Дипломированный чародей/ Кн.1-3 - Лион Де Камп

Это и впрямь оказался эмир Аграмант, Предводитель Правоверных, Защитник Обездоленных, Справедливый и Милосердный Правитель Гишпании — связанный, спеленутый и заделанный кляпом из собственной чалмы.

— Силы небесные! Опять колдовство! — послышался голос Бельфегоры.

Ши обернулся и увидел, что она уже готова броситься на него с кинжалом.

— Стой! — крикнул он. — Я Гарольд. Не узнаешь?

— Демон рогатый — и лорд Ши? Ну уж нет, хоть и голос…

— Да ладно тебе, говорю, это я. Просто это такая маскировка — волшебная маскировка. А вон тот, на коврике — это твой приятель Медор. Въезжаешь? Мы тебя спасать приехали.

— Нет, несомненно, подвох здесь кроется некий! Не приближайся, человек ты там или монстр, иначе глотка твоя перерезана будет!

— Медор, — простонал Ши. — Она не верит, что мы — это мы. Будь другом, сбацай ей какую-нибудь поэмку!

Судя по выражению лица Медора, муза его находилась далеко не в рабочем состоянии, но он, тем не менее, храбро откашлялся и заныл:

Я разум в лишеньях утратил почти!Стоим мы в смятеньи — что ждет впереди?Нигде в том шатре не сыскать нам подмогу,Лишь Гарр-чародей нам осветит дорогу.Но ах! Мое сердце теряет терпенье —В одном лишь аллахе я вижу спасенье!

— И впрямь начинаю я верить, — проговорила Бельфегора, линии рта которой несколько утратили жесткость. — Поистине голос Медора доносится из-под ужасной этой личины. Каковы же намеренья ваши, друзья?

— Смыться отсюда на ковре-самолете той же дорогой, какой сюда проникли, — отозвался Ши.

Девушка поднялась на цыпочки и попыталась дотянуться до ковра.

— Но как же попасть туда?

— Набрать тюрбанов побольше, — практично ответил Ши. — Где тут они могут быть?

Бельфегора кинулась в угол шатра.

— Вот тут в шкафу… — начала она и, не договорив, распахнула дверцы. Тот и в самом деле был доверху набит аккуратно сложенной чалмовой тканью. Ши прочными узлами связал между собой три куска и забросил конец самодельного каната к Медору, которому удалось поймать его только со второй попытки. Второй конец он удерживал в руках, пока Бельфегора легко, словно белка, карабкалась вверх. Затем Ши покрепче взялся за узел и полез сам, но едва только он оторвался от земли, как ткань лопнула, и с обмотавшимся вокруг головы канатом он чувствительно ударился задом об пол.

— Эй! — завопил Ши, наступая на эмира и спотыкаясь. Он увидел, как Медор с бегающими шайтанскими глазками скорчился на краю ковра и что-то бормотал. Ковер затрепетал и, похоже, немного изменил положение.

Ши собрался было произнести еще кое-что, куда более внушительное, но прежде, чем ему удалось подобрать подходящие слова и выражения, Бельфегора перегнулась через край ковра со словами:

— Бросай веревку сюда!

Она ловко поймала самодельный канат, обернула вокруг себя и крикнула:

— Влезай, сэр Гарольд!

Ши замешкался, опасаясь сдернуть девушку вниз, поскольку он хоть и не сомневался в ее силе, но весил ни много ни мало сто шестьдесят фунтов. И в этот самый момент полог взлетел вверх, и в комнату ворвался отряд евнухов, которые тыкали в него пальцами, визжали и размахивали ятаганами чуть ли не в фут шириной. Довольно неуклюже, но весьма проворно он поднялся по связанному из чалм канату на ковер. Брошенный кем-то кинжал, кувыркаясь, пролетел мимо.

— Возьми себя в руки и не мешай рулить! — рявкнул он на Медора.

Ши отдал команду ковру, и сквозь дыру в стене шатра они выскользнули навстречу сгустившимся сумеркам. Пожар на окраине лагеря все еще горел. Фигуры вокруг него, казалось, исполняли какую-то диковинную пляску.

Ши резко набрал высоту, которая позволяла не опасаться выпущенных из лука стрел, и обернулся к Медору:

— И как прикажешь все это понимать? Удружил, ничего не скажешь!

— Я… я… Но друг мой Гарр, пусть же хлеба щит и соли отразит меч гнева твоего! Верно же сказано Аль-Гасуном — тот, открыты кому сердца многих, порою собственное сердце открыть не в силах! О несчастнейший я из людей! — Он склонил голову и застучал себя в грудь, сверкая драгоценными браслетами. — Не было у слуги твоего недостойного иной мысли, кроме как что конец каната потерялся, навсегда потерялся, и оплакивать канат сей придется нам до конца дней своих! Но нет спасенья, кроме как от аллаха, что сохранил тебя, дабы снова стал ты светом очей наших!

— Сволочь ты, — процедил Ши сквозь зубы, — В общем, дело было так: ты рассчитывал меня бросить, самому смыться, а потом все это в поэме описать. Такая была задумка, а?

— Нет, лишь тростник я на ветру твоего гнева, и стеснилась грудь моя, брат мой! — проныл Медор и, взявшись за отворот своего балахона на груди, осторожно его надорвал. (Ши, кстати, заметил, что это место уже не раз зашивали — подобным аргументом, судя по всему, молодой человек пользовался довольно часто). — Ничто уж не разрубит сей узел, кроме как смерть моя!

По щекам у него скатились две крупные слезы и, поблескивая, повисли на клыках.

Бельфегора обняла его за плечи.

— Не печалься, бедное ты существо! Сэр Гарольд, строго указываю я тебе, что не следует тебе шпынять его, ибо трубадур он, и не считаю я поведением рыцарским грозить тому, кто ни больше ни меньше, как поддерживал тебя во всем подвиге твоем!

— Ладно, ладно, — согласился Ши. — Он герой и душка. Просто не понимаю, с чего это мы вообще обеспокоились тебя спасать. Когда мы появились, ты уже там и сама управилась.

На сей раз настала очередь Бельфегоры обижаться, как не без некоторого мстительного удовольствия заметил Ши.

— Фу, как не стыдно! — произнесла она. — Если желаешь ты заколдовать меня чародействами своими в неблагодарнейшую из девок, заберу я назад свою благосклонность!

Ноздри ее затрепетали, и Ши, внезапно почувствовав себя глубоко несчастным, вернулся к навигационным проблемам. Они совершили самый настоящий подвиг, и у всех должно быть приподнятое настроение, а вместо этого..

Но мгновеньем позже он уже взял себя в руки и рассудил, что погорячился, обидев Медора, который представлял собой одного из тех шизоидных типов, что совершенно теряются в стрессовых ситуациях — в отличие от него, от Ши, мозг которого при подобных обстоятельствах работает как никогда более четко. Вслух он сказал:

— Ладно, ребята, по-моему, для одного вечера ссор уже хватит. — (Конечно, он сознавал, что сам внес в ссору наиболее ощутимую долю, но признание могло подорвать его капитанскую репутацию). — Ну что, в замок?

— Мой лук, — напомнила Бельфегора. — Без него я беспомощна! Должно быть, на постоялом дворе он остался, где схватили нас. Не окажешь ли такую любезность, сэр Гарольд?