От солдата до генерала: воспоминания о войне - Академия исторических наук

Наш уважаемый комэск тщательно анализировал эффективность лётной работы подчинённых экипажей. В эскадрилье велся специальный график боевых вылетов. По мере его заполнения командир активно представлял нас к наградам. В этом проявлялась его забота о личном составе.

К своим первым боевым наградам наши экипажи были представлены 13 ноября. Тогда мы совершили очередной успешный вылет и поразили душманские миномёты на позиции, обстреливавшие транспорт мирных жителей на дороге Кабул-Джелалабад и наш 21-й пост. Эти миномётчики давно беспокоили мирных жителей на дороге, но долгое время оставались неуязвимыми.

Основываясь на том, что лётчики звена неоднократно участвовали в выполнении опасных боевых заданий и, по докладам разведки, с хорошими результатами, командир эскадрильи представил нас всех к правительственным наградам. А 14 ноября мы уже приступили к подготовке и проведению очередного этапа операции «Кордон», целью которого являлось уничтожение мощных, укреплённых бандитами районов на Афганской территории недалеко от границ с Пакистаном. В процессе этой совместной с войсками ДРА операции, наш экипаж произвёл 16 вылетов. Находясь в составе ударных групп, мы уничтожили две душманские крепости и прикрыли высадку и действия более 1200 человек десанта. Потерь лётного состава и техники в этой крупномасштабной операции у нас не было.

Наша командировка в Кабул была прервана сообщением о том, что 28 ноября два наших экипажа Ми-24 были сбиты пятью пусками ПЗРК. Произошло следующее. После того как возникла ситуация, когда «духи» стали сбивать вертолёты над аэродромами при заходе на посадку, командованием части были разработаны «безопасные» зоны снижения после выполнения заданий по прикрытию автоколонн и др. с последующим подходом к посадочной полосе на предельно малой высоте и посадкой. Пара боевых вертолётов, где командирами были мои друзья (холостяки, как и я в то время) старший лейтенант Ксензов Володя, его лётчик-оператор лейтенант Алексей Неунылов и лейтенант Козловский Игорь, его лётчик-оператор лейтенант Сосин Евгений выполняли задачу по прикрытию группы с десантом. Завершая задание они отстали от основной группы Ми-8 и начали снижение в «безопасной» зоне в 20–30-ти километрах севернее аэродрома.

На высоте 2000–1000 метров экипаж ведущего, старшего лейтенанта Ксензова, был сбит двумя пусками ПЗРК. Получив команду на покидание вертолёта, оба лётчика выпрыгнули с парашютами, но неуправляемо падающий вертолёт своими винтами, нанёс им смертельные ранения в воздухе. Ведомый, защищая своих товарищей, приступил к обстрелу душманской банды, сбившей ведущего, и выполнил несколько боевых заходов, но силы были явно не в его пользу.

Произведя ещё три пуска ПЗРК, бандиты серьёзно повредили вертолёт Козловского, но он не растерялся и произвёл аварийную посадку. Однако после неудачного приземления вертолёт загорелся и впоследствии полностью сгорел. Экипаж благополучно выскочил из горящей машины и продолжал обстреливать душманов из стрелкового оружия. Тотчас же проведённой спасательной операцией, тела погибших лётчиков Ксензова и Неунылова были эвакуированы вместе со спасшимся экипажем Козловского. Все лётчики этой пары Ми-24, в том числе и погибшие, за проявленное мужество были представлены к награждению орденами Красной Звезды и Красного Знамени.

В середине декабря нам довели приказ Министра обороны СССР о присвоении мне и ряду других офицеров квалификации «Военный лётчик первого класса».

Операция «Круг» началась 10 марта в районе н.п. Джикдалай. Здесь разведка зафиксировала активность более 1000 душманов, которые были вооружены 13 установками ПЗРК, 60 гранатомётами, 40 крупнокалиберными пулемётами и 10 зенитными горными установками. Замыслом операции предусматривалось одновременной высадкой 611 человек десанта (103 вдд, 108 мед и 66 бр) блокировать район и уничтожить противника ударами артиллерии, авиации и действиями специальных групп.

За период с 10 по 20 марта при проведении операции наше звено выполнило около 20 боевых вылетов. За этот период нами было выпущено 12 управляемых ракет и неисчислимое множество других боеприпасов, в результате чего мы уничтожили несколько огневых точек противника и два склада боеприпасов.

Душманы тоже не сидели без дела и активно оборонялись. 10 марта выстрелом с близкого расстояния из гранатомёта бандит повредил правое крыло вертолёта Толи Киселева, а 16 марта наши вертолёты получили повреждения от разрывов снарядов ЗГУ, когда группа шла прямо над «Чёрной горой». В боковое зеркало мне удалось своевременно заметить шапки от разрывов снарядов позади вертолётов, о чём я сразу доложил замполиту полка Александру Малахову, замыкавшему боевой порядок на Ми-24. Он и уничтожил эту зенитную установку. Кстати, наши замполиты лозунгу «Делай, как я говорю», предпочитали лозунг «Делай, как я». Особенно это было характерной чертой Александра Малахова.

Метеоусловия к середине марта стали ухудшаться, поэтому командование 40-й армии приняло решение передать основную роль в завершении разгрома противника наземным войскам.

4 апреля мы активно приступили к полётам. В тот день наш экипаж выполнил один полёт на поиск и уничтожение караванов в качестве ведомого у комэска, так как моё звено временно распалось: два экипажа улетели в профилакторий, а ведомый Андрей Грязнов — заболел. Кроме этого я выполнил 8 полётов на проверку молодых лётчиков-операторов. Казалось, очередной день близится к спокойному завершению, однако ближе к обеду я увидел клубы чёрного дыма на западе, недалеко от аэродрома, и сразу понял — что-то случилось.

Командира эскадрильи и меня срочно вызвали на КП. Там мы увидели ещё двух командиров транспортных вертолётов и группу спецназа, ожидавших постановки задачи на боевой вылет. Задачу ставил командир полка Крушинин в присутствии начальника армейской авиации Григорьева. Оказалось, упал и сгорел вертолёт Ми-24 Павла Винника (моего земляка из г. Костополя Ровенской области), выполнявший бомбометание.

По поводу происшедшего возникла следующая версия. При выполнении экипажем Ми-24 сброса 250 килограммовой бомбы с предельно малой высоты (50 метров), она взорвалась с замедлением не в 40 секунд, как положено, а сразу же после сброса, под фюзеляжем.

В результате взрыва вертолёт был сильно повреждён и загорелся, однако система управления и двигатели работали, экипаж травм не имел. Но молодой командир экипажа видимо растерялся и продолжал выполнять полёт, хотя надо было производить экстренную посадку на ближайшую площадку. Пролетев около трёх километров, он всё-таки сел. Удаление от аэродрома составляло 12 километров. Однако драгоценное время было упущено. Вертолёт был объят пламенем, дверь командира уже не поддавалась аварийному сбросу. Стали взрываться боеприпасы. Выскочить после посадки успел только лётчик-оператор. Помочь погибающему командиру он не успел, вертолёт сгорел полностью.