию на зыбких доводах.
— Но сегодня утром, — напомнил Найл, — ты мне сказал, что змей-трава в Дельте вымахивает гораздо выше. Это разве не довод?
— Довод в пользу чего? Это может быть и из-за почвы, и из-за тепла, и из-за влаги, и по причине всех трех обстоятельств вместе взятых. Хотя я и вынужден признать, — добавил он нехотя, — что твоя подземная сила могла бы объяснить великое множество сбивающих с толку явлений.
— Например, — предложил Найл, — сила, что увеличивает в размерах растения, могла бы способствовать и росту насекомых.
Симеон покачал головой.
— У насекомых нет корней.
— Почему ты считаешь, — вклинился Доггинз, — что непременно нужны корни? У грибов-головоногов тоже нет корней.
— У головоногов-то? — судя по глазам, Симеон был сбит с толку.
— Тебе известно, что со смертью пауки превращаются в головоногов? — спросил лекаря Доггинз.
— Это что еще за сказки? — строгим голосом спросил Симеон.
— Никакие не сказки. Если не веришь, сходи полюбуйся на паучьи трупы — там, возле карьера.
Симеон задумался.
— Может статься, это просто головоноги сползаются на мертвечину?
— Нет, — убежденно сказал Доггинз. — Пауки действительно превращаются в грибы. Мы наблюдали нынче днем.
Слушая разговор, Найл сунулся под тунику и вынул медальон.
Покой и облегчение не заставили ждать; почти болезненное возбуждение внезапно угасло, сменившись полной собранностью и самообладанием.
Он повернулся к Симеону.
— Неужели ты не догадываешься, что это значит? Ты на днях говорил, не можешь представить, что пауки когда-то были крохотных размеров. Вот и ответ. Сила, стимулирующая рост всего живого в Дельте, действовала так же и на пауков. Вот почему они почитают Дельту как святыню. Вот почему называют богиню Дельты «рекой жизни». Это и вправду река жизни. Она заставляет все расти.
— Тогда почему она не превращает в великанов людей?
— Ответ, мне кажется, ясен. Потому что мы неспособны улавливать эту вибрацию. Мы утратили связь с инстинктами. Мы чересчур активно используем мозг.
— А откуда, по-твоему, исходит эта сила? — спросил Мидон.
— Не знаю. Возможно, она присутствовала на Земле всегда. Может быть, это та сила, что заставляет расти все живое, только сосредоточена она в области Дельты.
— Может, она прискакала на хвосте кометы, — сказал с улыбкой Уллик. Симеон пропустил это мимо ушей.
— Если пауки достигли теперешних размеров, — спросил он Найла, — как ты говоришь, сравнительно недавно, то почему сила воли у них настолько превосходит нашу?
— Мне кажется, оттого, что им было известно о ней изначально. Вся жизнь у них проходит в тенетах, в ожидании, когда туда угодит добыча. А когда приближается насекомое, они пытаются вовлечь его в паутину. Люди никогда не нуждались в таком применении воли. Мы учились применять руки и мозг. — Говоря это, он с неожиданной глубиной осознал кое-что еще. — Более того, вот что я вам скажу. Именно по такой причине люди в конечном итоге одолеют пауков. Пауки лишены воображения, а без него от силы воли нет никакого толка. Потому что только воображение может сориентировать, чего нам желать. В конце концов, на что расходуют свою силу воли пауки? Они день-деньской просиживают в паутине. Они даже не построили собственного поселения — просто обжили старый город, оставленный людьми. Похоже, что главная их цель — удерживать людей в кабале и не давать должным образом использовать наши собственные силы. Они недостойны быть хозяевами Земли. Вот почему мы, люди, должны их свергнуть.
— Хорошо сказано! — одобрительно кивнул Доггинз.
— Ты думаешь, эта сила наделена разумом? — спросил Найла Симеон.
— Не в привычном нам смысле. Насколько я вижу, единственная ее цель — производить больше жизни. У живых существ есть определенный предел сопротивляемости, до которого они борются за свою жизнь, а потом ломаются и сдаются. Однако эта сила помогает им держаться.
— Получается, она на деле враждебна людям? — спросил Милон.
— Враждебна? — От такой постановки вопроса Найл слегка растерялся.
— Ну, если она помогает менее разумным формам жизни против более разумных… Найл с сомнением покачал головой.
— Иными словами, — заключил Доггинз, подавшись вперед, — если мы желаем уничтожить пауков, надо уничтожить эту силу.
Найл посмотрел на него с удивлением.
— Уничтожить? Я не знаю, каким способом можно уничтожить силу. — По какой-то причине сама такая мысль звучала противоестественно.
— Почему ж нет? — заметил Симеон. — Если ее может парализовать молния, то, наверное, сможет сладить и жнец.
— Верно. — Доггинз внезапно пришел в волнение. — Если центр силы находится в Дельте, надо суметь его изолировать.
— Но как? — воскликнул Найл. — Он может находиться где угодно.
— Мне кажется, я смогу на это ответить. — Все обернулись к Симеону; он улыбался. — Я еще недорассказал про тот случай в Дельте. Через несколько дней после того, как мы возвратились, я разговорился со служительницей, надзирающей за бригадой рабов. Она рассказала мне нечто, показавшееся довольно странным. О том, как возле квартала служительниц вывалился из паутины и убился паук. Расспросив как следует, мы с Валдой определили, что произошло это, вероятно, в то самое время, когда над Дельтой бушевала гроза.
— А когда примерно это было? — поинтересовался Доггинз.
— Летом, где-то за пару часов до темноты.
— Иными словами, тогда, когда люди должны были уже сидеть по домам? — Симеон кивнул. — Получается, она могла подействовать одновременно на всех пауков?
— Верно.
Наступила гробовая тишина; сидящие усваивали прозвучавший намек. Наконец, Доггинз произнес:
— Мне кажется, мы пришли к выводу. — Он поглядел на Найла. — Тебе так не кажется?
Найл покачал головой. В интонации Доггинза было что-то настораживающее.
— Но как отыскать центр?
— А зачем он нам? Ты видел мощь жнецов. За полчаса мы могли бы выжечь всю Дельту.
— Быть может, это и не обязательно, — вмешался Симеон. — Гроза была над самой головой, когда полыхнула та молния. Это значит, что центр, вероятно, был совсем близко.
— Ты можешь конкретно указать, в каком месте вы находились?
— Я могу изобразить план местности. Доггинз подошел к шкафу и вернулся с куском древесного угля.
— Нарисуй вот здесь, — он кивком указал на белую скатерку.
Симеон прочертил две неровные линии, сходящиеся клином.
— Вот здесь сливаются две большие реки, текущие с юга. В этом районе они расходятся вширь, образуя клин — как вы догадываетесь, болото и влажный лес. Здесь вот, по краям, тоже лес. На стыке леса и болота, вот здесь, растут лучшие ортисы. В этой части, — он указал на область к югу от стыка, — лес почти непроходим. Мы были примерно здесь, — он поставил крестик к западу от стыка, — поэтому можно предполагать, что центр силы находится где-то внутри этого участка влажного леса.
Доггинз стоял за спиной у Симеона, глядя на карту ему через плечо.
— Чтобы пробраться во влажный лес, надо пересечь одну из рек?
— Да. Кстати, дело небезопасное. В ней водятся водяные пауки, здоровые, как спруты, и караулят там, где не очень глубоко.
Доггинз нахмурился.
— Я не думал, что пауки могут обитать и в Дельте.
— Со смертоносцами они не имеют ничего общего. Насколько я могу судить, ума у них не особо. То же самое можно сказать и о силе воли. — Он поднял глаза на Найла. — Похоже, это подтверждает твою гипотезу о пауках. Водяные-то охотятся за добычей, как крокодилы. Видно, с силой воли у них слабовато. Но челюсти у них, что твоя западня.