Дождь Забвения - Аластер Рейнольдс

– Вас?

– Меня и Флойда.

– И мою Кассандру? – спросил он мрачно.

– Мы с ней уже договорились. Кассандра хочет поучаствовать в аттракционе.

Тунгуска кивнул обреченно: мол, что с вами делать?

– Вам не стоило принуждать меня к этому.

– Стоило, не сомневайся.

– Хорошо. Мне нужно двадцать минут, чтобы закончить изготовление ракет и наладить интерфейс с аппаратурой шаттла. Эти минуты входят в общий расчетный срок, так что потратьте их с умом. У вас еще есть возможность передумать.

– Мне они не потребуются – я уже решила, – заверила Ожье.

Тунгуска тяжело вздохнул, давая понять, что больше не станет убеждать и спорить.

– Я догадывался, что твой выбор будет именно таков. Просто хотел удостовериться.

– Могу я попросить о небольшом одолжении, пока мы еще здесь? – спросил Флойд.

– Пожалуйста. Я сделаю все, что в моих силах.

– Вы можете сотворить на этом корабле что угодно, правда?

– В известных пределах.

– Я не прошу сваять новый мир. Пожалуйста, сделайте немного земляники.

Тунгуска криво улыбнулся, думая, что он то ли ослышался, то ли стал мишенью непонятной шутки.

– Земляники?

– Сможете?

– Разумеется. По крайней мере, я могу создать нечто, выглядящее земляникой и совпадающее по вкусу, хотя это и не будет настоящей ягодой.

– Я не привередлив. В двадцать минут уложитесь?

– Даже в пять, если хотите съесть прямо сейчас.

– Это не для меня, а для друга. Сам-то я землянику терпеть не могу. Поэтому не забудьте про пакетик.

Тунгуска кивнул, морща лоб.

– Что-нибудь еще?

– Немножко вашего волшебного лекарства.

– УЛ?

– Мой друг умирает. Это пожилая женщина. Та, для которой я попросил землянику.

Глава 41

Тунгуска повел их белыми извилистыми коридорами, где царила невесомость, к идеально чистому, лишенному атмосферы ангару в корабельной корме. Там содержался шаттл с лайнера «Твентис сенчери лимитед», унесший Флойда, Ожье и Кассандру с замерзшей Земли. Ожье едва узнала машину. Та была как новенькая: глянцевая, без вмятин и царапин, без пятен от ожогов. Разве что крылатый конь, эмблема компании, остался тем же.

– Удивительно, что ты не выбросил эту груду мусора, – произнесла Ожье.

– Это ценное сырье – такое мы не выбрасываем, а перерабатываем. Но этот шаттл, как уже говорил, я предпочел приберечь на всякий случай.

– Всегда полезно держать что-нибудь в рукаве, – похвалил Флойд.

Обе ракеты уже прицепились к корпусу кронштейнами: узкие, гладкие, похожие на притаившихся акул.

– Они точно пригодны? – спросила Ожье.

– После нашего недавнего происшествия с реактором я воздержусь от категоричных заявлений, – сказал Тунгуска. – Скажу так: я на них полагаюсь.

– А шаттл?

– Он выдержит.

– Тогда поехали!

Тунгуска проводил их на борт. Системы шаттла негромко гудели, готовые к немедленному старту. Пахло чистотой и свежестью – будто только что развернули упаковку и вытащили новенькое.

– Топливные баки полны, – указал Тунгуска на пульт управления. – Пришлось нацедить водорода из нашей системы охлаждения, но мы вполне обойдемся и тем, что осталось.

– Спасибо, – сказала Ожье.

– Если я могу сделать еще что-нибудь…

– Ты сделал более чем достаточно. Ты, Кассандра… все вы. Я очень благодарна.

– А уж я как благодарен, – добавил Флойд.

– Мы все разделяем коллективную ответственность за заговор Ниагары.

– Будем надеяться, что он не успеет совершить задуманное.

– Ожье, ты простишь нас?

Она поколебалась с секунду, прежде чем ответить:

– Думаю, нам всем есть за что просить прощения.

– Кое-кому – более прочих.

Она сжала большую кисть Тунгуски:

– Я хорошо понимаю, что делаю и чем это грозит. И Флойд понимает. Так что не нужно напрасных жертв. Как только заработает реактор, уходи на полной тяге из АБО.

– Я подожду снаружи, – ответил Тунгуска, пожимая ее руку. – Передайте привет Ниагаре. Хотел бы я потолковать с ним лично. Удачи вам!

– Я постараюсь за нас обоих, – заверила Ожье.

Стартовали без проблем. Через час полета Ожье сказала Флойду:

– Нам нужно поговорить.

– А можно подождать, пока мы не разберемся с Ниагарой?

– Тогда может не хватить времени. – Заготовленные слова застряли в горле, и она лишь сумела выдавить: – Что ты собираешься делать?

Он посмотрел так, будто глупее вопроса она задать не могла.

– Прямо сейчас?

– Я имею в виду, с остатком своей жизни. Ведь ты теперь… знаешь все. И дохнуть не сможешь, не думая о том, что все вокруг – фальшь.

– Думаю, я проведу остаток жизни ровно так же, как и остальные: буду заниматься своим делом изо дня в день, а большие вопросы отодвину подальше.

– Но это же не ответ.

– Это правда. Мне нужно одеваться, кормиться, платить за электричество. Мне нужна крыша над головой, вне зависимости от того, что там, в космосе, за нею. Есть и кое-какие планы.

– Расскажешь о них?

– Прежде всего я должен снять Кюстина с крючка. А это значит, нужно договариваться с Мальо и, возможно, искать способ надавить на Бельяра. В тоннеле за станцией «Кардинал Лемуан» лежит по меньшей мере один труп ребенка. Возможно, Мальо понадобится живое дитя войны. Это выяснится, когда я ему позвоню.

– Ну, это не займет много времени.

– Этим мои планы не исчерпываются. Потом я буду удить рыбку покрупнее, кем бы она ни оказалась.

– Например, братом Калискана?

– Если он там, я его найду. А если найду, он заговорит.

– Это опасные люди.

– Я знаю.

– Они хорошо организованы и готовы убивать, охраняя свои секреты. Они готовы без всяких колебаний и угрызений совести истребить три миллиарда людей. И уж тем более они не станут переживать из-за одного мелкого детектива.

– А может, как раз мелкого-то они и проглядят, не заметят вовремя. И я буду не один. На моей стороне Кюстин. И Мальо, если сумею c ним договориться. Вместе мы сможем что-нибудь изменить.

– Ты уже изменил. Если бы не принял дело Бланшара всерьез, все то, ради чего умерла Сьюзен, оказалось бы напрасным. Мы бы так и не узнали о планах Ниагары.

– Клиент захотел раскрыть дело. И я постарался завершить начатое.

Флойд ощутил, как вздрогнуло судно, лишившись ракеты. Та помчалась вперед на огненном языке, словно на осколке солнца. Шаттл покинул корабль Тунгуски всего лишь шесть часов назад, а казалось, прошли почти сутки. Делать нечего, сиди и жди выхода на дистанцию удара, тревожься о том, чтобы Ниагара напоследок не выкинул хитрый трюк, разбивающий вдребезги сложный план Тунгуски.

Но погоня проходила в полном соответствии с моделированием, вплоть до момента пуска. Ниагара мог лишь мчаться к Земле-2, надеясь успеть раньше губительных ракет. Наверняка он понимал, что впереди верная смерть. Даже если сумеет распылить споры над Землей-2, их убийственного действия он уже не увидит.

Суда сблизились на дистанцию полета самодельных ракет. Ниагара шел по параболе и уже находился в тысяче километров от земной поверхности. Шаттл с лайнера отставал на пятьсот километров.

Оставляя отчетливый, тонкий, как рапира, след, ракета понеслась к редким облакам над Тихим океаном. Аппаратура на борту шаттла не могла следить за ней, но в голове Ожье постоянно обновлялись данные о координатах. Непрерывный поток информации заставлял болезненно морщиться – рассудок попросту не успевал усваивать его.

Флойд вопросительно посмотрел на Верити, ожидая новостей.

– Сближается, – сказала она. – Пока все хорошо.

Внизу, на темном фоне океана, Флойд различил проблеск вражеского судна. До него полтысячи километров, и он – за исключением, конечно, ракеты – единственный объект, движущийся на фоне земной поверхности, выплевывая яркое пламя, меняя курс, пытаясь уклониться от надвигающейся угрозы.

– Пятьсот километров, – произнесла Ожье. – И пока ракета идет неплохо, даром что Тунгуска делал ее в спешке.

– Хорошо, что он на нашей стороне.

– Вот уж точно. Флойд, конечно, сейчас не самое подходящее время…

– Ты о чем?

– Что бы ни случилось теперь, я не жалею о нашем приключении.

– В самом деле?

– И не пожалею никогда!

Она нахмурилась вдруг, получив очередное известие от машин Кассандры.

– Двести километров, сближение. Ниагара уже знает, что у него на хвосте ракета.

Флойд увидел, как заметался яркий выхлоп чужого шаттла, словно перышко на ветру. Интересно, что подобное дерганье означает для тех, кто еще остался в живых на судне? А может, там все уже мертвы, раздавлены в лепешку бешеными маневрами уклонения, принесены в жертву ради того, чтобы смертоносный груз прибыл на Землю-2?

Или Ниагара жив и корчится от боли?

Лучше бы так.

– Изменилось альбедо шаттла Ниагары, – проговорила Ожье.

Флойд тоже заметил: летучая искорка на мгновение размылась, серебристо сверкнула.