Спасти шпиона - Данил Корецкий

– Хорошо, – кивнул в темноте Мигунов. – Годится.

На самом деле, ничего хорошего в отступлении от плана не было, и он понимал это лучше кого бы то ни было. Но и самые железные планы иногда летят псу под хвост. И сейчас был как раз такой случай.

– На вашу ответственность, – сказал проводник и повел их дальше. На первой же развилке они свернули на западную ветку, которая через два люка вывела их в бетонный квадратный ствол теплотрассы. Здесь было сухо, тепло, даже жарко, и не так тесно.

– Почти пришли, – обнадежил Миша.

Еще около получаса они молча шли вдоль горячих клокочущих труб. Светлана стала отогреваться, к тому же здесь было вполне достаточно воздуха. А потом они протиснулись через узкую щель, и вдруг трубы исчезли, стало тихо и просторно – они оказались в бойлерной, откуда вышли в обычный московский подвал с рядами дощатых дверей, увешанных амбарными замками, с запахами картошки и кошачьей мочи.

– Ну вот, мы на месте, – сказал Миша, оборачиваясь к своим спутникам.

Света, как ни странно, выглядела немного бодрее, хотя вряд ли кто-то из ее студентов или коллег узнал бы в этой изможденной женщине с растрепанной прической и утонувшими в темных кругах глазами элегантную госпожу Мигунову. За последние несколько часов к ней словно вернулись все ее пожилые годы, выторгованные когда-то у жизни. Да и Сергей сейчас мало походил на успешного и молодцеватого красавца-полковника.

– Что дальше? – спросил он.

– Эту дверь легко выломать, за ней лестница во двор, – буднично сказал проводник. – Выходите на улицу, не привлекая к себе внимания, берете такси и едете на вокзал. Дальше все по прежнему плану. Повторяю – не привлекайте внимания.

– Я так понимаю… вы уходите? – медленно проговорила Света, глядя куда-то в сторону. – Бросаете нас?

– Да, – просто сказал Миша. – Я сделал все, что мог. Больше я ничем не могу вам помочь. Завтра я поставлю точку в этой истории.

– Он сменяется в девять, – сказал Мигунов. – Фотография у вас есть. Выйдет около девяти тридцати. Не опоздайте.

– Не волнуйтесь. Я всегда прихожу заранее.

Света и Сергей промолчали. Миша вручил им паспорта, сунул Сергею в руки флягу с остатками коньяка. Потом хлопнул себя по лбу.

– Одну минуту!

И исчез в бойлерной. Но вскоре вернулся. В руках он держал мятый брезентовый плащ и вытертую до дыр фуфайку.

– На них спали местные обитатели. Но это лучше, чем синие халаты… Перед тем, как выходить, приведите себя в порядок. Это очень важно.

Оставшись одни, они уселись на пол. Сергей отпил из фляги, протянул ее Свете. Она покачала головой.

– Этот головорез завтра кого-то убьет?

– С чего ты взяла?

– Наверное, этого мальчика, твоего подчиненного?

– Не болтай глупости!

– Пойдем на улицу, – сказала она. – Мне нужен свежий воздух.

Они сняли порвавшиеся диггерские чулки, без особого успеха халатами вытерли обувь, кое-как выбили пыль из своих «обновок». Сергей надел фуфайку, Светлана – жесткий брезентовый плащ. Потом причесались, посмотрели друг на друга. Н-да-а…

– Надо держаться в темноте. И постараться купить что-то более приличное, – сказал Мигунов.

– Давай сначала выйдем отсюда.

Мигунов посмотрел на нее, медленно встал на ноги. Подошел к двери, навалился туловищем, пробуя на прочность. Снаружи тихо звякнул навесной замок. Мигунов отошел на шаг и резко ударил в дверь ногой. Потом еще раз. Сорванный замок беззвучно шлепнулся в снег, дверь широко распахнулась. Свежий морозный воздух волной обрушился на них.

Они вышли из подвала и, переводя дух, сели на заметенную снегом скамейку у подъезда.

«Скажем, электрик, – рассуждал Леший. – Чем не профессия? Москва строится, перестраивается, ремонтируется, электрики во как нужны. Да и вообще строители. Поработать год-полтора в бригаде, разобраться, что к чему, схватить самую суть, потом самому зашибать деньгу. Вот так-то…»

Он налил себе еще – ровно полстакана, взял из тарелки предпоследний лимон, разрезал его и выдавил сок в водку. В стакане помутнело, на поверхности запрыгали две лимонные косточки. Выпил. Косточки съел. Записал на листок: «Электрик. З/п от 30 тыс.».

Что там еще? Он отодвинул солонку, украшенную горкой сигаретного пепла, разложил газету поудобнее, перевернул страницу. Так… Агент по недвижимости, можно без опыта работы, десять процентов комиссионных. Хрен вам, подумал Леший. Агента нашли… Крановщик. Нет, какой из меня крановщик. Кровельщик. Облицовщик-плиточник. Нормально. Что там обещают с зарплатой?…

Леший задел локтем тарелку с лимоном, отшатнулся и вдруг оказался на полу.

«Надрался», – подумал он с какой-то вялой интонацией. Начал подниматься, но передумал. С Хорем они почти всегда пили по-римски – полулежа, или по-турецки – сидя на полу, в зависимости от настроения. Римляне ху…вы! Ну, римляне – не римляне, а за столом почему-то пили редко. Правильно, Хорь?…

Леший лег поудобнее, вытянулся. Не отзывается Хорь. «Закинулся» в вечный минус. Бродит по другим подземельям, откуда выхода нет, зато в каждой говнотечке валяются сундуки с пиастрами, в каждом бомбаре ждут веселые бабцы, а в каждом подвале среди банок с огурцами и помидорами обязательно найдется бутыль с самогоном. Ну, давай тогда выпьем за тебя, Хорь!

Леший с трудом приподнялся, схватил со стола бутылку и стакан, выпил и опять лег.

– А я туда не хочу, – сказал он. – Извини, Хорь. Не хочу в минус. В плюсе хочу жить. Вот ты посдирал напоследок все свои жвачки, сказал: хватит, наигрались, пора по домам. Помнишь? Но ты не успел. А я успею. Вот продам эту квартиру, куплю «однушку» где-нибудь на самой окраине, на самом высоком этаже, на двадцать пятом каком-нибудь. Буду поживать на оставшиеся деньги, смотреть сверху на город, а потом, если припрет, устроюсь электриком или облицовщиком. Нет, не смейся, я серьезно. Что делать в Москве профессиональному взрывнику? А-а, то-то и оно. Пусть уж обходятся без меня… как и риелторские конторы. Помню, помню, сам говорил: кто ищет сокровища, тот уже никогда не сможет ходить на работу, как нормальные люди. А я смогу. Не хочу больше никаких сокровищ, в гробу я их видал. Смогу. Или не смогу, – сказал Леший, подумав. – Как судьба повернется.

Испугался? Нет, Хорь, не испугался я. Ты же меня знаешь. Просто тошно стало. Обосрано там все. Не говном обосрано, говно там всегда было, к нему я привык и ничего против не имею. Тут другое, похуже говна. Гораздо хуже…

Леший услышал, скорее даже спиной почувствовал какой-то посторонний звук. Глухой удар. И несколько мелких ударов, словно камнем о бетон. Звуки шли снизу. Словно соседи, на ночь глядя, решили устроить дебош. Только никаких соседей, кроме крыс, внизу у Лешего не водилось. Это потом будут соседи, когда он переберется на двадцать пятый этаж в плюсе… А пока что он жил на первом. Вот так-то.

Он нахмурился, сел. Поднялся по стенке. Потопал в прихожую, снял ламинатные панели, встал на корточки и прислушался.

Кажется, голоса. Потом опять что-то ударило сильно… потом еще раз. И звякнуло железо.

«Ломают дверь в подвале, – понял Леший. – Изнутри ломают. Так. А как они туда попали, в подвал, если дверь заперта? В общем-то, есть такой маршрут, есть… и Хорь, например, знал его. Но Хорь мертв. А кто знал еще?»

Лешего качнуло сильнее обычного. Он понял – кто!

Метнулся к шкафу и, забыв набросить куртку, бросился к двери, натягивая на руку холодный кастет. Сшибив по дороге плечом вешалку, он выскочил из квартиры, выбежал во двор.

Было тихо и светло от недавно выпавшего снега, подсвеченного вечерними окнами и уличными фонарями. Снег лежал чистый и нетронутый, нарядный, будто праздничный десерт, – только на бетонном крыльце он сметен в сторону дверью, широкой, в четверть круга, дугой. Да еще к скамейке вели две пары грязных следов. И там, на скамейке у подъезда, Леший увидел сидящих мужчину и женщину, которые умывались снегом. Точнее, размазывали по лицам жирную подземную грязь. На мужчине была драная телогрейка, а на женщине какая-то мятая брезентуха, причем и то и другое показалось ему знакомым. А еще от них разило, будто они только что вернулись из похода по центральной говнотечке.

Увидев выскочившего из подъезда Лешего, оба подняли головы, а мужчина быстро вскочил навстречу.

– Нас ограбили, – чуть заикаясь, сказал он. – Можно, мы у вас умоемся? И купим какую-нибудь одежду? Я хорошо заплачу!

– Чем же заплатишь, если ограбили? – спросил Леший, спрятав за спину руку с кастетом.

Мужчина озадаченно замолчал и зачем-то провел пальцем по верхней губе.

– Неважно. Кое-что сохранилось. Можно зайти к вам на десять минут?

Лешего качало и мутило. Язык слушался с трудом. Но слушался.

– Ты уже зашел… А вот кто тебе показал дорогу? Где этот гад, Миша?!

Мужчина вздрогнул.