Звезда Ада - Андрей Дашков

Порой Диница охватывало почти непреодолимое желание разорить какой-нибудь замок или напасть на великолепный Вормарг, по слухам, утопавший в роскоши и погрязший в пороке, — но всякий раз барон останавливался, понимая, что его время еще не наступило. Все было впереди: упоение битвами, молниеносные победы, поверженные короли, обращенные в прах дворцы, прекрасное, волнующее душу зарево над горящими городами, разрушенные до основания замки, презренное золото и драгоценные камни в грязи под солдатскими сапогами. И он, барон Ховел, во главе бесчисленных армий, попирающих чужие знамена. А там недалеко и до власти над всеми обитаемыми землями…

Но сейчас будущий владыка мира был занят поисками ничтожнейших людишек, захваченных им на архипелаге Шенда и затем исчезнувших вместе с графиней Норгус. Побеседовать со всеми троими, в особенности с жирным аббатом, в пыточной камере Диниц хотел бы не меньше, чем заполучить в свою коллекцию трофеев голову министра Гедалла.

Дул слабый западный ветер, и на «Бройндзаге» были подняты все паруса, отчего он напоминал уродливую птицу, несущую на спине огромную гроздь фиолетовых пузырей. Его тень переползала с облака на облако, иногда проваливаясь до самой земли. Размеренные взмахи крыльев сопровождались неописуемым звуком, похожим на одновременный выдох из сотен пробитых глоток. В темноте этот звук, доносящийся с небес, показался бы эхом кошмара…

Люгер поднял Дракона выше, продолжая сближаться с «Бройндзагом».

Слот расчитывал застать барона врасплох, но неожиданной атаки не получилось.

Ховел почуял неладное, как только ему доложили о появлении справа по курсу светящегося шара, двигавшегося с огромной скоростью. Барон поднялся на палубу. Несомненно, загадочное тело могло представлять угрозу для корабля.

Шар находился над облаками и выделялся на фоне неба ярким белым пятном. Его видимый размер стремительно увеличивался. Барон приказал готовить оружие «Бройндзага» к бою и убирать паруса.

Вряд ли Ховел совершил роковую ошибку — в любом случае Дракон имел многократное преимущество в скорости. Стервятник, который оказался свидетелем того, как за считанные минуты была уничтожена эскадра на рейде Эмбраха и дотла сожжена гавань, не собирался давать барону ни малейшего шанса. Молния ударила в грот-мачту летающего корабля, и горящие обломки посыпались вниз.

Ховел, стоявший на корме, видел, как вспыхнул такелаж; четверо матросов сгорели заживо. В груди Диница тоже пылал пожар. Впервые барона опередили, и впервые его кораблю был нанесен серьезный урон. Он испытывал веселую ярость. Азарту, который охватывал его в настоящем бою, позавидовала бы гончая, преследующая зверя. А этот бой обещал стать смертельным для одного из противников.

Барон отдал команде соответствующие распоряжения. <Бройндзаг» задрал нос и начал набирать высоту, одновременно ускоряя полет.

Люгер ждал этого: враг проглотил наживку. Дракону понадобилось всего несколько секунд, чтобы изменить форму и превратиться из шара в сплющенный диск. При этом его нижняя вогнутая поверхность затвердела и покрылась слоем блестящего вещества. В сравнении с этим гигантским зеркалом даже «Бройндзаг» показался бы с земли летучей мышью под куполом собора.

Ховел привел в действие оружие летающего корабля. Ослепительный луч ударил в середину диска, который почти полностью отразил чудовищный заряд. Люгер почувствовал только что-то вроде мгновенно схлынувшей волны жара. Находясь под надежной защитой Дракона, он мог покончить с «Бройндзагом» сразу, но растягивал удовольствиие…

Отраженный луч прожег корпус корабля насквозь. В образовавшуюся дыру падали обугленные тела. На некоторое время «Бройндзаг» потерял управление, и Ховелу, в распоряжении которого осталось всего полтора десятка уцелевших матросов, стоило немалого труда удержать его от падения. Он сумел вывести корабль из нисходящей спирали, после чего немедленно начал готовиться к новой атаке. Движения гигантских крыльев сделались судорожными, и со стороны барона было бы благоразумнее уклониться от продолжения боя. Но Ховел, чуждый подобному благоразумию, даже не думал об отступлении. Кроме того, Люгер все равно не дал бы ему уйти.

Пытаясь использовать хотя бы призрачный шанс на спасение, барон тщательно выбирал позицию и момент удара. Превосходство невесть откуда взявшегося врага было очевидным, и Диниц осознавал, что может лишиться всего, чем владел, а также того, о чем смел мечтать…

Магическая сила, заключенная в оружии «Бройндзага», была полностью использована в течение краткого промежутка времени. Ее хватило бы на то, чтобы разрушить целый город. После выстрела Ховел сразу же совершил резкий маневр, уводя корабль из-под отраженного луча.

Однако Дракон мгновенно изменил способ ведения боя. Зеркальный диск утратил блеск и превратился в расширяющееся облако с темной поверхностью и множеством полостей, представлявших собой пространственные лабиринты. Попавший в него заряд был полностью поглощен. За счет этого Дракон лишь увеличил собственную мощь и напоминал теперь висящий в небе огненный остров. Его окружала сверкающая корона молний.

Но для Люгера мало что изменилось. На фоне бурлящего пламени старинная мебель выглядела абсурдно. И тишина, которая царила внутри его прозрачной каюты, казалась противоестественной. Тем не менее потоки силы пронизывали Стервятника, и в этих незримых потоках «Бройндзаг» швыряло, как щепку.

Дракон исторг из своего чрева огненную волну. От крыльев осталась лишь завеса пепла, и окутанный ею корабль начал падать. При его беспорядочном вращении бьющий с кормы луч кромсал воздух и вспарывал приближавшуюся землю. Это уже была агония.

Сверху Люгеру виделась дымящаяся идеограмма — будто магический символ на алтаре для жертвоприношений демонам, печать над закрытой пропастью ада, в которую должен быть брошен обреченный корабль…

Барон потерял сознание от удара. Сместившиеся переборки едва не раздавили его. Прежде чем черная подушка облепила лицо, он запомнил тошнотворный запах горелого мяса, удушливый дым и нарастающий свист, с которым воздушный поток врывался в щели. Затем все исчезло.

Спасения не было даже в зыбком лабиринте «Бройндзага». Что-то необратимо нарушилось в тонких магических связях, которые поддерживали существование этого извращенного порождения древнего знания и черного колдовства. То, что раньше принадлежало смерти и было отнято у нее, теперь возвращалось в мир мертвых, освобождаясь из плена: словно призрачная бабочка обнаруживала свое потустороннее присутствие в распадающемся коконе…