Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

— Похоже, вы что — то знаете о Кригере, — произнёс он, стараясь отчётливее выговаривать слова. — Не поделитесь ли с нами вашими знаниями?

— Позже, — ответила графиня. — День был долгим и, полагаю, все мы утомились. Дело подождёт до утра. Некоторые вещи лучше обсуждать в дневное время.

Учитывая обстоятельства, Феликс не мог не согласиться с такой мотивацией.

Помещение было просторным и холодным, в нём доминировал огромный портрет сильванского аристократа с холодным взглядом, казалось, следившего за Феликсом с недобрыми намерениями. Он сразу же подумал об осмотре комнаты на предмет потайных ходов. Судя по старым сказкам, в сильванских замках их полным — полно, но в комнате было слишком холодно, а Феликс был слишком пьян, чтобы этим обеспокоиться. Он предпринял некоторые предосторожности, закрыв дверь на засов и прислонив меч к стене так, чтобы его легко можно было достать с кровати.

Проваливаясь в тревожный сон без сновидений, Феликс мог поклясться, что расслышал вдали волчий вой.

Глава седьмая

Было темно. Карета быстро и бесшумно скользила сквозь ночь. Позади, словно призраки, мягко неслись по снегу волки. Глаза волков горели. Облачками вырывалось дыхание. Они выглядели измученными и яростными одновременно. Они двигались по воле вампира всё дальше и дальше, и теперь с ними происходило нечто крайне неестественное.

Ульрика понимала, что они чувствуют. Она была смущена. Её эмоции находились в смятении, и ей иногда казалось, что в её мысли и душу проникает ночная тьма. Она ненавидела Кригера. Она его презирала. Он был заносчивым, высокомерным, самоуверенным, деспотическим, презирающим тех, кого считал ниже себя, к каковым относилась большая часть мира. Ульрика была уверена, что он вынашивает злобные планы, и всё же иногда ей хотелось стать их частью.

Прекращая раздумывать, она понимала, что должна уйти, должна каким — то образом выбраться из кареты и сбежать, или найти какой — нибудь способ убить Кригера.

И всё же сие было невозможно. Он был слишком силён, слишком могуч. Она неоднократно пыталась пырнуть его своим ножом, и он отобрал её нож, как взрослый мог отнять игрушку у ребёнка. Дважды она пыталась сбежать по снегу вглубь зимнего леса. Она бежала туда, не беспокоясь о том, что может умереть от холода или голода.

Один раз он просто последовал по её следу, перехватил её в темноте и принёс обратно в карету. Будучи схвачена, она могла сопротивляться не более, чем мышь в кошачьих лапах. Во второй раз Ульрика посчитала, что ушла чисто, но холод пронимал через её тонкое одеяние, и она потеряла сознание в снегу. Очнувшись, она обнаружила себя в карете, отогретой каким — то неестественным способом. Ульрика вполне уверилась, что Кригер всё время наблюдал за ней, играл с ней, позволял думать, что ей удалось убежать, и лишь затем вновь разрушал её надежды. Но самым удивительным было то, что ей не пытался помешать никто из слуг вампира. Словно у них был приказ не вмешиваться.

Она продолжала высматривать деревню, где могла бы освободиться и найти укрытие, но они никогда и нигде не останавливались надолго, а Роч или остальные закупали все припасы, пока их хозяин обездвиживал её своей неестественно крепкой хваткой и подчинял горящим взглядом. Ульрика даже не могла заставить себя застонать и позвать на помощь, что тоже её удивляло.

Как она узнала, в её пленении была и тёмная сторона. В горячих объятиях вампира таилось наслаждение, которого она никогда не знала, удовольствие, превышающее своей интенсивностью всё, что она когда — либо испытывала. Она слышала, что некоторые последователи демонического бога Слаанеша приобретали привычку к определённым наркотикам и становились полностью от них зависимыми. Ульрика начинала подозревать, что понимает, что они чувствуют. Бывали времена, когда она обнаруживала, что с нетерпением ждёт приближения ночи, и бывали времена, когда они испытывала разочарование, если у Кригера не возникало желания испить её крови. Бывали времена, когда она чувствовала ревность, видя его выходящим из кареты какого — то из своих последователей с тем ленивым сытым взглядом на лице.

И что хуже, она подозревала, что Кригеру это известно. Явно насмешливые взгляды, которыми он её одаривал, говорили куда яснее слов. Казалось, Кригер в этом ничуть не сомневался, был настолько уверен, словно ранее проделывал подобное сотни раз, наблюдая, как сотни женщин становятся его бездумными рабынями.

Подобная мысль вызывала вспышку сопротивления в мыслях Ульрики. Она не собирается становиться чьей бы то ни было бездумной служанкой. Она не собирается по доброй воле становиться его жертвой. Если он так думает, то будет удивлён. Как — нибудь, когда — нибудь она найдёт способ выбраться из его ловушки и тогда…

И что тогда? Есть и другие вещи, которые следует принять в расчёт. Она далеко от дома, без денег, экипировки и друзей. Ульрика была уверена, что сейчас они находятся в нечестивых землях Сильвании, о которой ходили зловещие легенды, и не то это место, чтобы оказаться тут в одиночку посреди зимы. За ними постоянно следовали волки. Без защиты Кригера они легко могут разорвать её на части. Вглядевшись в сумрак, она увидела там Кригера, шагавшего в окружении волков — хищника среди хищников.

При взгляде на него, в её мысли вернулась тьма, а вместе с ней и искушение. В последнее время в его с ней разговорах Ульрике подспудно предлагались некоторые вещи. Не подкуп, не золото и драгоценные камни, но власть и бессмертие. Кригер делал это насмешливым, поддразнивающим способом, и потому она никогда не была уверена, правдивы ли его слова или он просто намерен помучить её, прежде чем убить.

«Мне не интересны подобные предложения», — твердила Ульрика себе. — Мне не хочется обрести бессмертие ценой собственной души. Мне не хочется неестественным образом продлевать свою жизнь за счёт чужой крови. У меня нет желания изучать темнейшие тайны чародейства. Нет. Ничего этого мне не нужно. Нет тут никакого искушения».

Но временами она замечала, что размышляет над подобными вещами. Будучи бессмертной, она однажды станет ему ровней, сможет изучить его секреты, убежать или отомстить. Ульрика была уверена, что бессмертие со временем предоставит ей такую возможность. Вот единственное подлинное искушение, как она пыталась себя убедить. К несчастью, она не была уверена, что сие действительно так.

Иногда в разговоре он, казалось бы, давал ей мимолётный взгляд на более значительный тёмный мир, обладающий древней и ужасающей красотой, в котором правят аристократы ночи, занимающие тайные дворцы в окружении легионов добровольных, если не более, служителей. Кригер рассказывал о далёких местах, где побывал, о том, что там увидел, и она была уверена, что смертный за всю свою жизнь не сможет столько повидать.

Он видел Землю мертвецов и великую Чёрную пирамиду Нагаша в полночь. Он слышал шёпот мертвецов, наполняющих города — гробницы. Он посещал окраины Царства Хаоса, и это, похоже, его не ужаснуло. Он побывал в Бретоннии, в Эсталии, в Тилее и в каждом из известных государств людей. Он общался с известными художниками и поэтами, равно как и с королями, королевами и менее значительными правителями. Он обсуждал философию с Ньюманом, поэзию и драматургию с фон Диелом, Зирком и Таррадашем.

Кригер обладал такими знаниями и изысканностью, что в сравнении с ним каждый из когда — либо встречавшихся Ульрике людей выглядел мелким и незначительным. Такой глубиной познаний не мог похвастаться даже Макс. «Конечно, — подумала она. — Макс ведь не похитил столетия жизни у невинных, чтобы обрести свои познания».

Кригер подошёл к боку кареты и распахнул настежь дверь. Вместе с ним вошёл холод ночи. Кригер протянул руку и прикоснулся к её щеке ледяной рукой. Ульрика отпрянула, но не так быстро, как ей бы хотелось.

— Ты думала над тем, что я спрашивал?

— Ты не учитель, а я не твой ученик, — ответила она. — Мне не требуется отвечать на какие — либо твои вопросы.

Он улыбнулся, показав зубы, похожие на зубы обычного смертного. Убийственные клыки он держал втянутыми.

— Я не просил тебя отвечать. Я просил поразмыслить над этим, — спокойно заметил он. — В действительности, я знаю, что ты думала над этим. Разве не так?

Снова эта самодовольная самоуверенность, снова убеждённость, что она поступит не иначе, как ему хочется. Раздражает тот факт, что он прав. Он умеет так поставить дело, так подать саму ситуацию, что невозможно думать иначе, чем он от неё хочет. И снова Ульрика ощутила себя мухой, попавшейся в особо крепкую и искусно сплетённую паутину. Она проигнорировала его слова, понимая, что любой ответ даст ему лишь очередную победу. Кригер пожал плечами и уставился в окно, на луну.