Владимир Высоцкий. По лезвию бритвы - Федор Раззаков

Недавно я выступал в одном из городов Севера. Из зрительного зала пришла записка: «Как мог Владимир Высоцкий, такой разборчивый в выборе друзей, заблуждаться по поводу Туманова? Ведь, насколько известно, он посвятил ему несколько песен…» Пришлось ответить:

— «Заблуждался» не только Высоцкий. «Заблуждался» и я. Более того — продолжаю «заблуждаться». Продолжаю его считать честным и порядочным человеком и самым интересным из тех, с кем мне приходится знаться. Он человек перестройки. Перестройки не на словах, а на деле. Когда все мы еще барахтались в гнилом болоте застоя, он уже стоял на живой и твердой почве деловой, трудовой инициативы. Это он и такие, как он, приблизили нынешнее беспокойное время, вселившее в нас надежду на лучший завтрашний день.

Владимир Высоцкий оставил после себя добрую память. За многое я должен быть ему благодарен. И, в частности, за его близкого друга, которого он передал мне, как дорогую эстафету».

Ровно через месяц после этой публикации, 28 мая, газета «Социалистическая индустрия» опубликовала «оперативный» ответ С. Говорухину. Статья называлась броско: «Хочу жить богато». В предисловии к ней писалось: «Письмо в «Литературной газете» сформулировало платформу сил, для нас пока малознакомых. Они отнюдь не требуют поворота к старому, напротив, торопят идти вперед. Вот только кто действительно и куда в данном случае нас зовет?»

И далее авторы статьи приоткрывают завесу над тайной этих «сил»: «Говорухин… не удержался и привел джентльменский набор аргументов в защиту артели. Но походя, скороговоркой. Понадобились они на этот раз лишь для разгона — чтобы легче было выкрикнуть столь же желанный, сколь и уязвимый лозунг: «Хочу жить богато!»

Удивительное дело, не так уж мало людей, исповедующих этот принцип. Но часто ли вам приходилось слышать, чтобы человек, поставив во главу угла богатство, еще и открыто провозгласил, что для этого все средства хороши?

Говорухин это сделал.

Его герой — теперь уже бывший председатель «Печоры» — богат. Очень богат по нашим временам.

Заработная плата Туманова составила в 1984 году 19,4 тысячи рублей, в 1985-м — 22 тысячи, в 1986-м — 21 тысячу. Кроме того, в виде премий ему выплачивалось из «запасного фонда» по пять-шесть тысяч рублей ежегодно. Это только официально учтенные суммы».

Помнится, с начала 70-х, когда популярность Владимира Высоцкого обрела всесоюзные масштабы и за свои концертные выступления он стал получать большие суммы денег, это тоже вызывало у многих его «доброжелателей» зубовный скрежет. «Живет не по средствам», — гневно изрекали они и писали жалобы в вышестоящие инстанции. Суды обязывали артиста выплачивать тысячные штрафы за «левые» концерты и делали ему «последние» предупреждения в связи с его «нетрудовыми» доходами. Не под это ли «колесо» попал теперь и Вадим Туманов, представитель нового класса советских предпринимателей, громко заявивших о себе после того, как в начале 1988 года был принят Закон о кооперации и частнопредпринимательской деятельности? На авансцену перестройки выходил «класс», такой уязвимый для критики в нищей, задавленной 70-летним большевистским рабством стране.

Тем временем, подавив бунт консерваторов, реформаторы с новой силой и энергией взялись за пропаганду идей перестройки. Остро отточенная «борона» гласности вовсю рыхлила десятилетиями нетронутый чернозем «застоя». Со страниц газет и журналов к людям шагнули герои прошлых и новых времен. Протягивая связующую нить между хрущевской «оттепелью» и нынешней горбачевской перестройкой, публицисты заговорили о «механизме торможения» и командно-бюрократической системе, которую теперь вновь надлежало сломать.

Еще с прошлого, 1987 года стало доброй традицией для всех союзных газет клеймить позором сталинские преступления. Но за святым делом разоблачения прошлых злодеяний для многих пропагандистов забылась простая мысль о том, что всякий перебор выходит боком. Череда статей, ниспровергающих «вождя всех народов» до уровня элементарного уголовника, а то и параноика, сослужила худую службу перестройке. Бездумно ниспровергая прошлых кумиров, нынешние идеологи так и не смогли придумать новых, без которых наш народ, увы, уже не мыслил своего существования. На пепелище охаянной истории так и не зацвели новые ростки. Взяв к себе в союзники Владимира Высоцкого, новые идеологи так и не вняли его словам:

Осторожно с прошлым, осторожно!Не разбейте глиняный сосуд!

Одновременно с ниспровержением сталинских времен доставалось «на орехи» и временам брежневским. Перед взором читателя чуть ли не ежедневно вставали карикатурно-уголовные образы Брежнева, Суслова, Щелокова, Рашидова и им подобных. Реакция населения была соответствующей. В июле 88-го студенты МГУ дружно отказались именовать одну из своих стипендий именем Леонида Брежнева. В августе в том же МГУ после многократных обливаний черной краской мемориальной доски с именем Михаила Суслова эту доску в конце концов сняли и выбросили на свалку. В сентябре начался «процесс года» — суд над зятем Брежнева Юрием Чурбановым, освещаемый в прессе со скрупулезностью, достойной ранее разве что съездов КПСС. Череда массовых переименований улиц, площадей, названных в честь одиозных личностей советской истории (особенно в тот год доставалось А. Жданову), прокатилась по городам Союза, начиная от Ленинграда и кончая Казанью. Завершили в том году этот процесс ноябрьское и декабрьское решения официальных властей отменить Указы об увековечении памяти покойных генсеков Леонида Брежнева и Константина Черненко.

Одновременно с процессом ниспровержения кумиров прошлого шел активный поиск новых героев. «С полок» снимались фильмы опальных режиссеров, из письменных столов вынимались книги гонимых когда-то писателей. Из эмигрантского далека зазывались обратно на родину опальные граждане СССР. Юрий Любимов стал одним из первых, кто откликнулся на эти призывы. Следом за ним должны были решиться Василий Аксенов, Эрнст Неизвестный, Владимир Войнович, Валерий Чалидзе, Владимир Максимов и еще десятка два достойных имен.

19 июня 1988 года в «Московских новостях» была опубликована статья Эльдара Рязанова, в которой тот активно призывал эмигрантов помочь перестройке.

5 августа в «Книжном обозрении» появилась статья Лидии Чуковской под выразительным названием «Верните Солженицыну гражданство!»

В конце июня в Москве начала свою работу 19-я партийная конференция. И хотя в столице впервые за многие годы вдруг пропал сахар, это не огорчило участников конференции: объявляя перестройку, никто не обещал гражданам СССР сладкой жизни.