Антиглянец - Наталия Осс

Если так будет дальше продолжаться, я с ней поговорю! Я ей не позволю претендовать на меня целиком!

Я конвертировала жизнь в работу. Я научилась упаковывать рекламные имиджи в дорогую глянцевую бумагу, украшать их бантиками гламурных бессмыслиц, получая за это деньги, которые тратила на то, чтобы поддерживать праздничный имидж человека, у которого есть деньги. Самое смешное, что в результате этого круговорота – гламур-имидж-глянец-деньги-гламур – денег у меня не оставалось.

Папа с мамой стояли в розовых цветах, когда я спустилась вниз.

– Мне в Москву надо срочно. На работу вызвали.

– Дочка, как же?.. А ужин? – Папа смотрел растерянно, как ребенок. Господи, только бы не обиделся.

– Не могу! – Я завела мотор и рванула в большой мир.

Из машины позвонила Вере:

– Будь готова, Волкова приказала завтра письмо отправить в Лондон DHL-ом.

– Она сумасшедшая! Ты не сказала ей, что для этого есть понедельник?

– Эта сука разве понимает? Я сейчас на дачу к ней еду, представь?

– Бедная… Ее совсем, что ли, муж не еб…т, чего в такую жару-то работать?

Я извинилась перед Верой после приезда. В конце концов, она была единственным человеком, который помогал мне с самого начала. Когда Волкова назначит меня издателем, я сделаю Веру директором по маркетингу. А бездельницу Лейнс, за которую Голикова пахала целый год, уволим. Я пролоббирую. Одно только меня смущало – Вера была независима, ей не нужны деньги. А как тогда я буду ей управлять? Интересно, что я, страдавшая от собственной несвободы, думала, как поработить Веру.

Заехала домой – переодеться и написать письмо Мохаммеду. В голове – ни одной идеи.

«Узнаваемый Мохаммед…» Черт! Стерла. «Уважаемый Мохаммед». Какие фамильярности! Стерла. «Господину М. Аль-Файеду. Меморандум». Ерунда какая-то. И что писать? Весной я вместо Затуловской ходила на конференцию «Как выгодно продать медиабизнес». О чем там говорили? Консолидация активов отрасли, сделки по слиянию-поглощению, если вы занимаете лидирующие позиции на рынке, вы сможете заинтересовать стратегического инвестора… Инвестора. Черт, где у меня эти бумажки, неужели на работе?! Нашла, слава богу, нашла!

Я застрочила с бешеной скоростью, как будто за мной гнались волки. Волковы…

«Темпы роста медийного рынка России являются лидирующими по сравнению с регионами… и уступают только аналогичным рынкам… Благоприятная экономическая ситуация в стране, либеральное законодательство о печати, увеличение объемов рекламных поступлений, приток в отрасль внутренних и внешних инвестиций… В сегменте глянцевых журналов лидирующие позиции занимает журнал Gloss. Мы наблюдаем устойчивую положительную динамику по показателям рентабельности… По данным Gallup Media, аудитория выросла… и превосходит… в возрастной категории самых активных покупателей, являющихся наиболее активными потребителями продуктов индустрии моды, красоты и товаров luxury.

Уникальное положение бренда Gloss на российском рынке достигнуто благодаря реализации издателями комплексной программы, позволяющей не только успешно конкурировать, но и опережать аналогичные издания, которые…»

Которые рядом не стояли с нашим «Глянцем». Я цитировала доклад Федерального агентства по печати, манипулировала цифрами из отчетов Гэллапа, сыпала словами: сегментация рынка, операционные затраты, амортизация, синергия, сравнительные мультипликаторы EBITDA. Да, пусть Аль-Файед тоже смотрит мультики. Нарисованные в пустоте графики движения денежных средств, баланс наличности. Как это у них называется – cash-flow? Кэш, кэш… Кыш отсюда все, кто сомневается в лидерстве журнала Gloss!

У страшного слова «капитал» оказалось много синонимов – описание актива, структура владения, максимизация стоимости бизнеса. Я даже нашла, в чем тут мой интерес. Это называется MBO – менеджмент компании покупает акции у собственников. «Качественные управляющие лучше всех знают сильные и уязвимые места компании и как с этим бороться». Ха, самым уязвимым местом в журнале были как раз собственники – две девушки, которые никак не могли договориться не только друг с другом, но даже сами с собой. «Преимущество продажи менеджменту заключается в относительно несложном процессе due diligence». Несложном… Знать бы еще, что это означает.

Я еще порылась в бумажках и вытянула: «Психологическая готовность предпринимателей к партнерству. Стратегический инвестор входит в акционерный капитал, в совет директоров, он сможет блокировать ваши решения…» Ха, ха, ха! Никогда ничего этого в журнале Gloss не будет. Допустить, чтобы Мохаммед Аль-Файед блокировал решения Волковой?!

Я поставила точку. И поняла, что в очередной раз сделала бесполезную работу.

К Волковой я приехала, когда луна бледно-лимонной долькой висела над фарфоровыми чашками, расставленными на широком столе веранды. Мы пили чай. Аня, утомленная солнцем, качалась в плетеном кресле и лениво просматривала папку с документами.

– Алена, а почему вы цифры не проставили?

Офигеть! А я что, знаю реальный процент прибыли? Финансовые скелеты Gloss надежно хранил сейф Затуловской. Еще бы, показывать мне, сколько приносит моя эксплуатация?

– А я их и не знаю.

– Да? Странно… А почему вы не в курсе? Собираетесь быть издателем, а до сих пор не потрудились узнать. Варенье пробуйте, специально для вас открыла.

Я иногда думала, что это такая форма садизма. Подманить Каштанку куском мяса, чтобы ее высечь потом.

– Я руководствовалась соображениями деликатности. Вы с Мариной Павловной посовещаетесь и решите, что конкретно вы готовы показывать Мохаммеду.

Какой бредовый разговор.

– А… В любом случае, у нас в понедельник с Мариной совещание по этому проекту.

Как? А зачем я сегодня к ней ехала?! Почти двести километров по жаре – с дачи, в Москву, опять на дачу. Мне захотелось ее ударить. Или завыть на лимонную луну волком. Волковым… А где, кстати, ее муж? Все разбирается с Настей?

Я собиралась уже сесть в свою Бурашку, и Аня бросила мне напоследок:

– Алена, у вас ведь скоро день рождения?

– Да, 1 июля.

– Вы машину себе подарите. Вам пора на другой ездить!

Это было хуже, чем битва Миранды Пристли со свой ассистенткой. Андреа обслуживала интересы Миранды, вещи Миранды, собачек Миранды. Я обслуживала комплексы и фобии. Такое впечатление, что, вырывая из душ, тел и графиков подчиненных кусок за куском, Волкова компенсировала недостаток любви – если терпишь, значит, любишь. Она тащила из нас жилы и наматывала на барабан своего сердца, вращавшийся вхолостую.

Человек с ружьем открыл передо мной шлагбаум, и я вырвалась, наконец, из резервации коттеджного поселка на большую дорогу Рублевку. Черт! И в начале двенадцатого у них тут пробка. Что, так много менеджеров едут к своим хозяевам, чтобы покормить их собачек у бассейна? Перед Барвихой мы встали. Что там такое сегодня? Я медленно продвигалась вперед, наконец показалась деревенька Luxury Village. Ух ты, да тут народное гуляние… Небо долбили рейвом прожектора. Что справляем сегодня?

Мне тоже бы надо наградить себя за мучения сегодняшнего дня. Я порылась в бардачке – туда я складывала недельный улов нарядных конвертов, адресованных «г-же главному редактору», на случай, если выеду с работы раньше десяти вечера. Неотоваренные приглашения скапливались и потом на­ходили последний приют в мусорном баке возле дома. Приглашения посетить Рублевку в выходные я не использовала никогда – если не Богу посвятить седьмой день, то уж и не Мамоне. Надо же, нашла! «Уважаемая… автосалон… на традиционную вечеринку Barviha Luxury Car и презентацию нового купе Bentley Brooklands…» Так «Бентли» же наша любимая тачка! Мне, может, тоже такую купить?

Я внаглую сунула нос в гущу машин, разрезав встречную пробку напополам, выстояла очередь на подземную парковку, нырнула в катакомбы, приткнула Бурашку на единственное свободное место в запрещенной зоне, обозначенной полосатым пограничным скотчем, и заскрипела каблуками по резиновому покрытию – быстрее туда, на волю, где рейв и драйв.

На площади было не протолкнуться. Девушки-промоутерши, скучавшие за опустевшими липкими стойками, где только что закончили наливать, кадрились с местными парнями. Парни были деревенские, из окрестных Жуковок-Барвих. Молодежь. Дискотека авария. Раздача еды тоже закончилась, пластиковые тарелки с вышелушенными тарталетками валялись в беспорядке на пустых столах. Я приехала в самый разгар. Летом будет жарко – так предсказали в фильме «Жара». Белые штаны, белые платья, загорелые коленки, плечи, груди… Народ, распаренный, расслабленный, ленивый, слонялся туда-сюда, топтался возле сцены. Что-то было в этом курортное, провинциальное, из давно забытых профсоюзных времен, когда обитатели санатория вываливали после ужина на вечерние танцы. Только на площади топтались не пожилые тренировочные папики, а их внучата, прошедшие тюнинг и апгрейд. И ни одного знакомого медийного лица. Правильно, здесь же только местные, это их деревенская гулянка.