Джонатан Стрендж и мистер Норрелл - Сюзанна Кларк

Чилдермас лежал на снегу среди осколков стекла. Женщина с поразительной легкостью вырвалась из крепких объятий мистера Марстона и толкнула его с такой силой, что он упал и больше не поднялся. Рукой в перчатке она ткнула Дэйви в грудь, и кучер отлетел на несколько ярдов. Лакей мистера Норрелла, тот самый, что открывал дверь экипажа, попытался сбить ее с ног, однако безрезультатно. Она дотронулась рукой до его лица — прикосновение казалось совсем легким — и он рухнул. Лукаса дама ударила пистолетом.

Чилдермас мало что понимал. Он заставил себя подняться на ноги и, шатаясь, проковылял с полдюжины ярдов, не зная, бредет ли он по брусчатке Ганновер-сквер или по древней дороге в Стране фей.

Мистер Норрелл смотрел на даму с выражением безграничного ужаса на лице, страх парализовал его, он не мог ни вскрикнуть, ни убежать. Чилдермас примиряющим жестом протянул к ней руки:

— Мадам…

Она даже не взглянула в его сторону.

От хоровода снежинок кружилась голова. Чилдермас, как ни старался, не мог удержать перед глазами Ганновер-сквер — чужой далекий пейзаж неумолимо призывал к себе. Сейчас мистера Норрелла убьют, а он ничем не может помешать.

И тут произошло нечто странное.

Произошло нечто странное. Площадь Ганновер-сквер внезапно исчезла. Исчезли мистер Норрелл, Лукас и все остальные.

Осталась лишь дама.

Она стояла напротив него, на древней дороге, под небом, где продолжали отчаянно метаться черные птицы. Женщина подняла руку, в которой держала пистолет, и прямо оттуда, из Страны фей, прицелилась в Англию, в сердце мистера Норрелла.

— Мадам, — снова взмолился Чилдермас.

Она метнула в него исполненный холодной ярости взгляд. Он не мог ее остановить. Ни в этом мире, ни в каком другом. И поэтому сделал то единственное, что было в его силах. Крепко сжал дуло пистолета.

Грянул нестерпимо громкий выстрел.

Именно сила звука, по-видимому, вернула его в Англию.

Он полусидел, полулежал на Ганновер-сквер, прислонясь спиной к ступенькам экипажа. Интересно, где Норрелл и жив ли он вообще? Надо бы встать и выяснить, подумал Чилдермас, и тут же осознал, что на самом деле ему все совершенно безразлично, а потому остался на месте.

Лишь когда появился врач, он понял, что дама действительно выстрелила и в кого-то попала, и этот кто-то — он сам.

Остаток того дня и большая часть следующего прошли в неразберихе боли и вызванных лауданумом снов. Иногда Чилдермасу казалось, что он стоит на древней дороге под говорящим небом, а порой рядом оказывался Лукас, рассуждающий о фрейлинах и ящиках для угля. Через все небо натянули канат, и на нем балансировало множество людей. Здесь были Стрендж и Норрелл. Оба держали в руках стопки книг. Были издатель Джон Меррей, и Винкулюс, и многие другие. Время от времени боль выскакивала из плеча Чилдермаса, убегала в комнату и где-то пряталась. Когда такое случалось, ему казалось, что она превратилась в зверушку. Никто, кроме него, вообще не знал, что она здесь. Он подумал, что нужно бы об этом сказать, чтобы ее прогнали. Один раз ему даже удалось ее увидеть: мех казался ярко-рыжим, даже ярче, чем у лисы…

Вечером следующего дня Чилдермас лежал в постели, уже значительно лучше понимая, кто он такой, и что произошло. Примерно в семь Лукас принес стул и поставил возле кровати. Еще через мгновение вошел мистер Норрелл и уселся на стул.

Какое-то время мистер Норрелл молчал, неотрывно глядя на стеганое покрывало, причем лицо его выражало озабоченность. Наконец он что-то пробормотал. Бормотание походило на вопрос.

Чилдермас не расслышал, о чем именно его спрашивают, но, естественно, предположил, что мистер Норрелл интересуется его состоянием, а потому начал отвечать, что надеется через день-другой подняться.

Мистер Норрелл, не дослушав, повторил свой вопрос, на сей раз гораздо громче и резче:

— Зачем вы совершали скопус Белазиса?

— Что-что? — не понял Чилдермас.

— Лукас сказал, что вы колдовали, — пояснил мистер Норрелл. — Я попросил его описать ваши действия и, естественно, тут же узнал скопус Белазиса[112].

Лицо его приобрело резкое и подозрительное выражение.

— С какой целью вы его совершали? А главное, где вы ему научились? Как я могу заниматься своим делом, если меня постоянно вот так предают? Удивительно еще, что я вообще смог чего-то достичь. Да, именно так! При том, что меня окружают слуги, которые за моей спиной учат заклинания, и ученики, стремящиеся разрушить все, что мне удалось сделать!

Чилдермас взглянул на волшебника с легким раздражением.

— Вы сами меня научили.

— Я? — пронзительно взвизгнул мистер Норрелл.

— Именно. Еще до приезда в Лондон. Когда сидели в своей библиотеке в Хартфью, а я рыскал по стране в поисках ценных книг. Вы научили меня заклинанию на случай, что я встречу человека, называющего себя волшебником-практиком. Вы опасались, что кто-нибудь…

— Да-да, — нетерпеливо прервал мистер Норрелл. — Теперь припоминаю. Однако это не объясняет, зачем вы воспользовались им вчера утром на площади.

— Затем, что там была магия.

— Лукас почему-то ничего не заметил.

— Не дело Лукаса замечать магию. Это моя обязанность. Случилась престранная вещь. Мне почудилось, будто я не здесь, а в каком-то совершенно ином, очень опасном месте. Не знаю, что это было за место, но хорошо помню его особенности — чуть позже расскажу подробно. Главное, что оно вовсе не в Англии. Совершенно определенно. Думаю, я каким-то образом оказался в Стране фей. Что за магия способна так подействовать? Откуда она взялась? Могла ли та женщина оказаться волшебницей?

— Какая женщина?

— Которая в меня выстрелила.

Мистер Норрелл сердито засопел.

— Пуля повредила вам значительно сильнее, чем я предполагал, — презрительно заявил он. — Будь она и впрямь волшебницей, неужто вы бы отделались так легко? На площади не было волшебников. И уж определенно, дама здесь ни при чем.

— Почему? Кто она?

Мистер Норрелл ответил не сразу.

— Жена сэра Уолтера Поула. Я ее воскресил.

Чилдермас помолчал, затем проговорил:

— Поразительно! Знаю нескольких человек, у которых есть причины нацелить пистолет вам в сердце, но при всем желании не могу понять, как в их числе оказалась эта женщина.

— Мне говорили, что она не в себе, — ответил мистер Норрелл. — Она сбежала из-под надзора, чтобы меня убить — явное доказательство ее безумия. — Серые глазки мистера Норрелла смотрели куда-то в сторону. — Все знают, что я ее спас.

Чилдермас едва его слушал.

— Где она взяла пистолет? Сэр Уолтер — разумный человек. Трудно представить, что он держал оружие на виду.

— Это дуэльный пистолет. Один из пары, хранящейся у сэра Уолтера. Он держит их в запертом футляре, а футляр — в запертом бюро, в своем личном кабинете. Сэр Уолтер клянется, что она до вчерашнего дня не знала об их существовании. А каким образом ей удалось раздобыть ключи — загадка для всех.

— Тоже мне загадка! Жены, даже сумасшедшие, умеют выудить у мужей все, что им нужно.

— Ключей у сэра Уолтера не было, и это самое странное. Пистолеты — единственное огнестрельное оружие в доме. Сэр Уолтер, который часто подолгу отсутствует, тревожась за безопасность жены, доверил их дворецкому — высокому негру. Полагаю, вы знаете, о ком я. Сэр Уолтер очень корит себя за оплошность. Он всецело полагался на дворецкого. Хотя кто знает, что у слуг на уме. — Мистер Норрелл словно забыл, что сам разговаривает со слугой. — И все-таки трудно предположить, что этот человек таит против меня зло. За все время я не перекинулся с ним и парой слов, — продолжал он. — Разумеется, я мог бы привлечь леди Поул за попытку убийства. Вчера я так и собирался сделать, но мне напомнили, что надо подумать о самом сэре Уолтере. Так считают и лорд Ливерпуль, и мистер Ласселлз. Наверное, они правы. Сэр Уолтер всегда был добрым другом английских волшебников. Не хочется давать ему повод пожалеть о нашей дружбе. Он торжественно поклялся упрятать жену как можно дальше — куда-нибудь в деревню, где ее никто не увидит.

Мистер Норрелл не позаботился ознакомиться с мнением Чилдермаса. Хотя тот лежал сейчас на кровати, страдая от боли и потери крови, а сам мистер Норрелл отделался легкой головной болью да царапиной на пальце, он считал себя главным пострадавшим.

— Так что же это была за магия? — не отступал больной. — Чья?

— Моя, разумеется! — сердито отрезал мистер Норрелл. — Чья же еще? Та самая магия, которой я вернул ее из мертвых. Именно ее вы ощутили, и именно ее обнаружило заклинание Белазиса. Дело происходило в начале моей карьеры, и могли иметь место некоторые мелкие неточности, способные привести к непредвиденным поворотам и…