Азовская альтернатива : Черный археолог из будущего. Флибустьеры Черного моря. Казак из будущего - Спесивцев Анатолий Федорович

– И это всё из-за какой-то горушки, хрен знает где расположенной?

– Господь создал один мир, и всё в нём взаимосвязано. Да и горушка… не совсем обыкновенная, я потом вам расскажу про неё кое-что интересное.

После обсуждения ещё нескольких, куда более важных вопросов по единодушным просьбам Аркадий рассказал историю извержения Везувия в первом веке. Всех особенно впечатлили пустоты в лаве, после заполнения гипсом ставшие «скульптурами», портретами погибших людей (в реале сохранились позы погибших и весьма грубые отпечатки лиц, но попаданец об этом не знал). Рассказал он и об успевших добежать до моря, но погибших на берегу от огненно-ядовитой тучи жителях Геркуланума.

– Их всех накрыла волна раскалённого – медь расплавить можно – воздуха и пепла, вырвавшаяся из жерла вулкана, и ядовитая к тому же. Никто не смог дождаться кораблей или убежать. Там на берегу и сгинули. Обнаружили их уже в конце двадцатого века, раньше, не находя трупов в развалинах Геркуланума, думали, что жители этого города успели спастись.

– И что, стояли как бараны перед мясником, никто не догадался вдоль берега убежать? – ядовито осведомился Жучило.

– На берег, судя по всему, они выбежали потому, что землю сильно затрясло, и дым из Везувия пошёл, а когда вулкан взорвался, бежать стало поздно. Не было, нет и долго ещё не будет на Земле средств передви… повозок или чего другого для езды, способных развить такую скорость.

– Неужто там ни одного доброго коня не было?

– Нет коней, бегающих с такой скоростью. Туча неслась в десять или двадцать раз быстрей самого быстрого всадника.

– Во сколько?!

– Ты не ослышался, в десять или двадцать раз быстрее. Кстати, и быстрее пули.

Скорость перемещения тучи, названная попаданцем, поразила всех. Некоторое время поговорили об этом, потом на тему зависимости погоды от чёрт-те чего, попутно решили предупредить о возможных холодах и засухе Москву.

Советов же по лечению сумасшествия никто так давать не захотел.

Сельский дворик в пригороде Азова, ничем не примечательный, такой можно встретить в любом русинском селе. Джурам пришлось двое суток трудиться, выполняя непривычные для них работы, прежде чем сходство стало достаточно полным.

На скамеечке возле хаты, к счастью, изначально белёной и крытой камышом, сидела неопрятная, неопределённого возраста женщина. Сидела как изваяние, не шевелясь и не отгоняя вившихся вокруг неё мух, тупо уставившись на что-то перед собой. За полчаса, что Аркадий наблюдал, пошевелилась всего один раз, видимо, сгоняя ужалившего её слепня. Игравшихся перед ней двух мальчишек в русинской деревенской одежде и возившегося по хозяйству мужчину в упор не видела.

Идиллию нарушили ворвавшиеся на конях во двор ногаи. Мужчина было бросился им наперехват с топором в руках, но упал, сражённый стрелой, а ребята побежали от неспешно их настигавших конников с криками: «Мамо! Мамо!» Всадники перекрикивались по-тюркски, обговаривая предстоящее убийство малышей (соседи считали, что татарского Одарка не знает, но в данном случае решено было подстраховаться).

Женщина при виде такой картины зашевелилась. Между тем, действо продолжалось. Всадники догнали детей, соскочили с коней, один из ногаев схватил ближайшего к нему ребёнка, перехватил его за ноги и раскрутил над собой. Мальчишка при этом визжал так, что, наверное, на всю округу было слышно.

Именно эта сценка и преобразила несчастную. Она как-то судорожно встала с лавки, сделала к бежавшим к ней детям нетвёрдый шаг и надрывно закричала, почти заверещала:

– Стійте! Не чіпайте моiх діточок!

После чего схватилась рукой за сердце и упала на землю.

Прежде чем разыгралась эта душераздирающая сцена, Аркадию и его джурам пришлось много поработать. Сначала выясняя личность несчастной женщины и подробности её трагедии. Это было не так уж легко: большая часть освобождённых Григорьевым людей осела в городках верховьев Дона. Сам попаданец времени на путешествия по обширной донской земле не имел, со строгими его инструкциями два месяца спасённых от рабства селян разыскивали и опрашивали выделенные советом характерников люди. С теми, кто пристроился жить в Азове или по соседству, разговаривали уже сам Москаль-чародей и его доверенные джуры.

В конце концов, удалось выяснить, что женщину звали Одарка, была она до набега мужней женой, имела двух малолетних детей, мальчиков. Родила и третьего, но он умер в младенчестве, а знахарка предупредила, что больше у неё детей не будет. Поэтому сыновей она холила и лелеяла, берегла пуще глаза. Все вспомнившие её односельчане отмечали хозяйственность и любовь к своим детям. На этом Аркадий и решил сыграть.

Он разработал сценарий вероятной гибели детей, наверняка на её глазах, иначе вряд ли она сошла бы с ума. Затем попаданец начал поиск «актёров». Кого-кого, а ногаев среди казаков хватало. Оставалось найти нескольких с малолетними сыновьями. Поручать детям такие роли можно было, считал Аркадий, только если они безоговорочно верят людям, исполняющим роли налётчиков. Получить вместо излеченной женщины двух детей-заик не хотелось никому. Так что ногаи, ворвавшиеся во двор, приходились отцами, старшими братьями и дядьями двум «звёздам» будущего спектакля. Поначалу претендентов на роли детей нашли несколько пацанят, при предварительном разыгрывании сцены отобрали самых смелых и сообразительных.

Пролежав несколько часов без сознания, Одарка к вечеру пришла в себя и заговорила. Вполне связно и осознанно. Она, ещё нетвёрдо встав на ноги, даже стала беспокоиться о собственной внешности и одежде. Попросила миску с водой, чтоб глянуть на своё отражение и умыться, стала сокрушаться, что всё на ней грязно и затёрто. При осторожной попытке расспрашивать, что она помнит, немного поплакала-попричитала о погибших деточках, о своей разнесчастной судьбинушке. Очень удивилась, что оказалась в Азове, потеряв сознание в родном селе на Полтавщине. Путешествие в ногайском чамбуле, а потом и казацком таборе помнила очень смутно, как и жизнь в Азове до «пробуждения». При попытке вспомнить подробности у неё заболела голова, посему сеанс воспоминаний прервали, женщину накормили и уложили спать. Одарка вернулась в реальный мир, а у легкомысленно вылечившего её попаданца добавилось проблем. И нешуточных, недетских, хотя и связанных частично с детьми.

Ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным. Эту истину Аркадий узнал на собственной шкуре ещё в младших классах школы. Однако, вероятно, по слабости характера и наличию некоторой толики интеллигентщины, попавшей к нему от родителей, напарывался на неприятности от своих добрых дел всё снова и снова. В этот раз он попал по-крупному.

Первым звоночком послужила беседа с азовским атаманом Петровым. Встреча была рядовой и деловой, но, неожиданно для попаданца, начал её атаман не с проблем созревания селитры или накопления золы от сгоревшего каменного угля.

– Говорят, ты женщину от безумия излечил?

– Ну… можно и так сказать, – с нескрываемой гордостью ответил попаданец. Не имея серьёзных знаний по медицине вообще, тем более – по психологии, вытащить человека из пучины безумия было по любым меркам достижением нерядовым.

– Тогда, может, и мне поможешь? У моей сестры старший сын… с детства… не совсем… в разуме. Заговаривается…

Рассказ об ущербности собственного племянника давался знаменитому атаману тяжело. Видно было, что для него это по-настоящему больной вопрос.

«Упс! Ёпрст!!! Приплыли. Чёрт меня дёрнул связываться с этой бабой! Теперь придётся выкручиваться. Мне только славы великого лекаря не хватает для полного счастья».

– Если с детства, то, скорее всего, это шизофрения. Или, может быть, паранойя. Я в них не разбираюсь, так что даже не смогу определить. Он не буйный?

– Нет, что ты! Обычный на вид ребятёнок. Ласковый, послушный, только вот…

Аркадий видя, как переживает Осип, помолчал, собираясь с духом.