Кристальный пик - Анастасия Гор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я кивнула, отпуская его, хотя тот, кажется, ушел бы в любом случае. Сейчас было неподходящее время, чтобы разбираться еще и с этими ребяческими загадками, потому я тряхнула головой, едва не рассыпав заплетенную прическу, и вернулась к работе. Впрочем, единственной моей работой сейчас было не терять дипломатический настрой и уговорить Матти наконец-то взять перерыв, чтобы та тоже успела прихорошиться. Она порхала над праздничным убранством без отдыха и сна, верховодя одновременно и кухонными мастерами, и подавальщиками, и бардами с филидами, и даже Мелихор с Кочевником, снова сцепившимися из-за свиной рульки.
Ллеу не отходил далеко, и это был первый раз, когда он участвовал в приготовлениях. Все ради того, чтобы время от времени подходить к Матти, осторожно дергать ее за рукав, осведомляясь тихим, вкрадчивым голосом, не считает ли она нужным присесть ненадолго, а заодно нанести на лицо очередной слой мази, баночку с которой он теперь всегда носил в кармане. Иногда Матти терпеливо кивала, а иногда отмахивалась, и Ллеу кривил губы, но послушно отходил в сторону. Недаром говорят, что «не было бы счастья, да несчастье помогло»: похоже, их былые конфликты разрешились если не полностью, то хотя бы наполовину.
— Драконы приближаются! Драконы здесь!
Колокол Столицы бил только по праздникам, бедствиям или похоронам. Однако сейчас звон его тоже катился по улицам, оповещая о явлении, не виданном последним поколением людей. Разрезая облака, затмевая небо и солнце, над Столицей парила вереница великолепных созданий, чья чешуя отражала свет и расписывала чудесными красками город, застывший в благоговении и страхе. Драконов насчитывалось по меньшей мере четыре дюжины, и пускай я знала, что это даже не одна сотая жителей Сердца, их одних уже бы хватило, чтобы сжечь весь туат Немайн дотла. Или туат Дейрдре.
Выбежав в коридор, я припала лбом к окну. Старшие летели впереди выше всех. Не признать их было невозможно, покуда каждый Старший превосходил размером любые замки и корабли. Сердце пропускало удары при виде мощного размаха их крыльев, а затем и вовсе остановилось, когда драконы вдруг стали снижаться. Среди них я заметила подозрительно знакомую драконицу с фиалковой чешуей и самого Соляриса. Он сидел на спине золотого Сильтана между драконом из металла, Бореем, и драконом черным, как деготь — Вельгаром. Держался Сол при этом ровно, а значит, был невредим. От этого на душе стало легче, но ненамного. Ведь Солярису хоть и удалось привести Старших в Столицу, но это еще нельзя назвать победой.
— Гости дорогие, проходите, присаживайтесь! Занимайте любые места, какие нравятся. Э-э, каминная полка не то чтобы предназначена для этого, но… Если вам там удобно… Угощайтесь! Это честь для нас, великая честь…
Стоило дверям открыться, как Гвидион засуетился по Медовому залу, тараторя вежливости невпопад. Хотя все присутствующие были заранее проинструктированы, как вести себя и чего ожидать, я все равно почувствовала их напряжение. Мидир, стоящий рядом с моим креслом, по привычке схватился за пустые ножны — благо, вопреки уговорам, я велела всем хускарлам сдать мечи. А Кочевник и вовсе предпочел сгрести со стола побольше мяса и сбежать через бадстову. Даже барды забыли о музыке, пока Маттиола не шикнула на них из-за колонны, но даже тогда заиграла одна лишь свирель — тихая и надрывная. От этого громоздкие шаги драконов, быстро заполняющих зал, гремели эхом. Они будто принесли с собой месяц зноя: стоило войти первым из них, как воздух раскалился, платье стало липнуть к спине, а окна — запотевать.
Ровно половина женщин и половина мужчин. Половина взрослых и половина юных. В Столицу прибыли потомки всех древних кланов: жемчужные и соляные, травяные и каменные, штормовые и металлические, закатные… У некоторых волосы вились колечками и были такого же пурпурного цвета, как вишневое повидло, которое вытекало из булочек. Чешуйчатые хвосты задевали тарелки, несмотря на свободное пространство между столами, о котором позаботилась Мелихор. Все были одеты в такие же откровенные и полупрозрачные наряды, какие носили в Сердце, а несколько даже пришли абсолютно голыми, пока слуги, жмурясь, учтиво не подали им покрывала.
В таком обличье сложно было понять, кто именно из них является Старшим — драконы всегда юны ликом, даже когда стары душой. Зато я узнала Шэрая, легендарного путешественника-исследователя, который чуть не раздавил меня однажды в Сердце — и поняла, что в Столицу прибыли не только Старшие и их хёны, но и те драконы, которые пользовались особым уважением у сородичей. Те, к чьему мнению они прислушаются, каким бы оно ни было. Только благодаря их присутствию моя надежда на союз не умерла в зародыше, когда Борей, прошествовав до центрального стола, возле которого сидела я, резко развернулся и демонстративно перешел на самый дальний его край. После этого он молча закурил трубку и принялся выдыхать в воздух горчично-медовый дым почти такого же цвета, как его глаза, изучающие убранство зала с унизительным снисхождением.
Я по-прежнему не понимала, чем именно продиктована его неприязнь ко мне и к собственному сыну, кроме врожденного ханжества, но зато прекрасно понимала другое: на его благосклонность я могу не рассчитывать. Повезло, что Солярис унаследовал от отца только самое лучшее: глаза, конечно же, безупречно правильные черты лица да перламутр волос. В остальном же яблоко упало от яблони очень далеко.
Вспомнив о Соле, я нетерпеливо поднялась из-за стола, всматриваясь в наполняющую зал толпу. Мимо прошествовало двое юношей, полностью идентичных друг другу и при этом похожих на Соляриса не меньше, чем Вельгар или Сильтан. Они тоже посмотрели на меня и, перешептываясь о чем-то, заулыбались сразу четырьмя рядами острых зубов, идущими друг за другом, как у акул.
— Рубин.
Солярис тронул меня за плечо, каким-то образом оказавшись за спиной, и в тот же миг я почувствовала, как снова собираюсь по частям в единое целое. Сол выглядел так, будто никуда не уходил — чистый и опрятный, несмотря на долгое путешествие, в подпоясанной темно-синей рубахе, ткань которой я мяла в пальцах еще этим утром, когда снова заглядывала к нему в башню и, открыв шкаф, тоскливо перебирала там его вещи. Он успел не только переодеться, но и привести в порядок волосы, уложив их так, как обычно укладываю ему я. Единственным подтверждением нашей разлуки был запах — слишком свежий для дейрдреанского лета