Странный приятель 1 - 4 - Егор Чекрыгин

…Так вот, слышали вы наверное, про то как кичатся эти республиканские крысы, называя себя свободными людьми, а всех остальных, в том числе и нас — подданных Его Величества — рабами?

Однако, порядки на их кораблях, причем и военных и торговых, настолько суровы, а жизнь столь тягостна, что мало кто вызовется служить на них «от хорошей жизни»…

Причем, если в торговом флоте, есть хоть возможность что-то заработать своим тяжким трудом, но на военном флоте и этот шанс весьма невелик… — Матросское жалование там грошовое, а рассчитывать на богатые призы и трофеи, конечно можно… Но вот чтобы реально получить их, если не занимаешься откровенным пиратством — дело почти невозможное.

Так что, — когда кредонским капитанам да адмиралам, в виду какой-нибудь войны, надо срочно пополнить экипажи своих кораблей — они проводят облавы в собственных портах, загребая на службу всех мужиков подходящего возраста. И неважно, житель какой ты страны и чем зарабатываешь себе на хлеб… Прибыл ли ты из-за моря, или родился в Кредоне… Плавал ли раньше на кораблях, или трудишься портным, ювелиром …да хоть белошвейкой. — Если у тебя нет специального документа, (а такие, как правило, выдают только матросам больших Торговых Домов и Компаний) — загребут тебя на службу как миленького. А там — либо забьют насмерть плетками, либо вобьют тебе в голову морскую науку!

Вот такая она — кредонская свобода!*

(*Примерно так же, пополнялся кадрами и Британский флот, еще в 19 веке. — Тоже — страна декларируемой Свободы!).

…Да и на чужих землях, — кредонцы не прочь умыкнуть человека на свой корабль, подпоив его в кабаке, либо оглушив на темной улице. А любая попытка к бегству — смертельный приговор. Причем смерть та, будет весьма жестокой и мучительной, дабы внушить страх живым!

…Так что — те кредонские матросы, что высказали пожелание служить Нашему Королю, — вовсе никакие не изменники. — Просто бедолаги, верящие что это наиближайший путь вернуться домой. А может — попутно и отомстить тем, кто поступил с ними столь жестоко. — Уверен, им можно доверять!

— А скажите, адмирал… — Счел возможным влезть в беседу Ренки, сильно досадовавший на себя за свою последнюю оплошность, подвергнувшую и его жизнь, и жизни его товарищей, немалой опасности. …Да и подвиг, совершенный по глупости, казался ему каким-то ущербным. — Со всем моим к вам почтением… Но насколько сложно научиться… всему этому? — Обвел он рукой окружающее их со всех сторон переплетение веревок и канатов. А то я, признаться, плаваю уже не первый раз, но для меня так и осталось загадкой, для чего вам нужны все эти веревки.

— Хм… — Слегка самодовольно улыбнулся адмирал оу Ниидшаа, которому кажется вопрос еще молодого, но уже весьма высоко взлетевшего офицера, польстил, и уж точно — пришелся по душе. — Для начала, придется запомнить, (коли вы, юноша, и впрямь хотите освоить эту науку), что в море «плавает»… «со всем моим к вам почтением»- только дерьмо. А моряки тут — «ходят»! И сколько бы «мачт» у вас не было на погоне, коли вы будете делать такие ошибки — моряком вас не признают.

Ну а чтобы всерьез выучиться на морского офицера, вам бы сударь стоило подняться на палубу лет так в десять-двенадцать, побегать лет пять-шесть юнгой, а то и «пороховой мартышкой»* в трюме полазать, постигая основы моряцкого ремесла!

(*Пороховыми мартышками, обычно называли стоящих на самых низших ступенях корабельной иерархии матроссов, чьей основной обязанностью во время боя, было подтаскивать порох из расположенной в трюме, ниже уровня воды, крюйт-камеры, к пушкам, а в обычное время — выполнять любую грязную и никвалифицированную работу. Обычно «мартышки» набирались из мальчишек лет десяти-двенадцати, служивших «за науку», а то и просто украденных на берегу).

Заодно уж, вас, как человека благородного, помимо дисциплины и самых простейших знаний о том как вязать узлы и сращивать канаты, драить палубу, шить паруса и знать название каждого каната и каждой мельчайшей детали корабля — начали бы учить и иным наукам, вроде математики, астрономии и географии. …Ну и конечно — щедро бы «изукрасили» спину узором, что оставляет не кисть, но боцманская плеть. …Ибо по иному нельзя, снисхождение к ошибкам, лишь портит характер будущего моряка и офицера! …Тут мы с кредонцами ничем не отличаемся!

…Потом бы вы стали мичманом… И если раньше вам казалось что ваша жизнь это сплошной ад, то вот теперь бы вы узнали, что такое есть ад, на самом деле! Потому как жизнь мичманов, похуже матросской! — Ведь спрашивают с них как с офицеров, а работать заставляют сутки на пролет, и наказывают как простую матросню! Да-да… В отличии от ваших сухопутных волонтеров — мичманов все еще продолжают пороть за серьезные проступки — это особенная «привилегия» Флота!

А выволочки, вы будете получить постоянно, потому что будущий офицер, ошибок допускать не имеет права, а его знания должны быть тверды и весьма разносторонни. Ибо каждый офицер это потенциальный капитан. А вести в море корабль — это великое таинство, постижимое только после долгих лет обучения и постоянной практики. И ошибок море, прощать не склонно!

…А потом, с годами, набравшись знания и опыта, может быть после нескольких попыток, — вы наконец сдадите соответствующие экзамены, перед комиссией из нескольких опытных капитанов, и станете офицером. …Конечно — когда подыщется подходящая вакансия, на кораблях флота Его Королевского Величества!

Тут уж вас больше ничему учиться заставлять не будут. Потому что офицер обязан сам рваться к знаниями, и постигать науки самостоятельно… ну, или при помощи своих старших товарищей, коли они сочтут его достойным такой любезности. А иначе — вам не только следующего звания не видать, но даже и на прежнем месте можете не удержаться. …У нас на Флоте, еще со времен Старой Империи, без соответствующего экзамена, нельзя получить новое звание, даже за совершение какого-нибудь немыслимого подвига! — Такие вот, у нас на флоте правила! — Тут, гы-гы… — патент не купишь, и за деньги родни, офицером, (я уж не говорю про капитана), не станешь.

Но вот познав математику, географию, астрономию, физическую философию, метеорологию, правоведение, баллистику, науки торговли и дипломатии, научившись чувствовать море и ветер, познав искусство управление людьми, и кораблями… — Вы, юноша, наконец сможете стать капитаном. Лично у меня, на это, ушло двадцать четыре года жизни, и я еще считаюсь большим везунчиком!

Адмирал, с вежливой насмешкой посмотрел на окружающих его армейских офицеров, словно бы намекая на превосходство флотских служак, над разными там «сухопутными вояками».

— Впрочем, юноша… — Продолжил адмирал — Если вы и впрямь желаете постичь некоторые основы морского ремесла, то для вас, как для героя и Советника Военного Министра, я могу сделать исключение. — Вы уже сейчас можете отправиться в мичманский кубрик, и я гарантирую вам, что к концу нашего плавания, вы будете знать за какой канат хвататься, и как этот канат называется… Я даже специальных людей для этого выделю…

Излучающие бездну лукавства глаза адмирала, вовсю сигнализировали о каком-то значительном подвохе! Но в тоне его было слишком много вызова, чтобы Ренки, даже заметив этот подвох, позволил бы себе отказаться от предложения.

Следующую пару дней, на всем флоте кипели работы. — Путь предстоял долгий и тяжелый, и подготовиться к нему надо было с полной ответственностью.

…А еще — необходимо было вывести, предварительно сняв с мелей, застрявшие в проливе корабли, буксируя их шлюпками. Это была филигранная работа, требовавшая большой точности от офицеров, и немалого приложения физических сил от матросов.

…И Ренки, их тоже пришлось прилагать, налегая на весла вместе с простыми матросами, будучи в странном статусе — «временного мичмана».

…Как ни странно — но Готор не стал отговаривать, или стыдить Ренки, за то что тот поддался на провокацию адмирала.

— Будет трудно с математикой или там еще с чем — приходи ко мне. — Только и сказал он приятеля, глядя, впрочем на него, не без сочувствия. А потом, немного подумав, добавил. — Для тебя это самая идеальная возможность. — Сейчас ты землю грызть будешь, лишь бы не выставить себя неучем, среди всех этих морячков. В кои-то веки, человеческая гордыня, поработает на своего «хозяина»!

…И кстати — помнишь что я тебе говорил… еще тогда — на каторге, про терпение, врагов, и благодарность своим мучителям? — Вспоминай эту науку снова!

Наконец — корабли были приведены в порядок. А все что не подлежало восстановлению — сожжено, чтобы не достаться неприятелю, даже в виде пригодных к дальнейшему использованию, деревяшек.

И флот тронулся в долгий путь к родным берегам.

Несмотря на многочисленные уговоры оу Дезгоота, которого поддерживали даже некоторые капитаны кораблей — адмирал оу Ниидша так и не рискнул возвращаться наиболее коротким путем на восток, а затем — на юг.