Титановый бардак - Квинтус Номен

— После наших разговоров, а особенно после тридцать седьмого года, я довольно внимательно слежу за вашей наукой. И чем занимается Зинаида Васильевна, представляю, — Сталин вдруг лукаво улыбнулся. — Героя-то присвоить несложно, а вот поймет ли она сама, за что ей будет присвоено это звание?

— Я уверена… а знаете, вы ведь правы, человек должен понимать за что его награждают. Но года через два после того, как она начнет работу у Хлопина… Вы все же указ о её награждении приготовьте, а я скажу вам, когда она уже сама все поймет.

— Значит, договорились. Стесняюсь спросить, — Иосиф Виссарионович уже не скрывая улыбки «процитировал» любимое присловье Ирины, — вы в Москву приехали чтобы только похвастаться достижением своим или у вас еще вопросы остались?

— Вопросов к вам — нет, не осталось. Так что поеду я, надо к войне готовиться.

— Вы все так уверены в том, что война вот-вот начнется… Ольга Дмитриевна что-то о сроках начала войны говорила нового?

— Мы думаем, что она начнется летом следующего года. В начале лета, но точной даты никто не знает. Даже Гитлер не знает, поэтому нужно быть готовым в любой момент. А чтобы быть готовым… Светлана Юрьевна считает, что по крайней мере два генерала окажутся совершенно не готовы: Власов и Павлов. А если их оправить укреплять, скажем, границу с Монголией, то германская граница от этого станет лишь прочнее и надежнее. Мы все в Девятом управлении с ней согласны, но если вам интересно, почему Света пришла к таким выводам, то она может вам соответствующую записку подготовить. Интересно? Я ей вашу просьбу передам…

Валентин первого сентября тоже запустил кое-что интересное: огромный пресс, на котором ковались заготовки для коленвалов харьковских мотов В-2. Мотор этот был, по сути «дизельным вариантом» все того же германского БМВ-6, и для него — как и для прототипа — коленчатый вал делался «сборный», из кучи отдельных деталей, поскольку технологии первой половины двадцатого века не позволяли изготовить для него монолитную заготовку. То есть позволяли, если эти технологии правильно применить, предварительно «собрав» их в единый технологический процесс — и вот инженеры первого экспериментального под Валиным руководством это сделали. То есть пока еще не до конца сделали, мощности первого пресса не хватало — но ее хватало для того, чтобы делать заготовки для «усеченный версий»: шестицилиндровых В-3 и В-4. Как раз в середине сорокового инженеры уже в Ленинграде довели харьковский В-3 до приемлемого уровня, получив В-4, и даже стали на базе этого мотора делать новенький танк…

— Если мне склероз не изменяет, то этих танков в Питере успели сделать штук пятьдесят, и исключительно по той причине, что больше моторов изготовить не сумели, — поделился он радостью от своего достижения с Олей.

— А теперь они этих танков смогут больше сделать? А танк-то хороший был?

— Для нынешнего времени просто отличный. Маленький, шустрый… правда пушка слабовата, но это дело поправимо.

— Хочешь ленинградцам пушек в довесок к моторам отгрузить?

— Не хочу. Под нашу пушку — а мы взяли ЗИС-4 и приделали к ней автомат заряжания — нужна новая башня, а под нее корпус танка надо на полметра удлинить. Но тогда танк или на двухосную платформу по весу не встанет, или броню потоньше делать придется, а насчет брони… Андрей Завьялов конечно гений, но гений упертый и наши советы по броне даже слушать не хочет. А если этот Т-50 варить из нашей брони…

— Из чьей такой нашей?

— Которую на Васином заводе в Чите делают.

— Я, конечно, про оружие всякое с вами спорить вообще права не имею, но чисто для общего развития: на кой хрен вы решили броню варить и катать на танкоремонтном заводе?

— Он только называется танкоремонтный. А в Чите его выстроили потому что там и железо в Краснокаменске, и марганец недалеко от Петровска, и уголь правильный в Букачаче, и — главное — монацит в Балее. С редкими землями, Саша говорит, у нас пока негусто, а нашу броню без неодима или хотя бы лантана не сварить.

— А там рядом, Саша говорил, Железный Кряж, с середины прошлого века известный как богатейшее месторождение железа, а в нем еще и золото с висмутом.

— Мы с ним это обсуждали, но пока нам Краснокаменск важнее: африканского урана нам надолго все же не хватит.

— Понятно… то есть не совсем: на танкоремонтном-то вам наша сталь зачем? Заплатки на подбитые Т-26 ставить?

— Мы на них просто тренировались, зато, должен сказать, терминаторы с ЗУшкой из них получились неплохие. Мы только башни на них поменяли под ЗУшки, мотор дизельный поставили Кольчугинский. И броню все же проапгрейдили: с нашей машинка выдерживает германские сорокапятки вполне терпимо уже.

— Понятно: броня новая, пушка новая, мотор новый… там из старого что, один мехвод остался?

— Нет, — обиделся за Василия Валя, — новые мотор и пушка, а на старую броню Вася только экраны навесил, как раз из нашей стали. У него там инженер работает очень интересный, Ваня Кузьмин, он на битых в Монголии танках отработал технологию модернизации Т-26 до мобильной зенитки за менее чем сорок часов или до «Катюши» за трое суток. Сейчас он в Минск переезжает, на тракторный, и с этим жестяным хламом в Чите мы закончили, а теперь приступаем к выпуску своей версии Т-50. Правда Вася хотел еще и ходовую на нем поменять, поставить что-то вроде ходовой от мотолыги — но просто не успеваем…

— Людей, денег не хватает?

— Времени, Оль, времени не хватает, просто времени. Но его всегда хватать не будет, так что делаем что можем.

Ирина по каким-то делам в середине сентября слетала в Богородск. То есть летала она в Дзержинск, но аэродром нормальный находился возле Богородска, так что она и этот городок посетила. А вернувшись, начала доставать вопросами Аню:

— Я всё понимаю, амфибрахий там, то-сё, но почему у атомной станции из трубы дым идет? Там же дымина такая, что, ребята местные говорят, иногда аэродром закрывать приходится, так как полосы с воздуха не видно.

— А чтобы никто не догадался! Есть угольная станция, от нее трубы с кипятком в города соседние протянуты, обычное же дело! В крайнем случае буржуины спишут всё на врожденный идиотизм русских, не догадавшихся котельные поставить в каждом городе свою.

— Про врожденный русский идиотизм я понимаю, а вот куда вы незаметно собираетесь гигаватт электричества девать? И меня интересует исключительно незаметность.

— А