Ленин и Сталин против Троцкого и Свердлова - Сергей Сергеевич Войтиков

строительства и провести некоторые меры, противоречащие нашей Программе [партии], а именно: увеличить рабочий день до 12 час.; мобилизовать все возрасты некоторых категорий рабочих специалистов – например, кузнецов, шорников, инструментальщиков и пр.; в) изменить отчасти тарифную систему, принятую теперь; г) создать специальные дисциплинарные суды для борьбы с невыходом на работу, саботажем, неисполнительностью на фабриках, заводах и в учреждениях; д) изъять [у] населения некоторые предметы домашнего обихода и личного потребления (как это уже сделано по отношению к селам и имениям), необходимые для снабжения армии»[1647]. Естественно, «все эти меры» было решено «провести вместе с профсоюзами, с тем чтобы они взяли и на себя ответственность за их проведение»[1648].

Припомнив саботаж чиновничества в первые месяцы советской власти и предвосхищая репрессии промышленных кадров конца 1920‐х – начала 1930‐х гг., собравшиеся постановили «повести энергичную борьбу с саботирующими элементами, которые предают нас в промышленности с таким же искусством и постоянством, как в армии»[1649]. В духе ленинских установок об упрощении гражданского аппарата управления РСФСР было решено: «сократить процесс обсуждения в разных комиссиях, совещаниях и пр. проводимых мер, и проводить их быстро в течение двух-трех дней»[1650]; «пересмотреть распределение, произведенное Коллегией использования, рассчитанное на длинный период времени, и дать максимум возможного армии; упростить систему финансирования и ускорить процесс получения средств; уничтожить предварительный контроль»[1651]. ВСНХ, по мнению его председателя, должен был «напрячь все свои силы, соответственно перестроиться для осуществления указанных задач»[1652].

Однако в целом установки председателя СНК его наркомы подкорректировали, причем довольно серьезно: проект декрета «Об упрощении гражданского аппарата советской власти» обсуждался в СНК на шести заседаниях: 21, 28 октября, 4, 21, 25 ноября и 15 декабря. Декрет опубликовали в «Известиях ВЦИК» только 28 декабря 1919 г.[1653] В.И. Ленин, который как глава правительства не смог добиться положительного голосования от собственных подчиненных, не выдержал и волевым решением провел свои идеи в Совете рабочей и крестьянской Обороны, где никто не был в состоянии оспаривать волю председателя.

Каков получился эффект? Совершенно очевидно, в столице ничтожно малый, а провинции – никакой. Как водится, «пошла писать губерния»: учреждения немедленно вступили в бесконечную переписку с вышестоящими организациями об оставлении на местах «особо ценных» и «совершенно незаменимых» специалистов. На VIII конференции РКП(б) 4 декабря 1919 г. представитель Тульской губернской партийной организации жаловался товарищам: «Когда мы хотели перевести, согласно постановлению Совета обороны, некоторые отделы совнархоза на военную работу, поставить все на военную ногу, уничтожить бюрократизм и воспользоваться введением военного положения, чтобы сократить наполовину бюрократический аппарат, мы получили приказание ничего не трогать. Ни одной машинистки нельзя было пересадить с одного места на другое. Такие распоряжения доходят до абсурда. Наш [советско-хозяйственный] аппарат может быть безболезненно сокращен наполовину. Это пришлось сделать в Москве из-за голода, и ничего от этого не изменилось. И если вы не имеете права коснуться ни одного распоряжения, то тут не помогут никакие Конституции»[1654]. Ленинские призывы к сокращению государственного аппарата, оформленные постановлениями Совета рабочей и крестьянской обороны, практически ничего не дали.

13 мая В.И. Ленин выступил по важнейшему в свете угрожающего положения на фронтах вопросу военной промышленности – «О патронах». Совет обороны поручил специальной комиссии в составе двух представителей военного ведомства и по одному от ВЦСПС и Чрезвычайной комиссии по снабжению Красной армии обследовать положение на Тульском патронном заводе для поднятия его производительности, но не предпринимать никаких шагов без согласования с К. Орловым или его заместителем; предписал Реввоенсовету Восточного фронта «исполнить с максимальной энергией и быстротой все требования для усиления производительности Симбирского завода, которые будут предъявлены т. Орловым или заводоуправлением. От т. Орлова затребовать через неделю после его прибытия в Симбирск точный список всех требований к Реввоенсовету»; поручил Отделу учета и распределения Наркомтруда принять «самые энергичные меры» к переброске на Симбирский завод рабочих с других патронных заводов (в частности Ижевского), ВЦСПС – обязать отъезжающих на Украину его представителей через Чрезвычайную комиссию по снабжению армии Украины «принять все меры к ускорению и усилению доставки квалифицированных луганских рабочих в Симбирск». Все доклады указанных ведомств предписывалось представить в Совет обороны «в недельный срок»[1655]. Вопрос о патронах стоял настолько остро, что 1 августа В.И. Ленин сделал доклад «О снабжении патронных заводов рабочими»[1656], а 5 сентября Совет обороны принял постановление по телеграмме Л.Д. Троцкого и К. Орлова о понижении производительности тульских заводов, согласно которому все мобилизованные в августе рабочие возвращались на завод, а от всех советских служащих требовалось «безусловное повышение производительности труда»[1657].

2 июня вождь выступил с докладом «о мандатах делегируемых на Украину» – отныне все делегируемые должны были получать разрешения в специально создаваемой для этого комиссии Совнаркома[1658].

25 июня В.И. Ленин счел необходимым выступить по вопросу о замках для пушек – вероятно, Главное артиллерийское управление недостаточно четко организовывало обеспечение войск[1659], в результате чего и стало необходимостью вмешательство в его мелкие дела (которыми занимался в 1917–1918 гг. максимум не имевший в партии особого веса член коллегии Наркомвоена К.А. Мехоношин) председателя правительства.

2 января 1920 г. В.И. Ленин выступил с докладом «О военной отчетности по ведомству Народного комиссариата почт и телеграфов и НКПС»[1660]. Как видим, вождь строго следил за координацией военной деятельности наркоматов РСФСР.

Гражданская война заканчивалась, и 2 февраля 1920 г. глава правительства сделал доклад «О положении транспорта», находившегося в катастрофическом положении. Как справедливо отметила Э.Б. Генкина, это был единственный вопрос повестки дня заседания Совета обороны[1661]. В постановочной части протокола заседания Совета обороны даже зафиксировали поручение всем ведомствам выдвинуть из своей среды работников для временного откомандирования в ж.-д. мастерские Петрограда и Москвы с целью улучшения ремонта паровозов и общей постановки дела ж.-д. транспорта[1662].

Размышляя над феноменом Ленина, А.И. Микоян писал в своих воспоминаниях: «В мае 1922 г. мне впервые довелось присутствовать как кандидату в члены ЦК на его Пленуме. Пленум проходил в зале заседаний Совнаркома. Члены и кандидаты в члены ЦК сидели за длинным столом, а Ленин занимал председательское место. Он держал в руках карманные часы и строго следил за соблюдением регламента выступавшими. Обстановка строго деловая, никаких посторонних разговоров, которые могли бы помешать ведению заседания. Для докладов Ленин давал, помнится, три минуты, в особых случаях – семь минут (например, [Я.Э.] Рудзутаку, который докладывал о Генуэзской конференции), выступавшим в прениях – одну-две минуты. Докладчики опытные: умея объяснить суть вопроса коротко, они вполне укладывались в установленный Лениным жесткий регламент. И тогда, и позже я убедился, как важно для политического руководителя ценить время, не говорить лишнего, уметь коротко излагать самую суть дела и, не допуская пустопорожних прений, уметь вовремя передать вопрос в деловую комиссию, назначив короткий срок для ее работы и представления