Банкир - Лесли Уоллер

– Эдис,– сказал Палмер, опять-таки стараясь, чтобы его голос не звучал раздраженно,– кто-нибудь из этих детей помнит такие слова, как «пожалуйста» и «спасибо»?

– Пожалуйста, папа, могу ли я получить еще немного омлета? – монотонно отбарабанил Вуди.

– Спасибо за омлет, папочка,– пропел Том.

Джерри задумчиво жевала. Тщательно перемолов таким образом пищу, она проглотила все, что было у нее во рту, благовоспитанно запила глоточком сока и прикоснулась к губам салфеткой.

– Я хочу выразить мою глубокую благодарность,– начала она,– моим обоим любимым родителям, и особенно одному из них, который так искусно положил мне…

– Я снимаю вопрос,– перебил ее Палмер. Он доверху наполнил омлетом тарелку Вуди и передал ее сыну. Потом ребром вилки разломил омлет на своей тарелке и сумел поднести ко рту один из кусков.

– Я видела «Таймс» на моей постели,– сказала в этот момент Эдис.– Ты взял «Триб»?

Омлет упал с вилки Палмера. Он кротко взглянул на жену.– Мальчик принес только «Таймс».

– Совершенно невозможно полагаться на обслуживание в Нью-Йорке,– сказала Эдис.– Ешь, Том.

Том продолжал задумчиво изучать свое отражение в серебряном кофейнике. Он презрительно приподнял угол верхней губы. Потом сощурился и ловко скосил глаза.

– Том,– сказал Палмер категорически, почти грубо, голосом, который, как ему было известно из опыта, давал очень отчетливый резонанс.– Ешь.

Младший сын начал есть, Палмер также.

Первая порция омлета была на вкус как будто ничего. Он любил нежный, некрутой омлет. Но в это утро его рыхлая влажность внезапно вызвала у Палмера тошноту. Он повернулся к Джерри:

– Как дела в школе?

– Обычная ерунда.

Палмер положил вилку, готовясь углубить отвлекающий маневр, который он только что изобрел. Дети должны быть и бывали поддержкой у старости, подумал он.

– Какого именно классика всемирной известности ты цитировала? – спросил он тоном, напомнившим ему самому некоего г-на экзаменатора.

– «Мадам Бовари»,– сказала Джерри.– Нас заставляют читать ее по-французски.

– Это и по-английски муть порядочная,– внезапно вмешался Вуди. Его уже довольно низкий голос прозвучал на фоне звонких реплик Джерри и Тома, как голос Большого Дэна, окруженного представителями племени чихуа-хуа.

– Насколько я припоминаю,– сказал Палмер, делая вид, что снова принялся за свой омлет,– «Мадам Бовари» – захватывающая книга, краеугольный камень в развитии литературы.

– Именно камень,– заметила Джерри.

– Каменная бомба,– внес свой вклад Вуди.

– Подожди-ка, я имею в виду,– продолжала Джерри, не собираясь уступать брату главенствующую роль в дискуссии,– все эти переживания. Я хочу сказать, что ведь она замужем за старым хрычом. Другое дело, если она была когда-то влюблена в него или что-нибудь в этом роде. Тогда действительно кэль орёр, какой ужас! Но если этого нет, почему надо так себя вести? То есть я хочу сказать, у нее с Леоном получилось хорошо. Он, конечно, моложе, чем она, но ненамного. И у Родольфа как раз подходящий возраст. В общем, по-моему, она сама во всем виновата. Вся эта история с долгами. Такого в жизни просто не бывает. Если она не выносила Шарля, она могла просто бросить его. То есть я хочу сказать, если у нее такое неудачное замужество, почему?..

– Видишь ли, у нее было одно небольшое затруднение,– сказал Палмер, сам удивляясь серьезности своего тона и словно поймав себя на попытке посредством грузовика раздавить муху,– религия запрещала мадам Бовари развод.

– Могла бы найти выход,– возразила Джерри.– Она могла бы просто уйти. Все так делают.

– А на что она стала бы жить? – спросил Палмер.– В те времена не было никаких алиментов. И эти люди…

– Пускай бы она стала работать,– прервала Джерри.

– Ну и что она стала бы делать? Что она умела делать?

– Вышивать.

– Что?

– Вышивать тамбуром. Плести кружево.

Палмер взглянул на Эдис.

– Джерри,– раздельно произнес он,– объясняют ли тебе что-нибудь учителя перед тем, как рекомендовать чтение таких романов? Или это просто упражнение в чтении по-французски?

– Родольф был бы счастлив щедро обеспечить ее,– продолжала Джерри.– Или, может быть, ей было бы лучше перебраться в Руан и найти там работу, чтобы быть поближе к Леону. Все что угодно, но только не жить с Шарлем. То есть, я хочу сказать, зачем кому бы то ни было доходить до такого отчаяния в семейной жизни, что единственный выход – яд? По-моему, в этом нет никакого смысла.

– Вот теперь ты сказала что-то дельное,– пробормотал Вуди.

– Или она могла бы отравить Шарля,– вставил Том.

Палмер положил вилку, резко стукнув ею о стол. Однако каким бы внушительным ни был этот отвлекающий маневр, он не удался.

– Жаль бедного Флобера,– сказал Палмер,– перепутавшего всё без той любезной помощи, которую вы могли бы ему оказать.

– Фло… чего? – спросил Том.

Эта реплика вызвала у его брата и сестры своего рода дуэт хихиканья, в котором, как флейта и фагот, переплелись высокий чистый смех Джерри и юный глуховатый гогот Вуди. Палмер потер висок.

– Извините меня,– сказал он, вставая.– Я через секунду вернусь.

Он разглядывал себя, пока стоял перед зеркалом в ванной комнате, проглатывая две таблетки аспирина. Для человека средних лет, отягощенного неприятностями, он выглядел – обманчиво – в хорошей форме. Правда, скулы выдавались более обычного, но в остальном, решил Палмер, после целой ночи спортивных упражнений в постели любовницы и утра с неприятным сюрпризом он казался удивительно свежим. Через десять минут аспирин должен подействовать на кровеносные сосуды. Он хмуро уставился в зеркало на свое отражение. Значит, она моя любовница? – спросил он себя. Должно быть, это не то слово. И точно так же Палмер не был уверен, что может назвать себя ее любовником. Старые штампы, обозначавшие подобные отношения, больше не годились. И, как выяснилось, в конце концов несчастная Эмма Бовари была жертвой неудачного литературного сюжета.

Рассчитывая на несколько минут относительного спокойствия – пятнадцати минут было бы вполне достаточно, чтобы аспирин помог,– Палмер вернулся к столу, как раз в тот момент, когда Эдис говорила:

– …свидетельство того, как изменилась жизнь, Джерри. Она не могла голосовать. Она не могла владеть собственностью. Она сама была собственностью своего мужа, как его дом, или его лошадь, или кабриолет. У нее не было иного выхода, как только остаться с мужем.

– Не удивительно, что она убила себя,– сказала Джерри.

– Этот выход у нее был,– согласилась Эдис.– Но в наше время у людей много других возможностей.

– И у нее были другие возможности,– провозгласил Вуди.– Она могла убежать в Америку. Она могла расторгнуть брак. Она…

– Ты просто не можешь понять, что означал брак в те времена,– прервала Эдис.– По-моему, теперь никто этого не понимает. Люди вступали в брак на всю жизнь.

– Так, словно отправлялись в Алкатраз[57],– задумчиво сказала Джерри.

– Некоторые думают, что браки были гораздо счастливее в те времена,– сказала Эдис, взглянув на Палмера, который садился за стол.– А теперь давайте спокойно закончим завтрак. Похоже, у вашего отца ужасно болит голова.

Палмер удивленно взглянул на жену.

– Конечно,– сказала Джерри.– В те времена браки устраивались. Никто не женился и не выходил замуж по любви. Я считаю, что поэтому-то браки были счастливее.– И она, старательно набрав омлет на вилку, в два приема очистила свою тарелку.

Глава пятьдесят третья

На той же неделе, в пятницу, праздновался день рождения Линкольна. Обычное, почти неуловимое давление, которое ощущается в деловых кругах, когда такого рода праздник падает не на уик-энд, не сказывалось в банковской сфере. Другие конторы могли уступить давлению и не работать сегодня, подумал Палмер, входя в свой кабинет в восемь часов сорок пять минут, но банки не признавали день рождения Линкольна своим праздничным днем. Поскольку на Юге банки не праздновали его, северные банки должны были оставаться открытыми на тот случай, если какая-либо корреспондентская операция поступит в Нью-Йорк из южных штатов.

Хотя Палмер прочел свой «Таймс» в машине по дороге в банк, он захватил газету с собой в кабинет, чтобы еще раз просмотреть сообщения из Олбани. Законодательные учреждения штата в припадке внезапной активности запланировали на сегодняшнее утро короткую предварительную сессию, которая позволила бы сенаторам и членам законодательного собрания отправиться по домам на более длительный уик-энд, чем обычно. Одним из двух пунктов повестки дня, оставленных на сегодняшнее утро, было, как заметил Палмер, заседание Комитета по банкам для обсуждения необычного добавления – поправки к законопроекту о сберегательных банках. Внести такую поправку было идеей Бернса, высказанной им несколькими днями ранее. Сейчас Палмер не был вполне уверен в побудительных мотивах Бернса, но внешне идея казалась хорошей.