Мой Рагнарёк - Макс Фрай

Утром к остаткам моего костра подгребла куча народу: смотреть на Олимпийцев.

Вообще-то, я мог их понять: сам бы не пропустил такое зрелище, в случае чего! Но сейчас я был на стороне своих гостей, поскольку по собственному опыту отлично знаю, как неприятно просыпаться под любопытными взглядами посторонних.

— Ну и чего вы на них уставились? — Укоризненно спросил я своих «генералов» и добрую сотню других любителей экзотических зрелищ. — Можно подумать, что я веду прямой репортаж из уборной президента! Дайте людям проснуться по-человечески!

— Не людям, а богам. — Педантично поправил меня Анатоль.

— Людям, дружище, людям — можешь мне поверить! — Печально улыбнулся я. — Нет, ну правда, пойдите погуляйте. Я вас потом познакомлю.

Через час я честно выполнил свое обещание: представил Олимпийцам свою великолепную четверку. Все было очень чинно, просто заглядение!

— Один что-то мне говорил про поле, на котором должна разыграться Последняя Битва…

— Нерешительно начала Афина, когда мы наконец отправились в путь. — Не помню, как оно называется… впрочем, это неважно. Мы туда направляемся?

— Надеюсь, что нет. Никаких полей, к черту роковые предначертания! — Я помотал головой. — Надеюсь, мои ребята приведут нас в какое-нибудь место, которое при всем желании невозможно назвать полем. Учинить все это безобразие на улицах Рима, или Лондона… или еще лучше — в Москве!

Достойное место!

Судя по всему, Афина была не в курсе политической жизни человечества: моя версия насчет Москвы ее совсем не рассмешила.

— Скорее бы! — Тихо сказала она. — Я скоро свихнусь от ожидания…

— Не торопи судьбу, Паллада. — Улыбнулся я. — Лучше сказать ей спасибо: сегодня она подарила нам еще один день жизни. Можно ехать, куда глаза глядят, колдовать по мелочам, если захочется есть, или укрыться теплым одеялом, можно любоваться закатами и пытаться разглядеть на луне силуэт зайца — чем плохо?

— А что, разве на луне есть заяц? — Изумленно спросила она.

— Китайцы считают, что есть… Если очень захочешь им поверить, ты его увидишь.

— Я попробую. — У Афины было растерянное лицо школьницы, которая впервые в жизни дала себе труд прислушаться к монотонному монологу учителя астрономии.

— Ну вот видишь: незачем торопиться с этой чертовой битвой! — Резюмировал я. — В этом мире есть куча интересных вещей, на которых ты до сих пор не удосужилась задержать свой божественный взор. Думаю, тебе было недосуг…

— Это правда. — Удивленно согласилась Афина.

Остаток дня она провела, старательно крутя головой по сторонам — искала обещанные мною «интересные вещи», я полагаю. На закате Афина так же усердно изучала переливы багрового света на горизонте, а с наступлением ночи дисциплинированно уставилась на луну.

— Макс, я его вижу! — Неожиданно заявила она.

— Кого?

— Твоего «лунного зайца»!

Я посмотрел на ее счастливое лицо и рассмеялся: сейчас оно стало совсем детским.

— Хочешь мороженого, милая? — Эта дурацкая фраза оказалась первым, что пришло мне в голову.

— Хочу. — Кивнула она. И обернулась к Гермесу, который ехал рядом с нами:

— Ты знаешь, что на луне есть заяц?

Он выразительно покрутил пальцем у виска, но Афина уже успела отвернуться, так что дело обошлось без очередной пикировки: я успел заметить, что эти двое просто обожали оттачивать друг на друге свое остроумие.

— Макс, ты был совершенно прав: в этом мире действительно много удивительных вещей, на которые я никогда не обращала внимания. Взять хотя бы твое мороженое! — Доверительно шепнула она. Я был готов зашмыгать носом от умиления: вот тебе и грозная Минерва, кто бы мог подумать…

Ночью мне пришлось снова объявить привал: в отличие от моих людей, Олимпийцы действительно нуждались в отдыхе. Впрочем, я был уверен, что нам некуда торопиться: если мы опоздаем к месту свидания с судьбой, она не поленится выйти нам навстречу!

Один присоединился к нам недели через две. Он приехал один, верхом на своем верном Слейпнире и был мрачен, как туча.

— Твои родичи оказались слишком упрямы? — Сочувственно спросил я.

— Как старые ослы! — Неохотно кивнул он.

— И ты… ты осуществил свое намерение отправить их в Хель, не дожидаясь Дня Судьбы? — Осторожно спросил я.

— Нет. — Неохотно буркнул он. И тут же добавил:

— Пока. Пусть еще подумают… Не суйся в мои дела, ладно? Пусть они остаются только моими.

— Ладно, вопрос закрыт. — Согласился я. — В конце концов, это не имеет никакого значения — как они себя поведут. Все уже и так идет кувырком…

— Да, я тоже так подумал. — Хмуро сказал Один. — Поэтому и оставил все как есть.

— Макс, посмотри! Раньше они меня боялись… — Ко мне подошла Афина, на ее раскрытой ладони сидело крошечное крылатое существо изумрудно-зеленого цвета. — Как оно называется?

— Понятия не имею, — улыбнулся я, — просто такая ночная тварюшка…

— Я рада тебя видеть, Игг. — Она наконец соизволила обратить внимание на Одина. — Ты пришел один, или?…

— Один. А ты?

— Мы все здесь. — Сказала она. — Знаешь, это оказалось очень полезно: плестись хвостом за Максом и его армией. Ко мне возвращается моя сила — постепенно, капля по капле, но это лучше, чем ничего… И не только ко мне: Зевс вчера метнул молнию и поджег хворост, собранный для костра — впервые за столько дней ему снова удалось хоть что-то воспламенить!

— Рад за него. — Насмешливо сказал Один. — Что ж, значит твои родичи оказались смекалистее, чем мои дурни!

— Да не то, чтобы смекалистее, просто нам было нечего терять. — Она пожала плечами. — Все к лучшему: хороши бы мы были, если бы до сих пор сидели на своих амбах!

— Кстати, ты еще не проиграла наш спор? — Насмешливо спросил ее Один. — У тебя была куча времени, чтобы его проиграть…

— Нет, не проиграла. — Улыбнулась Афина.

— А что за спор? — Заинтересовался я.

— Да так, ничего особенного. — Ухмыльнулся он.

— Могу и рассказать: это уже не имеет значения, наверное… — Задумчиво протянула она.

— Не вздумай! — Повелительно сказал Один. — Время еще не вышло.

— Не делай из мухи слона, друг мой! — Легкомысленно отмахнулась Афина.

Но мне уже не требовалось продолжение: я вдруг понял, о чем идет речь.

Может быть, мне как-то удалось прочитать их мысли, а может быть, это были фокусы моей интуиции — в конце концов, я родился не таким уж тупым парнем… по крайней мере, иногда у меня случаются периоды просветления! Я почувствовал, что вполне могу покраснеть, повернулся и пошел прочь. Отойдя на несколько шагов, я услышал, как Афина сказала Одину: «Ну вот, он и сам догадался!» — и рассмеялась весело и беззаботно, словно они оба были старшеклассниками, обсуждающими свои амурные дела на большой перемене, а не последними богами мира, замершего над пропастью…