Доблестная шпага, или Против всех, вопреки всему - Амеде Ашар

Дорогой она снова и снова обдумывала эту идею и готовила себя к роли жертвы.

Человек, которого император Фердинанд назвал герцогом Фринландским, в награду за услуги, оказанным им Дому Габсбургов, занимал высокий пост в Праге. Он заслуживал репутацию военного, такую же, как и граф Тилли. Он был богат и знатен. Среди своих владений герцог выбрал уединенное место, где король дал ему возможность организовать свой Двор.

Вокруг него постоянно находилось большое количество офицеров, преданных военному делу. При дворе также находилось шестьдесят слуг и пятьдесят солдат.

Самые известные и важные сеньоры считали за честь быть вхожими во дворец герцога; здесь постоянно устраивались балы, дворяне из самых знатных дворов приезжали сюда.

Слава и богатство герцога росли день ото дня. Во всей империи, от берегов Эльбы до Рейна, от Балтийского моря до Тирольских гор, не было солдата, который не знал бы герцога, не уважал бы его и не боялся.

Его имя было, как флаг; не было человека, владеющего шпагой и мушкетом, который не пошел за ним в бой и не сражался бы до последней капли крови.

У герцога, как у императора, было огромное количество слуг и мажордомов, офицеров и адъютантов. С ним разговаривали, как с коронованной особой. Находясь под покровительством короля, он был неуязвим; в любую минуту имперская армия готова прийти ему на помощь.

Надо сказать, что баронесса была свидетельницей такого количества событий за короткий промежуток времени, что не могла не знать, что война имеет свои капризы.

Она могла игнорировать то, каким образом Валленштейн поднялся на такую высоту, но хорошо понимала, что сейчас ей придется быть с ним особенно осторожным. Баронесса не забыла, как когда-то, в Вене на одном из праздников, первый лейтенант империи смотрел на неё такими глазами, что окружающие это заметили. Он говорил с ней и его голос, всегда такой жесткий, вдруг смягчился, лицо его оживилось. Что-то дрогнуло в груди этого сурового человека, казалось уже не способного на большие чувства.

В те времена мадам д`Игомер, будучи недавно замужем, была в расцвете своей красоты. Но, будучи женщиной умной, она уже ничему не удивлялась. Какой это был триумф для её гордости! Хозяин Германии готов был упасть к её ногам; но тогда она влюбилась в авантюриста, бедного дворянина… Сегодня же она хотела узнать, имела ли её красота ещё какое-то влияние на Валленштейна.

Прибыв в Прагу, она решила первым делом нанести ему визит.

Вряд ли кто-либо мог уступить ей в искусстве очаровывать. Как она присела в поклоне перед рукой, протянутой ей герцогом! С какими интонациями в голосе она поведала ему о том, какая она сейчас покинутая и беззащитная! Одна, брошенная всеми, д`Игомер вдруг вспомнила о Валленштейне, гордости великой Германии! Она хранила в памяти то, что некогда он был добр к ней и решилась приехать к нему. Несчастья преследовали её повсюду, ей столько пришлось перенести при шведском дворе! Если её присутствие каким-то образом стеснит человека, любимого и обожаемого всей империей, она готова исчезнуть и провести последние минуты в монастыре…

Две слезы упали из её глаз и потекли по розовым щекам. Валленштейн поддержал молодую женщину со словами:

— Добро пожаловать, мадам! Этот дворец ваш!

Это была первая победа. Мадам д`Игомер надеялась и на другие. Вскоре она заинтересовала герцога несуществующими несчастьями, по поводу которых она могла лить слезы в любое время дня и ночи. Скоро она обрела большую власть.

Прошло немного времени, как вся прислуга: пажи, мажордомы, оруженосцы, дворяне и капитаны не могли не считаться с новой звездой, взошедшей над Прагой.

Среди людей Валленштейна был лишь один человек, которого опасалась д`Игомер — это был астролог Сени; но Текла с первого взгляда распознала, с кем имеет дело. Однажды она потребовала астролога к себе и, показывая ему ларец со сверкающим золотым колье, сказала:

— Вот дань, которую я вам плачу за вашу науку; я смею надеяться, что прогнозы будут благоприятны для меня, и что планеты, подчиняющиеся законам природы, будут способствовать нашей дружбе!

От астролога не ускользнуло выражение лица, с которым говорила мадам д`Игомер.

— Что вы ожидаете от планет, доверяющих мне свои секреты? Вы блистаете не меньше, чем Венера! Звезды — ваши сестры! — отвечал Сени.

— Вот именно! Я надеюсь, что вы поняли, что должны время от времени повторять это герцогу, а я не буду забывать говорить ему, что вы никогда не ошибаетесь!

В этот же вечер соединение Марса и Юпитера демонстрировали Валленштейну, что приезд мадам д`Игомер в Прагу — хорошее предзнаменование; звезды явно свидетельствовали об этом.

Мадам д`Игомер всегда была в курсе всех событий, поэтому она одна из первых узнала о взятии Магдебурга. Для неё это ничего не значило, но теперь она могла быть уверена, что мадмуазель де Парделан не сможет покинуть город.

Курьер, посланный в день катастрофы, подтвердил её мысли. Теперь нужно было доставить пленницу в руки Паппенхейма, в Прагу. Но, чтобы достигнуть этого, нужно было убедить его в целесообразности её решения. Мадам д`Игомер быстро обдумала свой план.

Однажды утром она появилась перед герцогом Фринландом с глазами, полными слез.

— Какую ужасную новость я узнала! — воскликнула она, падая на колени перед герцогом. — Я не поднимусь с этого места, пока вы не поклянетесь исполнить мою просьбу!

— Что случилось? Разве вы не хозяйка здесь? — спрашивал Валленштейн, присаживаясь возле нее.

— Магдебург взят!

— Разве это не город мятежников? Теперь там войска императора!

— О! Вы ничего не знаете! Две молодые женщины, с которыми я связана кровными узами, находятся во власти Паппенхейма. Их имена известны графу Тилли, это знатные особы и он просит за них. В какую крепость их направят? Каким испытаниям они могут подвергнуться? Несмотря на страдания, перенесенные мной в Швеции, я не могу забыть, что спала с ними под одной крышей.

— Дорогая Текла! Вы также добры, как всегда!

— Напишите графу Тилли, чтобы мадемуазель де Парделан и мадемуазель де Сувини были переданы вам! Пусть они живут у нас во дворце. Если он захочет за них золота — для вас оно всегда было ничто! Здесь они будут под моим присмотром! Более того, если Бог даст, я вытяну их души из сумерек еретизма. Таким образом я отплачу им свой долг!

— Что вы хотите, чтобы я сделал, Текла? Хотите, я пошлю своего офицера к графу Тилли? Он хорошо знает меня и, надеюсь, не откажет!

— Кто может противостоять желаниям графа Валленштейна? Но сделайте лучше, позвольте поехать мне самой! Я появлюсь перед Паппенхеймом, и, когда пленницы меня увидят, они сочтут себя спасенными! О! Могу ли я привлечь их потерянные души в лоно нашей святой церкви?