Ромашка (СИ) - Сергеева Женя

— За что? — Очень серьезно спросила девушка, вглядываясь в глаза мужчины.

— За то, что заставил сомневаться в себе. Поверь, если для тебя это действительно важно, то без меня ты не уйдешь.

— Тогда зачем все эти вопросы и давление?

— Привычка. — Констант мотнул головой, словно и сам не был доволен своим поступком. — Я постараюсь больше не смешивать личное и работу, если ты мне дашь шанс.

— Я его и не отнимала, чтобы снова возвращать. — Пожала плечами девушка и внезапно хихикнула.

Оборотень недоуменно вскинул брови.

— Ты такой забавный в одежде Сезарио. Я бы даже сказала, в драной одежде Сезарио.

И пока оборотень раздумывал над тем: уместно ли будет все-таки задержать на некоторое время свою неугомонную жену, Нила выскользнула за дверь и направилась в сторону кухни.

Она думала о том, что позавтракать можно было бы и в пути, тем более, им все равно еще надо найти Вана. Мэтру хоть хуже и не становилось, но и лучше, к сожалению, тоже. Кто-то очень сильно хотел его найти.

Глава 38

Невысокий, худощавый мужчина тяжело дышал, стараясь унять сердцебиение. Однако, не смотря на все его старания, орган-«насос» не спешил возвращаться к размеренной работе. Он все стучал и стучал, в быстром, сумасшедшем темпе.

Мужчина и сам не понимал, что произошло. Все смешалось. Словно и он — это больше уже не он. Не его мысли, не его поступки. Только его тело, вот и все, что осталось от него самого.

Он помнил боль в теле, что длилась и длилась. Помнил, размыто, сборы. Помнил, как вытащил из тайника несколько личных порталов.

И вот он уже стоит в тесном, по его, конечно, меркам, кабинете. Из-за стола, навстречу ему, удивленный и сбитый с толку, встает мужчина. Он подходит, что-то спрашивает, кланяется.

Он что-то спросил.

Точно.

Он поинтересовался где пленница, которую доставили сегодня вечером. Та, которую должны были держать до его распоряжения.

И его собеседник изменился в лице, он начал сбивчиво объяснять, что по какой-то бумажке он выдал девушку приехавшему за ней человеку, в сопровождении двух стражей.

И что девушки в его тюрьме больше нет.

И вот тогда он совсем потерял себя.

Это его руки внезапно превратились в уродливые костлявые лапы с длинными когтями. Это он рвал и терзал несчастного, что так и не понял в чем его вина.

Мужчина опустил глаза и поднес руки к глазам. В свете одинокого уличного фонаря руки блестели черным.

Кровь.

Он весь в крови.

Вода.

Ему нужна вода.

«До конца улицы направо, затем прямо и еще раз направо.» — Мужчина вздрогнул и, едва успокоившееся, сердце снова подскочило почти к кадыку.

В голове раздался смешок.

— Там что? — Скрипучим, словно сорванным от крика, голосом спросил мужчина, продолжая рассматривать свои руки. Но уже без ужаса и смятения. Отстраненно. Почти безучастно.

«Там вода.» — Голос казался слабее.

— Откуда ты знаешь?

«Потому что я и есть вода.» — Едва прожурчал голос и исчез.

Мужчина прислонился плечом к длинному каменному забору и с трудом нашел в себе силы полностью перенести свой вес на ноги и двинуться в том направлении, что указал голос.

При первых его звуках он подумал, что эта его Богиня. Но это точно была не она. Помогать она бы точно не стала, еще бы и посмеялась над его отношением к крови и к убийству. Такому убийству. Кровавому и неистовому.

Это была она. Она действовала его телом. Она пришла в ярость от того, что девушки не оказалось в тюремной камере. Добыча — казалось, была так близка — ускользнула и пребывала теперь неизвестно где.

Одно хорошо — после всплеска ярости Богиня пропала. Как пропадала всегда после их бурных ночей. Возможно, не такая она и всесильная. Ей тоже нужно время на восстановление. И девчонку сама она не смогла уничтожить или даже задержать.

Подобного рода совпадения говорили о многом. Как бы и ему теперь сорваться с крючка, на который его подцепили?

Мужчина брел и брел.

В конце улицы, что за вторым правым поворотом, оказался маленький городской сквер, на входе в который висела памятная табличка, но она плохо освещалась и мужчина не смог прочесть ни буквы.

— Ну и где тут вода? — Просил он вникуда и побрел, едва переставляя ноги, по основной широкой дорожке. Как оказалось, путь он выбрал верный. Дорожка упиралась в старый, уже давно не используемый, колодец, но, сохраняя аутентичность, его снабдили всем необходимым — длинной веревкой из тяжелого, плотного материала, что не рассохся от времени, и деревянной бадейкой.

Мужчина с трудом опустил ведро в колодец, услышал заветный «хлюп» и с еще большим трудом вытянул старинное ведро обратно. Он тяжело оперся руками о края бальи и жадно втянул в себя влагу, что едва дрожала вдоль обода. Вода показалась ему самой вкусной, что он когда-либо пил, хоть и солоноватой.

Старательно вымывшись, мужчина вывернул бадью в сторону от колодца и присел около него, опираясь спиной о бревна из которых колодец был сложен.

«И что же теперь делать? Возвращаться обратно во дворец? Порта…»

«Даже не вздумай!» — Резкий голос в его голове заставил скривиться, как от боли.

«Мы не за тем сюда тащились, чтобы сразу вернуться. Мне нужна девчонка. Она должна издохнуть, даже если тебе это не по вкусу. Пробиться к той дряни, что ты отправил, по собственной дурости, на такое важное дело, пока что не получается…»

Богиня резко замолчала, понимая, что от злости сказала больше чем следовало. Но, впрочем, она настолько вросла в свою временную марионетку, что при нем уже можно было говорить о чем угодно.

«Но рано или поздно они выйдут из города и направятся к храму. Там их и будем ждать.»

— Зачем ей в храм? — Лениво поинтересовался Первый Советник, даже не пытаясь встать с песка, на котором сидел.

«Я тебе уже говорила. Именно оттуда все и начнется, там лежит древнее зло. Зло тянется к злу и разбудит его.» — Пропела женщина.

Советник задался вопросомл, что если Богиня в его голове и теле — добро, то каким же должно быть то зло, что лежит в храме?

Как ни странно, этой крамольной мысли то зло, что сидело в его голове, не услышало.

* * *

— Поговорили? — Миай, стянув кусок полусырого мяса из-под носа у Тэя и успешно избежав последовавшего за его проступком наказания, в виде подзатыльника, сидел на широком подоконнике и жевал «добычу».

Дельфина и мэтр Розаро мирно беседовали за столом, в ожидании травяного отвара, что уже томился в небольшом котелке рядом с котелком побольше.

Тэй заплел в косу волосы и скинул рубашку, с голым торсом он орудовал у огня.

— Поговорили. — Подтвердила Нила и подошла к Тэю. В сердце кольнула ностальгия по тем дням, когда эльф, будучи ее рабом, выполнял обязанности повара.

Так недавно это было.

И так давно.

Казалось, уже успели пройти годы и годы, столько событий свершилось. Ниле мерещилось, что она и сама успела стать старше на те самые годы. Даже на десятилетия. В ней все меньше и меньше оставалось от молодой студентки, живущей в своем собственном, обособленном, мире.

Она обняла эльфа со спины и прижалась к его бархатной коже щекой, под ладонями девушки оказался плоский живот эльфа, с выступающими на нем мышцами. Гибкий, поджарый, словно вылепленный из необычного светлого золота, он до сих пор ей казался чем-то нереальным. Незаслуженным подарком, завладеть которым по-настоящему она смогла только спустя время. Пройдя через разочарования, обиды и найдя за красивой оболочкой упаковки не только надежду на благополучный исход, но и красивую, нежную любовь, время от времени вскипающую пылкой, очаровательной в своей естественности и открытости, страстью.

— Я хочу есть и спать. — Зевнула девушка в подтверждение своих слов. — И даже не знаю чего именно хочу больше.

Эльф с наслаждением прикрыл глаза. Ему так не хватало той ласки, какой, как правило, лишены мужчины их с Ваном рас. И почувствовав неподдельную, искреннюю заботу и нежность, он не собирался отдавать кому-то еще то, что могло принадлежать только ему. Но как бы Тэй не предавался минутной слабости, он не забывал из-под опущенных век следить за процессом приготовления, вовсю пользуясь своей магией. Дав себе несколько секунд понежиться в руках любимой, он произнес: