Меж двух огней - Мстислав Константинович Коган

его губах вспухли алые пузыри. Послышался грохот тела, упавшего на мостовую. Это был Освальд. Три арбалетных болта вонзились ему в грудь, насквозь пробив кольчугу. Он скорчился, ухватившись руками за них. Начал булькать и плеваться кровью на камни. Арвель уже не двигался. Стрела попала ему в глаз, убив на месте. Чуть поотдаль Одрин скрёб окровавленными пальцами по камням. Из его спины торчали четыре древка. Боец ещё пытался куда-то отползти ползти, не зная, что он уже мёртв. На ногах остался только я.

Разорвал нити. Послышался хлопок. Дитрих потерял равновесие. Попытался удержаться на ногах, выронив из рук меч и схватившись за остов старой бочки. Я прыгнул вперёд. Прыгнул, метя клинком ему в шею. Надеясь достать ублюдка и хотя-бы отомстить за ребят.

Не получилось. В следующий миг затылок прострелила жгучая, нестерпимая боль. Ноги подкосились. Тело перестало слушаться. Оно по инерции сделало ещё один шаг. А затем завалилось на влажные камни мостовой. Последнее, что я почувствовал, прежде чем провалиться в небытие — это ещё один тяжелый удар, пришедшийся в брюхо. И вкус крови на разбитых губах. Вкус предательства.

Глава 34

«Ветер в парусах»

Пробуждение было тяжелым. Поначалу было сложно понять, очнулся я, или по прежнему нахожусь в цепких лапах небытия. Лишь холодные, мокрые камни, упирающиеся в спину, да тупая, ноющая боль в районе затылка говорили о том, что сознание ко мне потихоньку возвращается.

Я замер и прислушался к звукам. Где-то во тьме послышался тихий писк и какое-то странное шуршание. Будто крыса разрывала солому. Чуть в стороне от этого слышался отчётливый стук капели. Вода стекала с потолка и разбивалась о камни на полу. Больше на слух ничего определить не получалось, так что я принялся ощупывать себя.

Попытался. На руках были тяжелые металлические браслеты от которых по коже распространялся странный, неестественный холод. Те тот, который оставляет после себя обычные, покрытые ржавчиной кандалы. Он имел явную магическую природу. Я прикрыл глаза. Попробовал сосредоточится на своём энергетическом контуре. Сплести самое простейшее заклинание. Крохотного светляка, который хоть на мгновение разогнал бы мрак каменного мешка, в который меня бросили. Прикрыл. И с ужасом осознал, что в моём энергетическом контуре недоставало рук. Их просто не было. «Тело», если это можно было так назвать, заканчивалось аккурат там, где я ощущал холод, распространяемый двумя кусками металла. Меня лишили возможности колдовать.

Я присел, опершись спиной о стену. И чуть было не согнулся пополам от острой боли, резанувшей живот. Во время последнего боя мне здорово зарядили по почкам и печени. Зараза. Лучше б там же и добили. Кто знает, может сейчас где-то на просторах мира уже бы очнулся новый «Генри безродный», который за пару минут до этого пережил процедуру оцифровки.

Вот только вместо этого меня ждёт куда более печальная участь. Моё «везение», похоже решило подкинуть мне самую дерьмовую карту из своей колоды. В орденских застенках никому не дают просто спокойно ум…

Мысль додумать я не успел. Послышался скрежет ржавых петель. Грохот тяжелой, окованной металлом двери. Нестерпимо яркий оранжевый свет резанул меня по глазам. Ослепил, заставив зажмурится. Послышались тяжелые шаги. Они прошли через всю комнату, остановившись аккурат напротив меня. В следующий миг живот вновь прострелила острая, нестерпимая боль, заставившая тело упасть набок и скорчится в позе эмбриона. Попытаться защититься. Хоть немного её унять.

Сделать этого мне не дали. Чьи-то руки вцепились в мои плечи и рванули меня вверх. Другие, нацепили на голову мешок из тяжелой, грубой ткани. Ещё раз дали под дых для остратки и куда-то поволокли.

Пути я не помнил. Сознание барахталось в накатывающих волнах боли, всеми силами стараясь не пойти ко дну. Рот жадно хватал воздух, но тот липкими комками застревал в глотке, не доходя до лёгких. Ткань прямо перед лицом быстро стала липкой от слюны и сукровицы.

Немного пришёл в себя я только тогда, когда с головы мешок содрали. Свет ослепил глаза. Руки и ноги начала холодить ещё пара браслетов. На это раз обычных, железных. Меня словно… растянули на них.

Я заморгал и завертел головой, пытаясь понять, где нахожусь. Будь у меня минута, может чуть больше, у меня бы это обязательно получилось. Глаза бы привыкли к яркому свету факелов, а лёгкие — наполнились живительным воздухом. Но такой роскоши мне не дали.

Что-то дёрнуло тело вниз. Послышался сухой треск разрываемой ткани. И сразу следом за ним удивлённый вздох.

— Ого, — хриплый от волнения голос раздался где-то позади меня, — Что это его так подрало? С медведицей что-ли пообниматься решил?

— Кто ж его знает, — ответил второй, — Может и с медведицей. А может и со своей сукой они такие игрища устраивали. Пожалуй, она нам сама расскажет, когда поймаем.

В голове промелькнула одна единственная мысль. Айлин всё-таки сбежала. Ей удалось вырваться из цепких лап храмовников. А может быть, даже вытащить кого-нибудь из наших. Хорошо. Очень хорошо. Надеюсь она уже далеко от столицы. Тогда… Мне почти не о чем будет волноваться.

— Не, на кой она нам нужна? Когда поймаем, просто забьём её, как бешенную собаку, — сказал первый, — А вот с этим будет нелегко. Такого надо колоть основательно. А как жешь это сделать, если его надобно обязательно в живых оставить.

— Да ты не дрейфь. И не таким язык развязывали, — хохотнул второй низким басом, — Они ж только по первой грозно выглядят. А как инструменты перед ними развернёшь да разложишь, вмиг скулить начинают. Да и кроме того, ты посмотри на него. Пальцы все в порядке, оба глаза на месте, уши тоже никто пока не отрезал. А если пошерудить в штанах, думаю удастся отыскать и куда более ценную часть тела. Как думаешь, он будет визжать или орать, когда мы к его стебельку поднесём раскалённое лезвие? Хотя, может, для начала просто яйца пришпарим?

— Заткнулись оба, пока я вам яйца не пришпарил! — третий голос раздался откуда-то спереди. Из-за мешанины ярко-оранжевых клякс, плясавших перед глазами, у меня так и не получилось рассмотреть, того, кому он принадлежал. Послышались шаги. Чьи-то цепкие пальцы схватили меня за подбородок. Дёрнули голову вверх. Лица рассмотреть не получилось. Лишь расплывчатый тёмный силуэт лысой головы, загораживающий от меня свет факела. Несколько секунд человек меня пристально рассматривал. Затем отошёл назад, снова спрятавшись за яркими оранжевыми кляксами света.

— Значит так, парень, — проговорил третий голос.