Варяги и Русь - Александр Лавров

Прошло несколько дней заточения Владимира, и наконец шведский король Эрик велел привести к себе Владимира.

— Кто ты? — спросил его король.

— Если бы я был гость твой, тебе нужно было бы знать мое имя, — отвечал Владимир, — но ведь я пленник и тебе нет дела до моего имени. Лучше скажи, какой выкуп желаешь ты взять за меня?

— За дар свободы, которую я дам тебе, я хочу знать, кто ты?

— Меня зовут Владимир, князь великого Новгорода.

Эрик удивился, услышав это имя.

— Владимир! — воскликнул он. — Но зачем ты скитаешься по морям, подобно викингам?

— Я ехал к Олафу просить его помощи против Киева и Рогвольда полоцкого, которые пошли на Новгород, и сам бы навестил тебя, если бы твои слуги не схватили меня и не доставили сюда силой.

— Я очень сожалею об этом недоразумении и рад исправить его моей дружбой к тебе, — отвечал шведский король.

Король предложил Владимиру корабль для его возвращения. Владимир согласился принять его.

В это время в Упсале праздновался юбилей Инге-Фрея, внука Одина. На это торжество был приглашен и князь. Торжество продолжалось несколько дней; дни проходили в пирах да забавах, и здесь Владимир увидел младшую дочь Эрика, Мальфриду, красота которой поразила его. Заметив это, Эрик предложил ее Владимиру в жены.

— Я дам тебе помощь против твоего брата, — сказал он при этом князю, — но ты должен быть со мною против Рима… Красота Мальфриды славится по всему свету…

— Но ты еще не спросил сердца своей дочери, — возразил Владимир, — по душе ли я ей придусь?

— Она пойдет по тому пути, какой я намечу ей. Завтра я представлю тебя как жениха моей дочери… Руссам грозят печенеги и греки, а мне Рим, поэтому наш союз должен быть крепким…

Владимир с нетерпением ждал того дня, когда его представят Мальфриде. Но в тот же вечер Владимир услышал песню, доносившуюся откуда-то. То пела Мальфрида грустную песню, из которой он узнал, что она любит другого.

В это время вошел слуга и доложил Владимиру о купце, приехавшем с новгородского торга.

— Из Новгорода! — обрадовался Владимир. — Скорей зови его сюда.

Купец вошел, поклонился; затем огладил бороду и произнес:

— Купец Рафн желает здравствовать! Что угодно купить?..

— Давно ли ты из Новгорода? — спросил Владимир, перебивая купца.

— Уже с неделю…

— Что слышал там?

— Новгородцы готовятся воевать с князем полоцким да с киевским. В народе смута; князь Владимир отсутствует, а Добрыню изгнали, говорят: «Ты нам не князь, мы тебя не призывали княжить над нами»…

— Еще что? — спросил Владимир, смущаясь.

— Есть еще у меня кое-что, но сухая ложка рот дерет. Если бы господин приказал подать вина, тогда легче бы вспомнилось, а то совсем запамятовал.

Владимир приказал подать вина, но, когда слуга ушел исполнять приказание, купец преобразился:

— Желаю князю Владимиру здравия!.. — сказал купец с поклоном.

— Как, ты знаешь меня?

— Да, знаю. Но дело не в том. Я был у Зигмунда Ферейского и сказал ему, что ты в плену у короля свейского; он шлет тебе поклон… А приказал он мне сказать тебе, что его корабли ждут тебя близ Упсалы, а новгородцы — под своими стенами… Мы думали, что ты в опасности, но, как видно, ты здесь не пленник и поэтому тебе будет легко воспользоваться предложением великого Зигмунда.

— Не нужна теперь мне его помощь: я открыл Эрику свое имя и принял его союз…

— Знаю, все знаю… ты хочешь быть зятем Эрика… Но это не понравится ни новгородцам, ни Зигмунду, ни Олафу… Приобретая новую дружбу, ты теряешь старую…

— Кто тебе открыл мои мысли, говори, или я убью тебя! — крикнул Владимир и схватил купца, но в это время вошел отрок с кубком вина, и Владимир, отпуская купца, отошел к окну.

— За здоровье господина! — сказал спокойно Рафн, приняв кубок с вином. — Желаю тебе купить у меня все на чистые деньги.

— Принеси еще вина! — сказал Владимир слуге.

Когда тот ушел, Рафн продолжал:

— Послушай, князь Владимир: Мальфрида любит Оккэ, но Эрик, как мне известно, не согласится отдать ее за своего вассала. Ты, верно, не захочешь быть отцом чужого ребенка…

— Правду ли ты говоришь, купец? — недоверчиво спросил Владимир.

— Правду, которую могу подтвердить хоть клятвой; но ты завтра и сам убедишься в этом, да будет уже поздно… Завтра она должна избавиться от своего бесчестья смертью.

— Хорошо, — сказал Владимир, — завтра я откажусь от дочери Эрика, а ты ступай и поклонись от меня Зигмунду и Олафу… Скажи им, что они могут похитить Мальфриду для Оккэ.

— Нет, ты все-таки не отказывайся от Мальфриды, — возразил Рафн. — Иначе ты лишишься помощи короля. Напротив, объяви Эрику, что по обычаю твоей страны свадьба должна состояться в доме жениха, а сам скачи в Новгород и отрази врагов от его стен. Зигмунд и Олаф пойдут на помощь, да и Эрик даст будущему зятю войска… Новгород ждет тебя, а о Мальфриде не заботься; ее пошлют вслед за тобой, и я не выдам тайны…

Владимир молчал.

— Молчание — предвестник согласия, — заключил купец. — Вот драгоценное кольцо, за которое я не возьму денег до тех пор, пока ты не уверишься, что оно не поддельное, как и мои слова.

Рафн, поклонившись князю Владимиру, вышел.

После его ухода Владимир задумался о том, как поступить, и решил последовать совету Рафна.

III

Послушавшись купца и закончив с королем Эриком все дела, Владимир пошел на стовесельном ормуре Зигмунда к Новгороду.

Чрез несколько дней он достиг устья Волхова и послал известить ладожан о своем прибытии во главе многочисленного войска. Народ высыпал на берег и, радостно встретив Владимира, поднял его на руки и понес в высокий терем княжеский.

Такой радушный прием со стороны ладожан обрадовал Владимира, но при воспоминании о том, что Новгород находится во власти Ярополка, а Добрыня в плену, сердце его обливалось кровью.

— На пир к нам, княже, на почестный просим! — восклицали ладожане.

Но Владимир отказался от приглашения.

— Не время быть пиру, — говорил он, — когда не на чем присесть… Брат Ярополк лишил меня моего стола, и пока я не добуду его назад, то не сяду с вами… Лучше точите мечи, острите стрелы и копья и помогите мне изгнать моего врага.

— Положим головы за тебя, наше Солнышко! — крикнули ладожане и начали собираться.

Между тем Владимир с нетерпением ожидал прибытия отряда шведского короля, но только на четвертый день вдали забелели паруса, которых, однако, было очень мало. «Что бы это значило? — подумал Владимир. — Где же войска?»

Вскоре подошла передовая ладья. Отроки княжеские сообщили, что на ней шведский посол Кингольм.

Владимир, предчувствуя недоброе, приказал позвать его. После обычного приветствия Кингольм сказал:

— Позволь, великий князь, молвить слово наедине с тобой.

— Уйдите, — приказал Владимир гридням и свите.

— Князь, — начал посол, — дочь конунга Эрика, твоя нареченная невеста, ожидает твоего повеления на корабле… Убитая горем позорной страсти, она не смеет явиться пред твои ясные очи… Обесчещенная изменником Оккэ, она плачет на судне, которое мне едва удалось спасти от его викингов; но теперь он наказан этим мечом… Если бы он открыто вступил со мной в бой, то я бы пощадил его, но он, как разбойник, окружил корабли, доверенные мне, в устье Невы и овладел ими, и если бы не подоспели следовавшие позади боевые суда, то мы все плавали бы в крови, но я успел убить его… Его воины храбро дрались и подожгли мои корабли, от которых у меня осталось всего несколько шпеков и только один ормур; на нем я хотел возвратиться к отцу Мальфриды, но она побоялась его проклятия, и я пришел сюда по ее настоянию…

Владимир молчал.

— Какой ответ я могу дать Мальфриде и конунгу? — спросил посол.

— Пусть Мальфрида останется здесь, а ответ конунгу я дам в Новгороде, — сказал хмуро Владимир.

Таким образом, Владимир лишился надежды на помощь Эрика и не знал, на что решиться. Между тем ладожане были готовы и, по обычаю того времени, послали к вещунам узнать, «будет ли Владимиру добрая часть в брани».

Волхвы отвечали, что Владимиру «спадет звезда на помочье». Но князь не мог понять вещунов.

— Кто из вас, мудрые мужи, — спросил он, обращаясь к боярам, — может дать объяснение этим непонятным словам?

Но никто не мог понять, откуда придет эта помощь.

— Разве от князя Олафа? — говорили некоторые.

Владимир все же выступил в поход против Новгорода.

Когда до Новгорода дошли вести, что князь Владимир идет из варяг с большою силою, народ возликовал.

Владимир вступил в бой с киевлянами, была жестокая сеча. Долго рубились воины не на жизнь, а на смерть, и никто не мог одолеть. Но вот вдруг откуда-то врезался в ряды киевлян всадник, закованный в броню. Неизвестный витязь рубил направо и налево, так, что киевские ратные люди гибли вокруг него десятками. Видя его храбрость, Владимирова рать воодушевилась и с удвоенной силой стала наседать на киевлян. Вскоре полки киевские побросали оружие и разбежались, а оставшиеся молили о пощаде.