Охотники за книгами Сезон 1 - Коллектив авторов

«Ладно, — сказала она. — Согласна».

Рука тихо хихикнула. Сэл почувствовала, как она шуршит, растягивается у нее в голове — и на сей раз не сопротивлялась, давая ей пространство для маневра. Темный туман будто бы накрыл двор. Сперва темнота скрыла внешние стены, затем траву рядом с ними.

Лица мужчин, читавших молитвы, расплылись, растаяли. Леденца поглотила тень. Тянучка, стоявший у нее в ногах, как раз снова опускал плеть, но исчез вместе со своим инструментом еще до того, как ремни коснулись ее тела — Сэл ничего не почувствовала. Она ничего не ощущала и не видела. Еще несколько секунд до нее долетали читающие молитву голоса — дрожали, но пытались держаться. Потом и они умолкли в наступившей тишине.

В огромное окно вливался розовый свет неведомого солнца. Сэл сидела на простой кровати, застеленной желтой простыней, под тонким одеялом. Деревянная комнатушка в крошечной хижине. Никакой другой мебели. В центре комнатушки стоял мужчина, слишком худой и высокий для человека.

— Спасибо, — поблагодарил он голосом Руки.

— И что только что произошло? — поинтересовалась Сэл. — Мне показалось, что я умерла.

— В каком-то смысле так оно и есть, — подтвердил Рука. — Скорее всего, там, в монастыре, тело твое сейчас сотрясают конвульсии. А этим садистам только того и надо. Им кажется, что обряд экзорцизма состоялся.

— Забавно слышать от тебя слово «садисты», — съязвила Сэл.

— Моя дорогая, — с притворной обидой произнес Рука, — ты несправедлива. Да, моя работа приносит мне определенное удовлетворение, но это не значит, что я считаю ее приятной.

— Расскажи это демонам, которых ты разодрал в клочья.

Рука передернул плечами.

— У той боли была цель. Чего не скажешь о хлысте Тянучки.

— Ты хочешь сказать, что экзорцизм — выдумка, — догадалась Сэл.

— Ну, не совсем. Настоящий экзорцизм — в отличие от большинства претензий на него — не предполагает физического воздействия и больше похож на своего рода терапию. И в этом случае удается отделить, назовем это так, жителя от жилища. Житель убирается восвояси. Но тот, кому довелось стать жилищем, почти никогда не переживает пытки, а если и переживает, редко сохраняет здравость рассудка.

— То есть экзорцизм — это, считай, лоботомия, — догадалась Сэл.

— Верно, — кивнул Рука.

— И в такое состояние ты привел Перри.

— Занятно, да?

— Не уверена, — ответила Сэл.

— Полагаю, Леденец и Тянучка в любом случае очень довольны результатом. И ты стала бы еще одним их успехом, если бы не позволила мне сделать это. — Демон раскинул руки, указывая на стены комнатушки, на небо за окном, залитым светом.

— А под «это» ты что имеешь в виду? — уточнила Сэл.

— Вот эту штуковину, которую я только что соорудил, чтобы облегчить переход из твоего мира в мой.

Сэл позволила себе паузу в несколько секунд, чтобы придумать ответ.

— Мне все равно кажется, что я умерла, — повторила она.

— Сдается мне, ты сейчас слишком сосредоточена на собственной смертности. Впрочем, в одном ты права. Когда ты окончательно войдешь в мой мир, твое тело в монастыре утратит последние остатки сознания. Дышать-то ты будешь, но твой мозг перестанет функционировать.

— И чего мы с тобой здесь ждем?

— Твои конвульсии не заставят их остановиться, — пояснил Рука. — Только убедят в том, что их работа еще не окончена. Лишь уверившись, что ты мертва или почти мертва, они развяжут тебе руки и ноги.

— То есть твой план основан на том, что я должна прикинуться мертвой?

— Ну, — сказал Рука, — тебе и прикидываться-то не придется, если эта парочка и дальше будет… гм… на совесть делать свою работу. Но ждать нам недолго.

— А как мы поймем, что меня развязали? — спросила Сэл.

Рука бросил на нее вопросительный взгляд.

— Ты же чувствуешь, что привязана?

— Нет, — ответила Сэл.

— Считай, тебе повезло. Сосредоточься — и почувствуешь.

Сэл сосредоточилась. Ушла в себя — и да, Рука оказался прав. Ременные путы удерживали ее запястья и лодыжки. Давили на грудь. До нее донеслось далекое эхо собственного голоса — таких криков Сэл от себя никогда не слышала. Во рту чувствовался привкус желчи и крови. Видимо, она прокусила себе язык.

— Вернись, — приказал Рука. — Немедленно вернись сюда.

Она проделала это не без облегчения.

— Когда мы полностью переместимся в мой мир и крики стихнут, — сказал Рука, — они снимут путы, это просто вопрос времени.

Сэл кивнула.

— Ладно. Вперед.

Рука посмотрел на потолок, закрыл глаза. Пол под ними разверзся, и тут Сэл поняла, где находится эта комнатушка. Земли под ней не было. Кругом одно небо — облака, залитые розовым светом.

Потом они начали падать.

2

— Да говорю же тебе, не сдавал я ее, — рявкнул Лиам.

— А с какой радости я должна тебе верить? — огрызнулась Грейс.

Члены Третьего отряда препирались в одном из помещений, затерянном среди катакомб Братства. Стены были обшиты кипарисовыми досками, пол украшала керамическая мозаика. На плафоне был изображен архангел Михаил, сражающийся с драконом. Члены отряда находились глубоко под землей: окон здесь не было, только крепкая дверь и рядовой швейцарской гвардии — их страж. Эта комната использовалась как укрытие, однако напоминала скорее тюремную камеру.

Асанти сидела на стуле в углу и медленно покачивала головой. Менчу стоял рядом, скрестив руки на груди. Давние коллеги заняли круговую оборону.

— Мы все знаем, как ты относишься к одержимости, Лиам, — мягко произнес Менчу. — И поймем, если ты скажешь, что сделал то, что считал необходимым.

— Я не пойму, — отрезала Грейс.

— Грейс, это не помогает, — укорила ее Асанти.

— Что точно не помогает, — сказал Лиам, — так это ваша снисходительность — вас, двоих, в углу. У Грейс по крайней мере хватает храбрости напрямую сказать, что она думает.

— Tempus fugit [8], Лиам, — напомнила Грейс.

— Да, но мой ответ от этого не изменится.

— А ты его измени, да поживее.

— Хочешь, чтобы я соврал? — взорвался Лиам. — Придумал, как все было?

Все промолчали.

— Слушайте, — начал Лиам, — я помню, что говорил по поводу одержимости. И при этом не лгал. Но я никому не сдавал Сэл. Да, едва не сдал — ну испугался, ясно? Черт, да я себе частенько кажусь лицемером уже из-за одного того, что хожу по улицам. И вообще не понимаю, почему вы все в меня верите. Но если вы способны верить в меня, то и я способен верить в Сэл. Мне-то казалось, что если кто в этом мире и понимает, что такое страх, так это вы трое. Асанти, о тебе я всегда думал лучше, чем о других, а сейчас усомнился. Мне нужно тебе напомнить, что магия испортила мне жизнь? Равно как и вам, святой отец. И тебе, Грейс.

Он уставился на них.

— А вот это лишнее, — заметил Менчу.

— Отвали, — рявкнул Лиам.

— Это непродуктивно, — высказалась Асанти.

— Наконец хоть кто-то сказал что-то здравое, — откликнулся Лиам.

— Ладно, — остановил их Менчу. Примирительным жестом поднял обе руки. — Если ты ее не сдавал, то от кого Второй отряд узнал про Руку?

— Откуда мне знать, — ответил Лиам. — Я этих ублюдков ненавижу почти так же сильно, как и тех тварей, которых мы сажаем под замок. В последнее время я вообще не уверен в своем отношении к Церкви в целом. Знаю только, как отношусь к вам. Вот прямо сейчас мне вас придушить хочется, но я знаю, что вы меня прикроете. Может, я просто очень глупый, только ведь это правда. Вы меня прикроете от остального Братства. От Церкви. И вот прямо сейчас мы против всего мира, и я выбираю нас. И мне даже наплевать, нужен я вам или нет. Я выбираю нас.

Грейс, Менчу и Асанти переглянулись.

— Складно сказано, — заметила Грейс.

— Да пошла ты, — огрызнулся Лиам.

— Не, я без подколки, — поправила его Грейс. — То есть да, доля издевки в моих словах есть, но я от души. — Она повернулась к Асанти и Менчу. — Даже если Лиам и сдал Сэл…