Королев - Александр Романов

– Может... – но, встретившись с пе терпящим возражения взглядом мужа, сдалась. – Хорошо, Сережа.

– Это ведь и мой день, Нина, – уже мягким голосом сказал Сергей Павлович. – Ты же меня всегда понимала.

...На Красной площади Юрий Алексеевич Гагарин заканчивал свое выступление.

– Сердечное спасибо вам, дорогие москвичи, за теплую встречу! Я уверен, что каждый из вас во имя могущества и процветания нашей любимой Родины под руководством ленинской партии готов совершить любой подвиг во славу вашей Родины, во славу нашего народа...

С экрана телевизора Королевы увидели, как к микрофону подошел Первый секретарь ЦК КПСС Н.С.Хрущев. Он еще раз поблагодарил всех ученых, конструкторов, рабочих, создавших космический корабль, подчеркнул, что в их славных делах нашли реальное воплощение труд и подвиг миллионов рабочих, колхозников, интеллигенции – всего советского народа.

– Завтра Юрий Алексеевич приедет к нам в ОКБ, выступит на митинге. Там я смогу обнять его еще раз, – обратился Сергей Павлович к жене. – Да и надо уже о новом полете думать, нельзя долго стоять на месте, можно разучиться мыслить. – Сергей Павлович рассмеялся. – Ну а теперь пора собираться на прием.

– Сережа, надо же и отдыхать когда-нибудь. Так нельзя. Подумай о здоровье.

Сергей Павлович решительно встал с кресла.

– Пора.

В начале мая Королевы приехали в санаторий «Сочи». Сергей Павлович согласился отдохнуть, да и врачи настоятельно советовали это сделать. То, апрельское, недомогание могло дать рецидив. Неподалеку отдыхал Гагарин с женой, Валентиной Ивановной, другие летчики – будущие космонавты. Ходили друг к другу в гости, купались, много и долго разговаривали. Особенно часто у Королевых бывал Гагарин. И как-то раз Юрий Алексеевич заговорил о том, что, видимо, его глубоко волновало.

– А что дальше, Сергей Павлович? – спросил Гагарин.

– А как вы думаете, Юрий Алексеевич?

– Когда ты летчик... все ясно. Сегодня полет, завтра – и так каждый день. Работа...

Сергей Павлович ждал этого разговора, давно подготовился к нему и был очень рад, что космонавт начал его первым. Он побаивался, как бы слава не вскружила голову этому молодому парню, чтобы положение «космической звезды», «Колумба космоса» не лишило его желания упорно трудиться, а всеобщая любовь не избаловала, не сделала из него человека-сувенира.

– Ясно. Понял, – пошутил Сергей Падлович. – Но это только констатация факта. А предложения?

– Еще раз слетать в космос.

– Согласен. Но с куда более сложным заданием. Потребуются новые знания, а для них время.

– Надо учиться. Я правильно вас понял, Сергей Павлович?

– Академия Жуковского. Сам в юности мечтал попасть в нее. Вы заметили, какими обширными знаниями обладают Владимир Михайлович Комаров, Павел Иванович Беляев? Их дала им академия. Без инженерных знаний нельзя.

– И Валентине моей тоже бы поучиться.

– Пусть поступает в медицинский. Моя дочь Наташа – ваша ровесница. Она медик. Пошла по следам матери – хирург. – Сергей Павлович помолчал. – Редко видимся – у нее работа, у меня работа. Она живет своей семьей. – Положив на плечо Гагарину руку и взглянув в посерьезневшие глаза космонавта, мягко проговорил: – В день совершеннолетия дочери я писал ей: «Всегда люби наш народ и землю, на которой ты выросла». Этого я и вам, Юрий Алексеевич, тоже хочу пожелать. В этом наша сила и счастье. – И уже совсем другим голосом спросил: – Как вы смотрите, Юрий Алексеевич, если следующий полет на 24 часа?

– Не знаю, Сергей Павлович. Три-четыре витка вынес бы, а дальше? Нет, не знаю.

– Спасибо за откровенность, Юрий Алексеевич. В нашем деле без правды не прожить. А ваши слова для меня очень важны, мы должны следующий полет де-гально обсудить.

– Следующим будет Герман?

– Это решит Государственная комиссия, но весьма иероятно, что вы правы. До августа все необходимо еще раз проверить и обсудить. Времени не так уж много.

Юрий Алексеевич ушел, Сергей Павлович проводил его и решил немного прогуляться по аллеям парка. 368

Вскоре увидел Нину Ивановну, уютно устроившуюся на скамейке в тени и читавшую книгу. «Сейчас не подойду к ней, надо еще немножко подумать», – решил Сергей Павлович и свернул на боковую аллею.

«Три витка должен сделать „Восток-2“ или пробыть в космосе больше, скажем, сутки? Как быть? С одной стороны, рисковать опасно, с другой – топтаться на месте некогда. Интересно, что думает об этом Титов? Советы по оборудованию корабля он дал весьма дельные. Толковый парень. Вот страна наша – везде таланты есть: Смоленск и Алтайский край, Украина и Поволжье. Ну на что же решиться? Многие за три витка. Нет, пой-ду-ка я к Нине». – И, приняв решение, он энергичной походкой пошел к тенистой скамейке. Сел рядом с женой, взял ее за руку.

– Три или семнадцать? – обратился Сергей Павлович к Нине Ивановне.

– Ты о чем, Сережа? – спросила Нина Ивановна, за многие годы привыкшая к внутренним диалогам мужа, но, заметив приближавшихся генерала Каманина, врача Яздовского и руководителя Центра подготовки космонавтов Карпова, предупредила: – К тебе гости.

Королев сразу оживился.

– Они-то мне и нужны! – и пошел к ним навстречу. – Так три или семнадцать? – испытующе взглянув на гостей, спросил Королев.

– За этим и пришли, Сергей Павлович, – ответил за всех Карпов.

Начался очередной разговор о втором полете: каким ему быть по длительности и насыщенности новыми исследованиями и экспериментами. Главный конструктор знал, что некоторые специалисты склоняются к постепенным шагам в космос. Есть над чем поразмыслить. И когда, казалось, обо всем переговорили, но единого мнения не выработали, Королев неожиданно предложил:

– Может, пригласим «ореликов» и посоветуемся? Им летать, им и решать!

– Когда?

– Сейчас.

И через несколько минут староста группы Павел Беляев и парторг Павел Попович собрали космонавтов в одной из беседок в парке санатория. Пришли также несколько специалистов. Когда все уселись, Королев обратился к собравшимся:

– Вношу на обсуждение проект программы второго полета в космос. Предлагаю на полные сутки. – Сергей Павлович взглянул на сидящих. Ничего, кроме крайнего изумления, не прочел на их лицах. «Не слишком ли смел СП? Может, у него голова закружилась от успехов?» – мысленно спрашивал себя каждый из присутствующих. Королев между тем как ни в чем не бывало негромко продолжал, излагая цель предстоящего эксперимента:

– Нас особенно интересует влияние длительной невесомости на человека: координацию его движений, психическое состояние, функции сердечно-сосудистой и пищеварительной систем. Точного ответа на этот вопрос у нас нет, даже после полета Юрия Алексеевича. Высказываются самые противоречивые мнения. Никто пока не может твердо говорить о характере влияния невесомости на жизненно важные функции человека.