Зарубежный детектив (1989) - Джеймс Чейз

Я сидел лицом к конторке портье и увидел, как Чалмерс вышел из лифта и направился к окошечку. Я высвободил руку и встал:

– Пришел господин Чалмерс.

Она сжала губы, повернулась и помахала Чалмерсу, который подошел к нам, держа на согнутой руке легкое пальто. В другой он держал «дипломат».

– Привет, Досон, вы хотели меня видеть? – спросил он, поставив «дипломат». – У нас мало времени.

Я собирался рассказать ему о пропавшей пленке и об увязавшемся за мной «рено», но теперь, наслушавшись Джун, решил повременить и поразмышлять над тем, что она мне сообщила.

Джун не растерялась.

– Господин Досон принес мне камеру Хелен, – объявила она.

На мгновение я поразился, откуда она знает, что это камера Хелен, но, взглянув на футляр, понял, что она заметила на нем инициалы. И все равно эта демонстрация смекалки подсказала мне, что она гораздо умнее, чем я полагал.

Чалмерс хмуро посмотрел на камеру.

– Она мне не нужна. Мне не нужны никакие ее вещи, – отрезал он. – Выбросите ее.

Я обещал так и сделать.

– Нашли что-нибудь на вилле?

Я заметил встревоженный взгляд Джун и покачал головой:

– Ничего особенного.

Он хмыкнул:

– Ну, я жду результатов. Надо быстренько найти этого подонка. Направьте на поиски несколько человек. Надеюсь узнать что-нибудь сразу по возвращении в Нью-Йорк. Понятно?

Он вытащил ключ:

– Это мне дали в полиции. Ключ от римской квартиры. Устройте так, чтобы все ее вещи собрали и продали. Поручаю это вам. Посылать домой ничего не нужно.

Я взял ключ.

– Нам пора, Шервин, – сказала вдруг Джун.

Он бросил взгляд на часы:

– Да. Хорошо. Поручаю это вам, Досон. Вы только найдите этого подонка и сразу же дайте мне знать.

Он кивнул мне и, подхватив «дипломат», вышел из бара. Джун окинула меня пристальным взглядом и последовала за ним. Я проводил их до «роллс-ройса».

– Я хочу знать, что вы намерены делать, – сказал Чалмерс в открытое окно машины. – Не стесняйте себя в расходах. Наймите столько людей, сколько надо. Чем быстрее вы все раскрутите, тем скорее будете работать в иностранном отделе.

Когда «роллс-ройс» отъехал, Джун Чалмерс посмотрела на меня через заднее стекло. В ее глазах по-прежнему угадывалась тревога.

До Рима я добрался часов в шесть. Во время поездки я выискивал глазами «рено», но не увидел его. Оставив «линкольн» на стоянке, я поднялся по лестнице, которая вела прямо в мою квартиру, отпер входную дверь, отнес свой чемодан в спальню, вернулся в гостиную, налил себе виски с содовой, уселся у телефона и попросил соединить меня с Карлотти.

Вскоре он взял трубку.

– Это Досон, – сказал я. – Я только что вернулся.

– Да? Синьор Чалмерс возвратился в Нью-Йорк?

– Верно. Коронер, похоже, считает, что это был несчастный случай, и это его устраивает.

– Вот уж не знаю, – усомнился Карлотти. – Дознание только в понедельник.

– Чалмерс с ним говорил. Потолковал он и с вашим боссом, – произнес я, уставившись на противоположную стену.

– Этого я тоже не знал, – отозвался Карлотти.

Наступила пауза, но, поскольку он, похоже, намеревался осторожничать, я продолжал:

– При желании вы могли бы кое-что для меня сделать. Мне нужны сведения о регистрационном номере одной автомашины.

– Пожалуйста. Дайте мне номер, и я вам позвоню.

Я назвал ему номер «рено».

– Это не займет много времени.

Я положил трубку, устроился в кресле поудобнее и отключился от всяческих мыслей, глядя вниз на бурлящий поток автомашин. Телефон зазвонил минут через десять.

– Вы уверены, что не спутали номер? – осведомился Карлотти.

– Не думаю… А что?

– Такого номера не зарегистрировано.

Я провел пальцами по волосам.

– Ясно. – Мне не хотелось пробуждать в нем любопытство. – Простите, лейтенант. Скорее всего, я действительно ошибся.

– А почему вы спрашиваете? Может, это как-то связано с гибелью синьорины Чалмерс?

Я невольно усмехнулся:

– Да один парень чуть меня не зацепил. Я собирался подать на него жалобу.

Карлотти немного помолчал, потом произнес:

– Если нужна помощь, обращайтесь ко мне не раздумывая. Для этого я тут и сижу.

Я поблагодарил его и положил трубку. Потом закурил сигарету и принялся смотреть в окно. Дело усложнялось.

Хотя аргумент Джун Чалмерс, будто Чалмерс может ополчиться против меня, если я покажу ему, какой на самом деле была его дочь, которую он так слепо любил, казался резонным, я понимал, что, прося меня затянуть расследование, думала она не обо мне: она боялась, как бы не всплыло на свет Божий что-то такое, что могло отразиться на ее судьбе. Понимал я также, что, если я буду сидеть сложа руки, Чалмерс об этом непременно узнает. От меня он избавится, а место отдаст кому-нибудь другому.

Кроме того, если Карлотти подозревает, что Хелен убили, никто, тем более Чалмерс, не помешает ему заниматься поисками убийцы.

Я встал с кресла, прошел к телефону и позвонил Максуэллу. Телефонистка сообщила, что контора не отвечает, и я попросил ее соединить меня с гостиницей, где он жил. Дежурный сообщил, что Максуэлла нет.

Я снова закурил и стал думать, что делать дальше. Я считал, что должен продолжать расследование. Первым делом надо съездить на квартиру Хелен. Я запер камеру в выдвижном ящике письменного стола и спустился вниз. Не пожелав выгонять из гаража свою машину, я поехал на «линкольне» и через двадцать минут добрался до дома Хелен. Здесь я погрузил ее чемоданы в лифт и дотащил их до двери в квартиру.

Вытаскивая ключ, который дал мне Чалмерс, я взглянул на часы: без двадцати восемь. Я толкнул входную дверь и прошел в холл. Постоял в дверях гостиной, глядя на письменный стол, где в прошлый раз лежали десять картонок с пленкой. Сейчас их не было. Раньше я еще надеялся, что она забыла взять их в Сорренто. Их отсутствие только подчеркивало тот факт, что кто-то выкрал их с виллы.

Я прошел в комнату и огляделся. Поколебавшись, я уселся за письменный стол и принялся открывать ящики, набитые самыми обыкновенными вещами – бумагой, пузырьками с чернилами и тому подобной чепухой. Нигде ни одной личной бумаги, ни одного счета, ни одного письма или дневника. Я не сразу догадался, что кто-то побывал тут до меня и основательно обчистил стол. Интересно кто? Полиция или все тот же похититель кинопленки?

Встревоженный, я прошел в спальню. И только заглянув в различные шкафы и выдвижные ящики комода, увидел, какая масса дорогой одежды была у Хелен. Чалмерс велел мне избавиться от всех ее вещей, но, глядя на десятки платьев, пальто, пар туфель, на три ящика, набитых нижним бельем, и на ящик, полный бижутерии, я понял, что с этой работенкой мне одному не справиться. Я решил позвать на помощь Джину.

Вернувшись в гостиную, я позвонил ей по телефону. Мне повезло – она оказалась дома. Джина сказала, что как раз собиралась пойти куда-нибудь поужинать.

– Ты не могла бы подъехать сюда? – Я назвал ей адрес. – Тебя ждет адова работенка. Возьми такси. Когда мы закончим, я свожу тебя поужинать.

Она сказала, что сразу же приедет. Возвращая трубку на рычаг, я заметил на стене у телефона нацарапанный карандашом номер. Я наклонился и вгляделся повнимательней. Он был едва различим, и увидел-то я его только потому, что включил настольную лампу. Номер был римский.

Вряд ли Хелен стала бы записывать на стене какой попало номер, рассудил я. Причем она, вероятно, часто по нему звонила. Осматривая ее стол, я искал какой-нибудь список телефонов, но не нашел. Тот факт, что других номеров на стене не было, показался мне весьма примечательным.

Движимый каким-то порывом, я снял трубку и набрал этот номер. Едва заслышав гудки по линии, я пожалел о своей несдержанности. Как знать, может, это номер Икса? А мне не хотелось, чтобы он уже сейчас заподозрил, что я вышел на него. Я уже собирался положить трубку, когда вдруг раздался щелчок. Мои барабанные перепонки чуть не лопнули, когда я услышал, как чей-то голос заревел по-итальянски:

– Чего надо?

Такого грубого и вульгарного голоса я никогда по телефону не слыхал. Я чуть отвел трубку от уха и прислушался. Доносились слабые звуки музыки: хриплый тенор – вероятно по радио – пел какую-то арию.

– Алло? Кто это? – прокричала трубка каким-то нелюдским голосом.

Я постучал кончиками ногтей по микрофону, чтобы собеседник мой не повесил вдруг трубку, и тут раздался женский голос:

– Кто это, Карло? И неужели нельзя обойтись без крика? – Женщина говорила с сильным американским акцентом.

– Никто не отвечает, – сказал он по-английски, тоном ниже.

Послышался оглушительный щелчок – Карло бросил трубку.