Багровая смерть - Лорел Гамильтон

— И когда Эхо говорит об этом, она подразумевает только тех из нас, кто находится на этом самолете, — сказал Джейк. — Если добавить всех оставшихся дома, то на земле будет мало детей более защищенных, чем твой.

Я покачала головой, опасаясь в данный момент не того, что нахожусь в самолете.

— Все дети влиятельных людей потенциально подвержены риску, — сказала Магда. — Но немногие защищены так же хорошо, как те, которые могли бы быть у нас.

Я взглянула на нее.

— У нас?

— Вряд ли я захочу заиметь своего, но, если у Фортуны может получиться с потомством, думаю, что больше женщин — Арлекинов подумают об этом.

— Нет никакой гарантии, что я вообще могу забеременеть. Я имею в виду, что мне больше тысячи лет. Мое тело выглядит так, будто мне нет и тридцати, но я прожила гораздо больше лет. Теперь, когда у меня есть люди, которые могут помочь мне не менять форму на время, когда мне понадобится забеременеть, — а это то, что позволяет кланам вообще размножаться, — и безопасное место, все равно это может быть невозможно, — проговорила Фортуна.

— Одна из лучших вещей, связанных с тем, что кланы тигров переселяются в Сент-Луис — это возможность помогать другим верживотным в беременности, — сказал Натэниэл.

— Не уверена, что отнесла бы это в категорию «лучших вещей», — заметила я.

— А я — да. Это многих людей делает счастливыми.

Я улыбнулась ему.

— Этого мы оба хотим.

— Чтобы все были счастливы, — добавил он.

Продолжая улыбаться, я кивнула. А затем нахмурилась.

— Что случилось? — насторожился Никки.

Я посмотрела в окно самолета. Небо по-прежнему было черным и звездным, но я ощущала приближение рассвета. Точно также я чувствовала это глубоко под землей в Цирке, или в кромешной тьме пещеры, когда знала, что если продержусь до рассвета, то вампиры попадают не сходя с места и мы сможем убить их. Теперь я конечно же знала, что если вампир достаточно древний, достаточно сильный и находится достаточно глубоко под землей, то может не «умирать» с рассветом. И Дамиан был не единственным знакомым мне вампиром, который мог ходить и при дневном свете. Если вы читали «Дракулу» Брэма Стокера в оригинале, то у него Драк разгуливал при дневном свете, только надев солнцезащитные очки. Поэтому рассвет не является гарантией безопасности от вампиров, и он не защитит вас от их слуг и союзников, но рассвет все еще означал для меня нечто хорошее. Однако это не относилось к Джакомо и Эхо. Дамиан больше не мог сгореть на солнце, но свет все еще пугал его.

— Анита чувствует приближение восхода солнца, — пояснил Дамиан.

Фортуна и Магда начали опускать шторки иллюминаторов на всех окнах. Итан стал помогать. Поскольку одной из моих проблем с самолетами являлось то, что я страдала клаустрофобией, помимо боязни летать, это меня не радовало. Фактически, мой пульс начал ускоряться, первые нотки паники начали пульсировать в моих венах.

— Посмотри на меня, Анита, — попросил Дамиан.

Я посмотрел в его зеленые глаза, но не попала в то спокойное место вновь. Во мне продолжал пузыриться страх. Дыхание стало слишком учащенным.

— На этот раз не работает, — выдохнула я.

— Прости. Я тоже боюсь рассвета.

— Солнечный свет не повредит тебе, — сказал Натэниэл.

— Но для меня это новая сила. Я провел века, до ужаса опасаясь солнечного света, такого рода страх не пройдет просто так.

— Теперь ты можешь ходить в дневное время. Это должно сделать тебя храбрым, — сказал Джакомо.

Дамиан посмотрел на другого вампира.

— Должно, но сейчас это не работает.

Итан прекратил опускать шторки иллюминаторов и посмотрел на меня.

— Я понимаю, почему боится Дамиан, но ты тоже напугана, по-настоящему напугана.

Я кивнула.

— Не знаю, смогу ли лететь на самолете с закрытыми окнами.

— Я не могу лететь с открытыми, как и твоя прекрасная Эхо, — сказал Джакомо. Он закончил закрывать окна позади меня. Так что единственное окошко, оставленное открытым, было рядом со мной. Я наклонилась к нему, как цветок, ожидающий восхода солнца.

— Я знаю, что мы должны их закрыть. Просто говорю, что моя клаустрофобия брыкается, вот и все.

— Мы могли бы пристегнуть Джакомо, Дамиана и меня к сиденьям в задней части самолета, и тогда тебе не придется закрывать свое окно, — предложила Эхо.

Я посмотрела на хрупкий треугольник ее лица, в эти синие глаза, которые выглядели такими же яркими, как васильки, синего цвета, который был настолько насыщенным, что казался почти фиолетовым. Я отстегнулась, и все мужчины отпустили меня, чтобы я могла пройти к ней по узкому проходу. Она взяла мою протянутую руку. Самолет слегка покачнулся в воздухе, и мне пришлось сглотнуть и сильнее стиснуть ее миниатюрную руку, почти такую же маленькую, как и у меня. Натэниэл придал мне устойчивости, положив руку мне на бедро. Я похлопала его по руке, а затем положила руку на мягкую бледную щеку Эхо и поцеловала маленький лук ее рта. Она заколебалась, а затем обняла меня и ответила на поцелуй. Как и всегда, когда целовала ее, я подумала, какой же маленький у нее рот; только у Джейд был меньше, но, возможно, разница была в том, как они реагировали на поцелуй. Джейд целовалась так, как делала большинство вещей в спальне — неуверенно, ожидая, когда я возьму инициативу на себя. Как только я показывала Эхо свои намерения, она сливалась своим телом с моим, и мне и не нужно было вести.

Мы почти одновременно разорвали поцелуй, и с расстояния в несколько сантиметров, заглянули друг другу в глаза. У меня возник вопрос: выглядела ли я такой же пораженной, как и она? Я изучала ее лицо и ощущение нас, все еще обнимающих друг друга. В своих сапогах на высоких каблуках, я была почти одного с ней роста и это также мне нравилось. В моей жизни было достаточно тех, кто был выше меня.

— Я ценю это лицо больше, чем боюсь закрытых окон, — сказала я.

Она одарила меня улыбкой, которая казалась застенчивой, но заставляла ее глаза наполняться удовольствием. Я никогда не была уверена, была ли это ее настоящая улыбка или та, что, по ее мнению, будет приятной без демонстрации сильных эмоций. Многие старые вампиры доходили до того, что у них оставалось очень мало естественных выражений лица, потому что чистые эмоции наказуемы. Поначалу Жан-Клод тоже осторожничал рядом со мной. Однажды, я бы хотела увидеть улыбку Эхо, которая убедила бы меня в том, что это действительно то, что она чувствовала.

— Мы должны быть в полной безопасности