Ликвидация - Бондаренко Вячеслав Васильевич

Они помолчали.

— Скоро светать начнет, — осторожно проговорил Штехель.

Кречетов медленно отвел взгляд от моря.

— Штехель, ты когда своего племянника на смерть послал, что чувствовал?

Штехель вздрогнул, провел измазанными землей дрожащими руками по остаткам волос.

— Я уже давно ничего не чувствую…

— Хорошо тебе, — скрипнул зубами Кречетов. — Бугорок с землей сровняй… По грузовикам все в ажуре?

— Так точно, — с трудом справившись с собой, кивнул Штехель. — Все тяжелые, как вы приказывали.

Военный эшелон — полтора десятка пустых теплушек, задействованных в переброске войск Одесского гарнизона в Молдавию и теперь возвращавшихся обратно, — втянулся в хилый южный лесок, неведомо когда и чьей волей высаженный здесь, посреди степей. Плохо прижившиеся в теплом климате северные деревья не поражали ни толщиной стволов, ни высотой, ни густотой кроны. В подлеске бурно рос густой, в рост человека, кустарник.

Из-за поворота навстречу поезду показался чумазый, одетый в рвань цвета хаки пацан с красным галстуком в руках. Он отчаянно размахивал галстуком над головой и орал что-то, неслышимое из-за расстояния и шума поезда.

— О, размахался! — пренебрежительно произнес начальник охраны состава, молодой лейтенант, стоявший в будке паровоза рядом с машинистом и его помощником. — А ну-ка дудни…

— Так это самое, товарищ лейтенант… — обеспокоенно произнес немолодой машинист. — Может, рельс впереди лопнутый?.. Недавно в «Известиях» тоже писали — пацан так бежал и сигналил… Ему еще медаль потом дали…

— Дуди! — повелительно махнул офицер.

Машинист покорно дал гудок. Паровоз отчаянно заревел. Пацан замер на путях, но галстуком махать не перестал, даже начал подпрыгивать на месте от усердия. Машинист, вопросительно взглянув на офицера, нажал на рычаг, подающий в котел контрпар, и одновременно начал вращать маховик воздушного тормоза.

Тяжело отфыркиваясь, паровоз замер метрах в пятидесяти от пацана. Лейтенант высунулся из окна, собираясь обматерить хулигана, как вдруг с необыкновенным проворством метнулся к противоположной стороне паровозной будки и, нелепо взмахнув руками, сиганул под откос. А по ступенькам лестницы в будку деловито забрался курносый, коротко стриженный человек со смешно торчащими ушами и исполосованным шрамами лицом. В руках он держал пистолет.

— Здрасте.отцы, — весело произнес Платов, держа машиниста на прицеле. — Бояться не надо.

Машинист с помощником, ошеломленно переглянувшись, подняли руки. Вслед за незваным гостем в будку втиснулись еще двое налетчиков в военном, оба с румынскими автоматами «орита». Неподалеку хлопнуло несколько выстрелов, раздался жалкий вскрик.

— Маленькая остановка, — успокоительно улыбнулся Платов. — Потом поедем.

— Куда поедем-то? — подал хриплый голос помощник машиниста.

— А куда ехали?

— Одесса-Товарная…

— Вот туда и проследуем, — мирно кивнул налетчик. — Только если без глупостей.

— Староваты мы для глупостей, — хмуро заметил машинист, косясь на пистолет в руке незваного гостя.

— Ну и договорились… Остановку делаем, только когда я скажу. Гудок даем тоже только по моему сигналу. Все понятно?

— Все, — угрюмо произнесли железнодорожники. Платов кивнул, показывая, что можно опустить руки, и, оставив двух налетчиков в будке, спрыгнул на землю.

В пустые теплушки неторопливо грузились разномастно одетые вооруженные люди. Навстречу Платову по насыпи шагнул низкорослый, заросший неопрятной бородой до самого кадыка командир вышедших из леса бандитов — Гузь. На его груди болтался «шмайссер», на боку висел «маузер» в деревянной кобуре. На атамане был черный мундир офицера СС со споротыми орлами и знаками различия. Правда, приглядевшись, Платов различил на кителе Гузя орден Германского Орла пятого класса. «Да-а, мундир без наград — не мундир», — ухмыльнувшись, подумал он.

— Шо охрану упустили? — хрипло спросил Гузь. — Только лейтенанта одного и шмальнули…

— Через два часа будем в Одессе, там настреляетесь… На посадку даю пять минут. Потом эшелон уходит. Двери теплушек на время движения закрыть. Остановок не будет, так что оправиться и всякое такое — прямо сейчас…

Платов повернулся и неторопливо направился к паровозу, хрустя гравием.

— Ты шо тут, командовать будешь? — с ненавистью выкрикнул ему в спину Гузь, впиваясь пальцами в рукоять автомата.

— Нет, я выполняю приказ, — мельком обернувшись, бросил Платов. — Время пошло.

Разъяренный Гузь, помедлив, звучно сплюнул себе под ноги, обернулся к своим:

— Петро, Мишка, Григорий!.. Давай сюда.

Трое здоровенных небритых хлопцев в давно не стиранных гимнастерках, с румынскими винтовками за плечами, торопливо подбежали к своему командиру. Гузь раздраженно махнул рукой:

— Гоните всех до вагонов, да швыдчей… Кто задержится, лично пристрелю и закапывать не стану. Да!.. Кто не оправлялся, пусть зараз все свои дела делает, пойдем до Одессы без остановок…

Через пять минут над леском пронесся густой гудок паровоза. Платов, высунувшись из окна будки, удовлетворенно пробежался взглядом по переполненному составу. Звучно захлопывались двери теплушек.

— Ну, поехали, отцы, — приказал Платов, хлопая машиниста по плечу гимнастерки и весело разглядывая его замусоленный погон. — Ох ты, и вы с погонами… Это ж в каком ты звании будешь-то, а?..

— Старший бригадный, — буркнул машинист, не отрывая глаз от полотна.

Глава семнадцатая

Яркая электрическая лампочка освещала разложенный на столе план здания комендатуры. Вокруг стола сидели Толя Живчик и командиры групп захвата, в том числе и Степан, ставший лейтенантом Тюльпановым. На всех была форма офицеров Советской армии.

— Повторим задание, — произнес Живчик и ткнул пальцем в дюжего детину с погонами лейтенанта ветеринарной службы. — Твоя группа?

— Верхний этаж, — бодро отчеканил тот. — Кабинет военного коменданта и выход на чердак. Коменданта — ликвидировать.

— Твоя? — Живчик перевел глаза на франтоватого старшего лейтенанта-танкиста с лихо подкрученными усами.

— Лестница на верхний этаж. При необходимости — помощь ему. — «Танкист» кивнул на командира первой группы.

— Ты?.. — Живчик смотрел на капитана инженерно-артиллерийской службы с орденом Отечественной войны первой степени на кителе.

— Захватываем комнату для хранения оружия… Удерживаем до вашего подхода.

— А если не удержите?

— Взрываем… Но мы удержим, — усмехнулся «капитан».

Толя Живчик обернулся к Степану, который как раз примерял к рукаву белую повязку.

— Ты?..

— Курим около входа, — торопливо ответил Степан. — При начале штурма удерживаем двери.

— Повязки — в последний момент! — недовольно нахмурившись, произнес Живчик. — Там много боевых офицеров, увидят — мигом поймут, что к чему…

«Лейтенант ветеринарной службы» жестко усмехнулся:

— Не. Не успеют…

Чекан неуютно дергал плечом — отвык уже от штатского пиджака. В офицерской форме действовать было куда привычнее. Да и ботинки на шнурках давненько не приходилось носить, все больше в сапогах… Он чертыхнулся, недовольно рванул шнурок, перетягивая узел заново. Ботинки были хорошие, «второй фронт», канадского производства. Он мельком подумал, что на Привозе такие должны стоить не меньше двух тысяч… А может, и больше. Странно, что накануне важного дела в голову лезли такие мысли.

—Давненько я не стоял на шухере, — сказал он Штехелю, молча наблюдавшему за процессом обувания.

— Телефончик запомнил? — вместо ответа осведомился тот.

— Ты б еще сказал, где там в округе телефон можно найти…

— Две конторы будут у тебя за спиной и аптека за углом… Но, надеюсь, не понадобится.

Чекан со злостью взялся за второй ботинок.

— Ни хрена не подготовлено!.. Лезем, как бараны, под нож!

Штехель, казалось, не слышал его. Он вытянул губы в трубочку и смотрел в угол, туда, где по полкам были аккуратно расставлены банки с компотами и вареньем.