Великая княгиня Елисавета Феодоровна и император Николай II. Документы и материалы, 1884–1909 гг. - Ковальская Елена

Аликс.

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1.Д.91.А. 136. — на англ. яз.)

Государь возвращается в Петербург… И снова над Сергеем Александровичем сгущаются тучи — имп. Мария Феодоровна, чье влияние на сына в этот период неоспоримо, защищает министра двора П. И. Воронцова-Дашкова — верного слугу Алекандра III, говорит об удалении Сергея Александровича из Москвы. Ей вторят Михайловичи — из письма Сергея Александровича к государю: «Теперь сыновья д. Миши обратили свой гнев на меня и распространяют какие-то небылицы, со всех сторон до меня доходящие». В обществе начинаются пересуды о влиянии Елисаветы Феодоровны на молодую императрицу: «Сестра эта — нужная только клике С<ергея>А<лександровича> видит все односторонне — и что такое одностороннее освещение весьма пагубно для А<лександры>Ф<еодоровны> и для спокойствия положения». К концу июля государь будет уже на стороне противников московского генерал-губернатора.

Сергей Александрович и Елисавета Феодоровна решают уехать за границу — как обычно, на воды в Франценсбад — подальше от интриг двора.

Дневник вел. кн. Сергея Александровича

29 июня Ильинское.…Письма Пица фатального содержания. После разговора с Минни, если Ники теперь не выкажет <нрзб.> воли — мы пойдем очень далеко!!.. Говорил долго с женой по поводу письма…

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1.Д. 32. Л. 94.)

Вел. кн. Сергей Александрович — вел. кн. Павлу Александровичу

30 июня. Ильинское

Твое письмо меня не удивило! Я уже знал из частного письма почти все — она сама контролирует своего сына, если другие уже об этом говорят, и сама же разбалтывает. Я совершенно спокоен, но бесконечно огорчен; мы дожили до того, что «раскол» идет сверху вниз — прежде по крайней мере он шел, более нормально, т. е. снизу вверх! Видя все, что происходит за последнее время, невольно спрашиваешь себя: да кто же царствует: он или она!? Я даже не понимаю, чем все это может кончиться; но будущее неприглядно, и если не будет сильной острастки (а я к ней скептически отношусь), то разлад семейный и, что еще хуже, государственный неизбежен. Мы с женой решились ехать теперь же заграницу — ей Франценсбад необходим, а мои нервы дошли до апогея расшатанности, о чем я уже писал Ники; а там уже я увижу, что мне надо будет делать.

Дети, слава Богу, здравствуют — наслаждались Петреовской> ярмаркой и всем своим женщинам привезли подарки; сегодня мы втроем совершили пешеходную прогулку по всему парку. Погода все время удивительно теплая, хотя дожди перепадают. Завтра утром едем в Савин мон<астырь>[1046], чтоб исполнить мною данный обет перед коронацией. Я не писал, ибо писать не могу, когда на душе есть очень дурное чувство — «и этого еще мне не доставало!»

Христос с тобой.

Твой Сергей.

(ГА РФ. Ф. 644. Оп. 1.Д. 204. Л. 111–112 об.)

Вел. кн. Сергей Александрович — Николаю II

30 июня. Ильинское

Дорогой Ники, обращаюсь к тебе с большой просьбой, разрешить жене и мне теперь же ехать за границу, т. е. во Франценсбад, который жене положительно необходим. Я все думал, что можно было отложить эту поездку до конца августа, но это, по всем отзывам, слишком поздно, и лечение ваннами годится в июле и начале августа. Доктора настаивали уже зимой на этой поездке, как дополнение прошлогоднего лечения, и теперь более чем когда-либо, после весенних утомлений и долгих стояний, появились (между нами) разные симптомы, против которых так благодетельно действуют грязевые купания. Без меня теперь, конечно, жена не поедет; да и мне после всех нравственных испытаний прошлого месяца необходимо проветриться — ибо нервы дошли до крайней степени изведения, но это позволяю себе сказать только тебе, и прошу понять меня и быть снисходительным!

Если ты разрешишь — мы думали ехать 12 июля или 13-го — самое позднее. В Петергоф умоляем не заезжать — там, конечно, нам долго не простят ваше Ильинское пребывание; впрочем, я это всегда чувствовал.

Завтра едем в Савин монастырь — помолиться за вас — это обет, который мы дали еще до коронации.

Помоги и вразуми тебя Господь, и да даст Он тебе и силу и волю! Крепко обнимаю вас обоих.

Твой Сергей.

(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1.Д. 1340. Л. 125–126 об.)

Дневник вел. кн. Сергея Александровича

1 июля Ильинское.…В 4 ч. в линейке выехали в Савин мон<астырь>: мы, Фафка, Степ<анов>, Гадон и Жуковский. Все паломничество — обет[1047], данный мною до коронации. В ½ 10 ч. прибыли — благодарственный молебен у мощей — молилось тепло; рады видеть Тихона настоятелем[1048] — пили у него чай… Рад, что удалось исполнить обет! Господи помилуй!

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 32. Л. 95.)

Николай II — вел. кн. Сергею Александровичу

3 июля. Петергоф

Милый дядя Сергей,

Сердечно благодарю Тебя за оба твоих письма и спешу ответить на них. Но сначала прими наши поздравления ко дню именин с лучшими пожеланиями счастья, спокойствия и успеха во всем! При этом и скромное наше приношение.

Теперь только начали мы привыкать к новой жизни, после идеального житья у вас в Ильинском. Как бы часто впоследствии ни приезжали туда, я уверен, что чудные воспоминания о первом нашем пребывании в Ильинском никогда не изгладятся! Оттого было так больно и тяжело покидать ваше гнездышко; мне стоило больших усилий, чтобы удержаться от давивших слез. Первые дни в Царском и тут также мы оба ходили как потерянные, казалось странным не видеть знакомых лиц вокруг себя и не слышать громких и веселых разговоров. С д. Павлом очевидно беседа только и шла об Ильинском.

Разумеется, я ничего не имею против вашей поездки в Франценсбад, в особенности потому, что это касается здоровья Эллы. При этом я к Тебе обращаюсь с просьбой, перед вашим отъездом заграницу, пожалуйста, сделай объезд лагеря под Москвой. Я знаю от Ванновского, что войска с нетерпением ждут увидеть Тебя и нахожу, что объезд лагеря будет лучшим первым знакомством с обоих сторон.

Меня очевидно с первого же дня стали одолевать делами, но это продолжится недолго, так как один за другим, министры начинают разъезжаться, на что я даю им полную волю. Со вчерашнего дня тетя Мари поселилась рядом с нами — в домике дядя Алексея. С ним я имел длинный разговор в понедельник, и я рад Тебе сообщить, что наше объяснение окончилось благополучно к обоюдному удовольствию. Он, очевидно, останется, а Сандро будет послан на несколько лет в плавание в Тихий океан. Что же делать? Участь Ксении та же, что и тысячи жен моряков. Признаюсь, что этим последствием разговора я весьма доволен, так как милый д. Алексей остается, и это происшествие кончилось без семейного скандала, т. е. ухода одного из членов семьи со службы. Теперь он совершенно успокоен, и я могу тоже светло и бодро глядеть в будущее развитие нашего флота!

Итак, прощай, мой милый. Аликс и я крепко обнимаем Тебя и Эллу. Да хранит вас Господь.

Твой Ники.

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1.Д.71.А. 8–6 об.)

Дневник вел. кн. Сергея Александровича

4 июля. Ильинское.…Хорошее письмо от Ники — разрешил ехать, чему я ликую! Милейшие подарки от жены — Жуковский мне сделал портрет нашего старика дьякона — удивительно похож…

5 июля. Ильинское.…отвечал на бесконечные депеши — изведен. Думаем ехать… Мои нервы слабеют — нет энергии, ни к чему — laissez faire laissez aller (оставили бы в покое — фр.)! Господи помилуй!

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 32. Л. 97.)

Вел. кн. Сергей Александрович — Николаю II

11 июля.<Именины вел. кн. Ольги Николаевны>. Ильинское — Петергоф