Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Документальные книги » Прочая документальная литература » Первая мировая. Во главе «Дикой дивизии». Записки Великого князя Михаила Романова - Владимир Хрусталев

Первая мировая. Во главе «Дикой дивизии». Записки Великого князя Михаила Романова - Владимир Хрусталев

Читать онлайн Первая мировая. Во главе «Дикой дивизии». Записки Великого князя Михаила Романова - Владимир Хрусталев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 111 112 113 114 115 116 117 118 119 ... 143
Перейти на страницу:

Весь твой мальчик Миша.

P.S. Прошу мне прислать 1 суповую ложку, 2 чайных, по 2 вилки маленьких и больших, по 2 ножа также мал[еньких] и больш[их] (которые я буду употреблять за столом).

ГА РФ. Ф. 622. Оп. 1. Д. 20. Л. 88–95 об. Автограф.

Великий князь Михаил Александрович – Н.С. Брасовой

10–15 июня 1915 г. – Тлустэ.

Моя родная и прелестная Наташа,

Мы только недавно кончили обедать, теперь я один и пользуюсь случаем, чтобы немного поболтать с тобою. Если бы ты знала, как я соскучился без тебя, plus je devieus vieux, plus je suis amoureux de toi, ma femme cherie! (“К тому же я старею, к тому же я влюблен в тебя, моя дорогая жена!” – фр.). – Это не к добру и, вероятно, обозначает приближение старости, а, кроме того, такая с моей стороны любовь и неумение ее скрывать может на тебя действовать исключительно расхолаживающим образом, и я знаю и чувствую, что это так и что это тоже есть. При первом знакомстве я тебе нравился: «adorable figure» (восхитительная фигура – англ.) часто говорилось, глаза нравились, фигура также, сапоги, gallifet, форма кителей, фуражек все это когда-то нравилось, а за последнее время ничего из всего сказанного не поощряется, и вот причина, почему действительно все пришло в упадок, мне самому стало все равно, глаза стали, как у мороженного судака, какие-то тусклые, бесцветные, цвет лица бледный, и вообще я так, так себе не нравлюсь и так себе надоел, если бы только ты это знала; и я тебе это говорю не с тем намерением, чтобы тебе жаловаться, а для того, что я понимаю, что тебе, например, Ландыш (имеется в виду великий князь Дмитрий Павлович. – В.Х.) может нравиться и интересовать тебя гораздо больше, чем я тебе. Виделись ли Вы теперь в Петрограде? – Вероятно, недавно выехал курьер и я надеюсь, везет от тебя длинное и милое письмо; я считаю, что послезавтра в 3 или 4 ч. дня он приедет сюда. – Романов и Никулин благополучно переехали в Тарнополь, где приготовлена очень маленькая квартирка, ввиду чего приготовили также и усадьбу в 6-ти верстах от города, где будет во всех отношения гораздо удобнее нам разместиться. [Л.Л.] Жирар ездил туда два раза и очень хвалит усадьбу. – Мне страшно досадно за Львов; казалось, что никогда больше ни австрийцы, ни немцы туда не попадут, как и вообще на всю завоеванную нами Галицию, но не тут-то было, и уже отобрано ими обратно, я думаю, не менее половины. – Все последнее время инициатива в руках противника, хотя далеко не на всем фронте, и мне кажется (я почти убежден), что недалеко то время, когда перевес будет на нашей стороне и все посыпется обратно в хаотическом беспорядке, и уж больше наступать они не будут в силах. Унывать и думать, что мы не победим, просто грешно. В действующей армии дух хорош, меня только немного беспокоит, как бы в России не испортилось настроение и не началось бы движение против продолжения войны до конца полного разгрома австро-германской армии. Если только теперь заключить мир с ними, то это будет конец всякому дальнейшему мирному житью и угнетающий всех и разоряющий весь экономический быт России милитаризм, окончательно погубит нас. – Армия наша огромная и в численности, несмотря на большие потери, уменьшаться не будет, а у противника она будет становиться все меньше. Кроме того, [Л.Л.] Жирар вчера привез очень утешительную новость из штаба, который в Тарнополе, а именно: подвезено огромное количество артиллеристских снарядов всех калибров, и таким образом устранится та главная причина, которая не позволяла вести решительных действий. Надо брать пример с англичан, которые гораздо тверже нас духом, ведут все в жизни систематично и что задались целью, то уж доведут до самого конца.

С милым Ларькой [Воронцовым-Дашковым] я говорил третьего дня и узнал, что он ее очень любит и его твердое решение, т. е. намерение жениться на ней, но он пока выжидает, не желая огорчить больного старика отца. Он также сказал, что самое трудное – это говорить с матерью, у которой очень тяжелый характер и которая очень расстроит в таком случае старика. Ларька с ними еще ни разу не говорил, ни с сестрами также, несмотря на очень хорошие отношения между ними. Я ему, конечно, не посмел сказать то не симпатичное, что я слышал о Людмиле Н[иколаевне] [Ушковой], так как это было бы только лишним для него огорчением, а, кроме того, ведь не влезть же в чужую душу, может быть, она и глубоко любит его и сделает его счастливым. – На этих днях я кончил читать «Les Civilises». Книга эта мне понравилась, написана замечательным слогом; описывается гнилой нрав общества, так называемых les civilises, т. е. тех, которые считают себя цивилизованными. Герой романа Comte Fierce, моряк, очень симпатичный молодой человек, но совершенно бесхарактерный, окружен скверно, делает предложение прелестной барышне, потом снова попадает под скверное влияние, в конце концов, во время морского боя против англичан, погибает героем со своим миноносцем. Наташечка, прочти эту книгу, она тебя, наверное, заинтересует. Теперь я начал читать «Les Disciple», то, что ты мне прислала. – Только я не знаю, стоит ли ее продолжить читать, уж очень нудно, наверное, ты ее не читала – не твой тип книги.

14 июня. – Моя дорогая Наташа, продолжаю писать сегодня, а вчера совсем не имел времени, то одно, то другое мешает мне, так и прошел весь день. Курьер приехал вчера около 6 ч. вечера, запоздал на целые сутки из-за поезда. – Благодарю тебя за длинное и интересное письмо, но не скрою от тебя, что оно меня ужасно опечалило. Я в ужасном настроении был и раньше, а теперь чувствую себя совершенно разбитым и без всяких сил, как физически, так и нравственно. Все эти десять дней я чувствовал себя отвратительно. Четыре дня ходил с компрессами на ушах, благодаря чему вся голова была перевязана. У меня оказались форменные фурункулы в ушных раковинах, и так как это было на хряще, то особенно больно и чувствительно. Спал отвратительно и утомительно, т. к. лежать мог исключительно на затылке. На днях нарывы прорвались, но левое ухо еще побаливает. – Хотя тон моего последнего письма был веселым, как ты мне пишешь, на самом же деле я вовсе не думал быть хорошо настроен. Вообще с тех пор, как я сюда вернулся, я просто не знаю, что со мной делается, до того я изнываю от тоски, от слабости, сплю отвратительно, аппетита никакого и сижу целыми днями дома, несмотря на чудную погоду и временами свободное время. Только одну прогулку сделали на автомобилях в одно покинутое имение, где собирали на грядках землянику, после чего я еще больше раскис. – (Писать мне очень трудно, ибо не проходит 5 минут, чтобы кто-нибудь не попросился бы ко мне). – Тяжело же мне на душе по той причине, что что бы я ни сделал, ты всегда меня осуждаешь. Не приехал я на похороны [великого князя] Константина К[онстантиновича] по той причине, что я только недавно возвратился из продолжительного отпуска и не считал себя вправе опять уезжать, ведь теперь война, а не игра в солдатики. Когда меня уберут отсюда, ну тогда дело другое, а пока я командую дивизией, то это невозможно так часто разъезжать, а если это делают другие мои родственники и делают неправильно, то это для меня не пример. Ведь я же не веселюсь здесь, а изнываю, и ты сама отлично знаешь, что если только мне удастся вернуться домой, то я буду самым счастливым человеком. По этому поводу я предприму шаги, только никому не рассказывай об этом. В начале июля Ларька поедет в Россию и будет по этому поводу иметь разговор с моей матерью и братом. До этого разговора он заедет к тебе. Только еще раз прошу об этом молчать. – Мне бы хотелось тебе ответить на все, что ты пишешь, но не успеваю, а кроме [того] мне трудно изложить мою мысль точно, потому я отвечу в следующем письме к тебе.

15 июня. – Кончаю мое письмо сегодня. Оно написано отвратительно во всех отношениях, и мне очень это досадно, но я в растрепанных чувствах и мне трудно сосредоточиться. Благодарю тебя за ласковый конец твоего письма, но, к сожалению, он меркнет от общего тона письма, может быть, я и ошибаюсь и мне так только кажется, потому что я уже был в мрачном настроении. Прошу не обращать внимания на это письмо. Я хотел бы его разорвать и написать другое, но времени нет и в результате ты останешься совсем без письма. – Итак я кончу на сегодня, прибавив всего несколько поручений и ответив на твой запрос: прогулка по каналу в Зверинце была 8 мая, а фотография в дворцовом садике у черемухового кустика 19-го мая. – О брате Зейферт я писал, но о результате не знаю, потому прошу тебя запросить или Miss Lina или Елизавету Ивановну, было ли что-нибудь для него сделано? – Еще попрошу тебя купить у Ферейн дюжину бутылок белой хинной воды, а у Брокар, или туалетной воды, или цветочного од[еколо]на – Колон. Удобнее было бы приобрести несколько бутылок, а мне присылать по одной бутылке по мере надобности. Хинную воду также присылать по одной бутылке. – Я буду рад получить еще некоторые подробности о погроме. – Хорошо ли ты проводишь время в милой Москве, как я рад был бы быть с тобой. – Прошу отдать починить карандаш. – Прощай, моя дорогая Наташа, мысленно всегда с тобою, обнимаю крепко и нежно целую твои руки.

1 ... 111 112 113 114 115 116 117 118 119 ... 143
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Первая мировая. Во главе «Дикой дивизии». Записки Великого князя Михаила Романова - Владимир Хрусталев торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит