Последняя любовь гипнотизера - Лиана Мориарти

После ужина — на листке, лежавшем на подносе, сообщалось, что это «легкая» еда, но это был мой самый плотный ужин за много месяцев; вечером я обычно съедала только чашку кукурузных хлопьев — я откинулась на подушку и стала вслушиваться в звуки жизни госпиталя: в коридоре звучали быстрые шаги, позвякивали мензурки с лекарствами на тележках медсестер, отдаленные голоса то становились громче, то затихали.

Большинство людей почувствовали бы себя одинокими, внезапно очутившись в больничной палате, но только не я. Шум в коридоре казался мне странно успокоительным. Это место подходило мне идеально. Тихий приют для больных, грустных, надломленных людей вроде меня.

Боль накатила снова, и я, как хорошо тренированная крыса, автоматически нажала кнопку, чтобы получить еще одну порцию морфина.

И как обычно, принялась гадать, чем могут заниматься в этот момент Патрик, Элен и Джек, и сильно ли болит рука у Джека, и заявил ли Патрик на меня в полицию. Но от морфина я стала ленивой. И мысли расплывались. На самом деле мне совсем не хотелось оказаться там, наблюдать за ними.

А потом мысли и вовсе перенеслись от Патрика к Кейт, Лансу и Тэмми. Мне стало слегка любопытно, понравился ли им фильм, пошли ли они потом в тот корейский ресторан, о котором говорили, и я представила, как Ланс и Тэмми изображают из себя балтиморских торговцев наркотиками, а Кейт, глядя на них, делает большие глаза.

Мне кажется, я и в самом деле рассмеялась вслух перед тем, как заснуть.

— Я не расслышала ее имя, извини, — сказала Морин, протягивая Элен телефонную трубку. — Прости, что прервала вашу прогулку, но она, похоже, чуть ли не плачет.

— Конечно-конечно… — Элен нервно схватила трубку. И что теперь произойдет? Она поспешно откашлялась. — Алло?

В трубке зазвучал слегка гнусавый женский голос:

— Элен, послушайте, мне ужасно неловко беспокоить вас в такое позднее время, но я только что узнала и должна была сразу позвонить, чтобы рассказать вам и извиниться за свое безобразное поведение вчера. Это было совершенно непростительно.

Голос был безусловно знаком Элен, но она никак не могла определить его владелицу. Женщина явно была сильно простужена. А Элен совсем недавно разговаривала с кем-то, страдающим насморком. Но кто это?

— Простите, я не уверена…

— Элен, я беременна!

— Луиза!..

Элен вспомнила взбешенное бледное лицо Луизы в тот момент, когда та требовала обратно свои деньги.

Ну конечно, она беременна. У нее был тот же самый рассеянный взгляд, какой Элен заметила у себя в зеркале ванной комнаты. И только потому, что Луиза бесилась из-за того, что она не беременеет, Элен этого не заметила.

— Врач пыталась дозвониться до меня. Мы предполагали начать следующий этап и прибегнуть к искусственному зачатию, но она позвонила и сказала: «Тебе незачем начинать эту процедуру», а я спросила: «В чем дело?», а она в ответ: «Проблема в твоей беременности». Настоящая беременность, естественная! После стольких лет! И все это благодаря тебе! Это ты добилась того, что я забеременела!

— Ну, я думаю, твой муж тоже принял в этом какое-то участие.

— Поверить не могу, что потребовала вернуть деньги! Я в ужасе от собственного поведения! Я просто свихнулась от зависти и не знаю… Нет, я просто свихнулась! — Луиза слегка понизила голос. — И еще, в «Дейли ньюс» готовят статью о тебе.

— Да, — сказала Элен. — Я знаю.

— Понимаешь… Мне очень жаль, но я ведь наткнулась на Яна Романа, когда уходила от тебя, и, наверное, он меня немного напугал, или я излишне благоговею перед знаменитостями. Нет, на самом деле я просто ищу оправданий тому, как себя вела. Он рассказал обо мне какой-то журналистке, а та взяла у меня интервью, и теперь я в ужасе от того, что ей наговорила. Я уже оставила ей штук тридцать сообщений с требованием исключить мои слова из статьи. Но если уже слишком поздно и эта статья все равно появится, ты должна подать на меня в суд. Я серьезно. И потребовать с меня каждый пенни, который я получила. Нельзя сказать, что это большая сумма, но ты должна предъявить мне иск. Я это заслужила. — Луиза немного помолчала, а когда заговорила снова, ее голос зазвучал приглушенно, потому что она обращалась к кому-то еще. — Но это правда! Я это заслужила!

Похоже было на то, что муж Луизы совсем не был так уж уверен в необходимости судебного преследования.

— Думаю, я сумею задержать выход этой статьи на несколько дней, — сказала Элен.

— Слава богу! Ну, когда эта журналистка мне перезвонит, я уж ей все выложу! Я собираюсь ей рассказать, что ты на самом деле творишь чудеса!

— Пожалуйста, не надо ей такого говорить. Я не шучу.

— Ладно, я просто расскажу ей всю правду. Потому что этот ребенок — чудо! Ох, прости, Элен, мне надо бежать, мои родители только что приехали, но я тебе благодарна, так благодарна! Еще раз приношу глубочайшие, глубочайшие извинения. — И тут же восторженно закричала: — Папа, мне нельзя пить шампанское!

До Элен донесся мужской голос:

— Тебе нельзя, а вот дедушке можно!

— Поздравляю, — сказала она. — Поздравляю всех вас.

Но Луиза уже отключилась.

Элен выдохнула. Вдохнула. Ей чуть ли не плакать захотелось при мысли о новоявленном дедушке, примчавшемся к Луизе с бутылкой шампанского. О боже, но ведь беременности Луизы всего несколько дней. И если она так благодарит Элен за событие, не станет ли она точно так же винить ее, если что-то пойдет не так? И тем не менее профессиональная репутация Элен, похоже, на некоторое время в безопасности.

Элен вернулась в столовую. Патрик стоял возле матери, слегка наклонившись, и наблюдал за ходом «Монополии», а его отец переставлял по доске фишку, печально покачивая головой.

— Плати! Плати! — кричал Джек. — Утраивай ренту!

— Думаю, ты его обанкротишь, милый, — с надеждой произнесла Морин.

— Все в порядке? — Патрик посмотрел на Элен.

— Все прекрасно. Я тебе позже расскажу.

— Отдавай наличные! — Джек протянул к деду ладонь.

— Поздно уже, надо бы заканчивать игру, — вставил Патрик.

— Но ты сказал, что мне завтра не нужно идти в школу! — запротестовал Джек.

— Да, но я имел в виду, что ты нуждаешься в отдыхе.

— Я же весь день спал!

Он выглядел абсолютно здоровым, глаза у него были ясными и чистыми.

— Да у него энергии на всех хватит, — сказала Морин. — А вот вы оба вроде очень устали. Почему бы ему не остаться с нами?

— Ну, не знаю, — возразил Патрик. — После вчерашней ночи я бы предпочел…

— Мы на завтрак отведем его в «Макдоналдс» для дополнительного лечения, — небрежно бросила Морин, сосредоточившись на костях, которые трясла в пригоршне.