Рубеж - Андрей Валентинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но сильнее он злится на Девку. Братик, говорит второй дядька. Я вижу, что это не дядька, а хлопец.
Где-то здесь его братик. Я оглядываюсь, но никого не вижу. Только за две пленочки отсюда много дядек в железных одежках лезут на высокую стену. Они далеко, их плохо видно. Они открывают рты — наверное, есть хотят.
Братик, говорит дядька-хлопец. Мне его жалко. Он смотрит на меня.
Я хочу поймать новую смыслу, чтобы стать умнее. Но смыслы уворачиваются от меня, они слишком большие, чтобы поймать одной рукой.
Братик, говорит дядька-хлопец. А добрый дядька говорит мне, чтобы я шел обратно. Он хочет убить дядьку-хлопца. И чтобы я ему не мешал.
Он хороший, говорю я. Не трогай его. Это мой братик. Да! Я понял! Это мой братик, только большой. Он быстро вырос, а я расту медленно. Нельзя его убивать. Он хороший.
Добрый дядька смотрит на меня. Мне хочется поймать смыслу, вместо этого в руку попадается большое яблоко. Оно червивое. Я бросаю его на землю. Добрый дядька смотрит на яблоко. Спрашивает: «Где ты его взял?»
Я говорю, что хотел поймать смыслу, а попалось яблоко. Что там есть еще, но все червивые. Дядька оглядывается кругом. Кругом поле. Ничего нет. Пасутся кони.
Те железные люди, которые лезли на стену за две пленочки отсюда, уже попадали вниз и лежат. Не двигаются. Сверху их поливают водичкой, только она почему-то черная и очень горячая. Дядька ничего этого не видит. Он ищет дерево, на котором выросло червивое яблоко.
Я смотрю на братика. Тепло. Было тепло. Там была мама. Я подхожу к братику и трогаю его.
Он хороший. Девка что-то говорит. Тетка смотрит на дядьку и спрашивает, что, может быть, Девку оставить в живых, она еще пригодится. Я говорю, что если они убьют братика и Девку, то я их убью. Тетка пугается. Она меня боится.
Она не хочет, чтобы я ее убивал.
Дядька говорит, чтобы я не баловался. Я глажу братика по голове. Он добрый. Я спасу.
У Девки болит ножка. Она тоже злая, как тетка. Они с теткой едут на одной лошади.
Братик несет меня на закорках. Это хорошо! Я еду на братике, как на конячке. Мне нравится.
Братик веселый.
Дядька идет сзади и улыбается. Я знаю, он хочет потом убить и братика, и тетку, и Девку. Тетку пусть убивает и Девку тоже, но братика я ему скажу, чтобы он не убивал.
Тетка и Девка едут впереди. Они говорят между собой, что хорошо бы убить дядьку. Дядька не слышит их слов, но все понимает. И улыбается.
Домов нет.
Потом появляются коровы.
Потом появляются дома. На улице стоят люди. Они некрасивые.
Потом мы заходим в один дом. Там очень много пленочек; я сперва смотрю, как они переливаются радугой. Потом протягиваю руку и достаю цацку. Она хорошая.
Тетка кричит.
Все сбегаются и начинают смотреть на цацку. Я отдаю ее Девке. Дядька забирает цацку у Девки и кладет себе в карман.
Я говорю, что цацку нельзя есть.
Приходят другие люди и приносят еду. Вкусную, как сладкий корешок.
Я ем.
Я хочу спать.
Мне снится золотая пчелка.
И еще мне снится мама. Она хорошая.
Логин Загаржецкий, сотник валковский
…И хлопцы все надежные. Бывалые хлопцы, хоть в огонь, хоть в воду, хоть в пекло!
Думал сотник в церковь Божию зайти — да оробел, на паперти остановился. А что как отвернется Богородица, свечка погаснет, поп проклянет? После того как с ведьмачом в сговор вступил, душу христианскую, считай, погубил… На чорте — тьфу! тьфу! — помилуй мя, Господи, на чортяке лысом по небеси летал — кто ж такое простит?!
— …Ну, хлопцы, с Богом. Присягаю вам, что кровопивца Мацапуру в пекле отыщем, — а вы мне присягните, что не испугаетесь ни ангелов, ни демонов, ни стражей Рубежных, потому как выправлена на вас, братцы, одна коллективная виза… Тьфу ты, язык сломаешь от этих пекельных слов!
— Чего нам бояться, батьку! Не пальцем деланы!
— Веди!
Сотник вздохнул. Вот они, все перед ним — вот Забреха, вот Небийбаба, вот беглый пушкарь Дмитро Гром, при всяком приступе необходимый; вот Щмалько, сорвиголова, старый греховодник; вот Свербигуз, весь в рубцах, как девка в монистах, вот браты Енохи, за покойного батька мстить идут… Ох, уследить бы за молодцами, удержать бы до поры, потому как мстить-то идут Мацапуре, а на жида Юдку так поглядывают, что пора бы душегубу в камень обратиться. В Хитцах-то, в том страшном деле, Юдка командовал… Вот Тарас Бульбенко, вот прочие, всего двадцать человек. Старый ведьмач поначалу стоял на своем: не брать! Никого из сотни не брать, иначе не будет Рубежа — сажа будет, и аминь! А потом, уже как в Питербурх слетали, отвел Панько Логина в сторонку — и говорит да щерится, как кот на сметану. Бери, мол, хлопцев, не более двух десятков, но и никак не менее. Коллективную визу, вишь, проклятый жид справил, а не будут пускать, так ты, сотнику, припугни. Припугни, говорит ведьмач, и глазами своими зеленющими сверк-сверк; а не сам ли твердил недавно, что, мол, сажа от хлопцев останется?!
У Нечитайлы жинка в Валках и ребят полдесятка. А у Свербигуза одна жинка за Дунаем, другая на Дону, еще, говорят, и третья есть, а детворы — как гороха… Мало мы ребят сиротили?
Яринка. Ярина Логиновна. Хлопцы все понимают. Что идет сотник вроде за Мацапурой — но на деле дочка ему нужнее, нежели месть.
— Добре, хлопцы. Ступайте там, попрощайтесь. Наутро выступаем!
Разошлись. Тихо стало на опустевшем дворе, ничья голова над плетнем на поднимется, ничья собака не забрешет, тихо-тихо, как перед бурей. Нехороший закат сегодня. Красный закат — к ветру, и никаких примет не содержит боле; а гляди ж, как заныло сердце…
И на улице никого. Нет, один показался-таки. Вон, у ворот переминается длинная тень, вон блеснули окуляры.
— Хведир, я тебе ясно сказал! Ступай домой. Дом отцов тебе остается, должность отцова, писарем будешь при батьке Дяченко. Башковитый ты хлопец и отважный, да и я добро помню…
Молчит. Окуляры снял, протирает.
— Слышишь, Хведире? Не можно всем сразу уходить — на кого Валки покинем?
— На батька Дяченка, — сказал бывший бурсак, и вроде тихо сказал, а так, что хоть огонь из того слова креши. — Не пропадут. Сотник плюнул. Снял шапку, вытер вспотевшую лысину:
— «Не пропадут»… На что ты мне в пекле, Хведир? В седле сидишь, как дойная коза, прости Господи. А что в бурсе выучился — так в пекле это без надобности!
— А вы почем знаете, пане сотнику? — если Хведир и обиделся на «козу», то наружу обиду не выпустил. — Что в пекле понадобится, а что нет? Толмач, например, понадобится? Я по-арамейски знаю, с тем пекельным забродой, Хвостиком, столковался!..
Сотник в сердцах хлопнул шапкой о колено:
— Да будет же толмач! Пан Рио, чтоб его черти забрали! С нами идет для того и от пали избавлен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});