Смешная русская история (статьи) - Борис Синюков

Второе доказательство заключается в следующем. Вообще говоря, слов–омонимов в одном и том же языке нет, и быть не может. Это лингвисты от незнания и нежелания знать их выдумали, то есть от лени и неуклюжего хвастовства. Возьмем тройственный омоним – коса: женскую, на пляже реки–моря и ту, которой косят траву. Это же одно и то же слово, обозначающее косо, наискосок в отличие от прямо: параллельно или перпендикулярно. Женская коса плетется косыми переборами прядей волос. Коса на речке или в море – косой песчано–галечный выступ в воду, прямых не бывает. Косой же косят траву именно косо к направлению стебля, так выходит раз в пять легче. Для практики попробуйте срезать ножом прутик: прямо и косо. Вот поэтому я и говорю, что В. Даль не подумавши разбросал эти слова по разным «гнездам», тогда как они все – одного гнезда. Мне кажется, что слово «суд» как плоский сосуд, то есть судно, судок, посуда и даже «суд» как пристань, гавань – первоначальное понятие, близкое русскому человеку, жившему, все как один, у реки. Притом, что как судно, так и любая из посудин для еды отлично плавает. Дальше как бы тупик.

Давайте тогда, вспомним слова судьба, суждено, сужденный (суженый), и даже очень редкое слово «судибог», то есть жалоба богу, от чего и произошли как суждено и суженый, так и «суди тебя бог», которое даже и сейчас используется, когда «руки коротки». То есть, что суждено, то никакого отношения к юридическому суду не имеет, это божья прихоть, и только. Как уж это связалось с лодкой и посудой, я не знаю, хотя и догадываюсь. Что–то вроде шаманства, язычества. Пришло время вспомнить о словах сударь, осударь, государь (господин и он же господь бог). Оно перенеслось только с бога на конкретное лицо не божественного происхождения, на того, которого надо не столько уважать, сколько бояться. Поэтому старинное слово женского рода «суда» (множественное число «суды») не что иное, как господняя кара или благодать, смотря по настроению одного из языческих богов. Из благодати и вышло слово «ссуда», то есть нечто хорошее, которое кто–то может дать на время.

Теперь вы понимаете, что русское слово суд, хотя и имеет в настоящее время отношение к юриспруденции, на самом деле никакого отношения к ней не имеет. Суд по–русски не независимое решение спора или отношения, а простое человеческое счастье или несчастье, совершенно от законов независимое. И как только правители применили слово суд для имитации юриспруденции, тут же народ сложил свою знаменитую поговорку: «суд, что дышло, куда повернул, туда и вышло». И лишь позднее, когда народу стало совершенно ясно, что суд несправедлив, его обозвали простой говорильней с заранее известным результатом. Так родились слово судачить, то есть болтать попусту.

Вы заметили, какая огромная разница между происхождением понятия суда западного (арена закона и справедливости) и понятием суда азиатского – божья кара в руках правителей, так как слово ссуда окончательно перешло в разряд коммерческий. От бога больше «суды», то есть ссуды, не выпадало. Я это мнение хочу отнести даже к сегодняшнему Верховному Суду России и к Конституционному Суду ее же. Представитель первого воскликнул однажды: «Если Вы еще хоть раз упомянете Конституцию, я Вас выгоню из зала!», второй же уже дважды возвращал мне жалобу на отмену преступного «закона Лужкова» по совершенно идиотским причинам.

У меня есть еще и третье доказательство того, что русский суд, вернее суд «азиатской формации», совсем не то, что это значит на Западе. Есть совсем забытое русское слово «тиун (тивун)», обозначающее согласно В. Далю «судью низшей степени». Слово настолько забытое, что даже в Словаре Даля нет однокоренных слов, значит, русские вообще его забыли. Оно осталось только в «Русской правде» – мифическом русском судебнике. Хотя есть рядом еще одно слово «тиво» – тетива лука, с тем же самым корнем. Вообще говоря, «тиво–тетива» – это простая веревка из любого материала, служащая для любых надобностей, в том числе и для привязи собаки, раба и так далее. И даже – палка, предназначенная для сгибания в лук. Этим же словом обозначались ригель, распорка, укосина, подпорка, растяжка. Так что «тиво» и «тивун (тиун»» весьма родственные слова не только по звучанию, но и по разнообразным действиям, ими производимыми. Согну тебя как палку в лук – очень похоже на действие «судьи». Натяну тебя как тетиву на палку – тоже похоже на действие «судьи», разумеется, такого судьи, который существует в русской морфологии этого слова. Подопру тобою стенку, разопру тобою две валящиеся стены, привяжу тебя на тиво, затяну ее же у тебя на шее, вытяну тебя так, что порвешься. Видите, сколько применений для «судьи–тиуна»? Если бы только этим ограничивались значения этого слова.

Так нет же. Главное его значение вовсе и не «судья низшей степени». По В. Далю это также «приказчик и управитель». Притом этот всезнатец русского языка сообщает нам, что был, оказывается, «тиун дворский», и «тиун сельский», у последнего даже была «тиунская изба». Даль приводит также древние пословицы: «Тиуны, что трут, рядовичи – что искры», «начаша тивуны грабити людей», поемше тивуна, не вдаша ему тивунити». Но нашей молодежи тут надо кое–что разъяснять. Уж больно абзац этот для них заковыристым будет.

Начну с пословиц. Насчет того, что «начали тиуны грабить людей», я думаю, объяснений не потребуется, нужно только разъяснение, уточняющее, что тиуны не только не судьи в западноевропейском смысле слова, не только не «приказчики и управители», а вообще и только – княжеские грабители народа. Во всяком случае, так народ о них думал согласно поговорке. Вторая поговорка это еще раз подтверждает. Притом как целая поэма, и всего из 6 слов. Рядовичи, если вы, молодежь, этого не знаете, — то же самое, что рядовой солдат в армии, которой вы так боитесь. Вот эти рядовые (солдаты, крестьяне, холопы) в отличие от тиунов (трута, управителей, приказчиков) и – есть искры. И если вы еще не догадываетесь, то искры, разлетаясь от кресала в разные стороны, частично попадают в трут, питая его аллегорическим «огнем», то есть пропитанием и роскошью дворян и князей, поставивших на пост тиунов. Понятной поговорка стала? Поэма? Гомер? А как вам нравится мой «перевод» третьей поговорки: поймав «судью» — тиуна, не дадим ему «судить» — грабить?

Всяк знает, что любой князь на «святой» Руси имел загородку типа Кремля, где скрывался не столько от соседних князей, сколько от своего собственного народа, то и дело «разбрасывающего искры» от непосильного «тягла» своего господина. Загородка эта называется «двор» князя или как я уже сказал кремль. Загородка и нужна была как раз на период остывания этих «искр». Поэтому «дворовый тиун» внутри загородки нужен был князю как воздух. Тиун и сегодня нужен под названием «внутреннее войско» имени Дзержинского. Но только какое все это имеет отношение к юриспруденции, служителем которого историки хотят представить «дворового», вернее, «дворского» тиуна?

Но и без крестьян, произошедших не от христиан как нам врут лингвисты и историки, а от насильственного «крестить», то есть обращать в рабство по типу «восточной формации» с людоедским правлением, князю не прожить. Там они друг друга в загородке–кремле поедом съедят, начиная с «дворских тиунов». Вот поэтому и потребовались «сельские тиуны», «тиунские избы» средь «поселян», живших своим трудом. Они под охраной «дружины князя» отбирали у поселян все, что плохо лежит, и свозили к князю за загородку–кремль. Так и жили, как говорится, не тужили. Конечно, в «тиунских избах» не совсем было безопасно жить, смотри поговорки, но ведь и служба такая в княжеской «дружине», как ныне в планируемой «контрактной» армии. Получаешь деньги за то, что воюешь, притом там, куда пошлют, хотя бы и против собственного народа.

Последний вопрос, чисто риторический: Разве можно весь этот беспредел, кошмар и бардак называть юриспруденцией? По типу: «плевать, мне очень хочется!», как называл это Высоцкий. Но это–то у него об «общепринятой» морали было, а вовсе не о юриспруденции.

Как оказалось, это был не последний вопрос. Попалась мне книжка «часто издаваемого писателя» Александра Бушкова «Россия, которой не было». И там я прочитал: «Я лично убежден, что к русскому менталитету гораздо ближе суннизм (облегченный в смысле военного устава жизни шиизм – Мое). А еще более русскому мировоззрению соответствует исламское понятие «калиф» – так назывались правители, соединявшие обязанности и светского, и духового владыки. Во всяком случае, именно к этому стремились многие русские великие князья, цари, а впоследствии и император Петр».

Не причислив к этим «суннитам» коммунистов, Бушков начинает живописать, как хорошо бы западным европейцам жилось при керосиновых лампах в третьем тысячелетии, но без измучивших их «кислотных дождей», если бы турки все–таки завоевали Европу. И тут я сразу подумал, что он из КГБ, либо обслуживает их интересы, за что слишком уж «широко печатается», даже «самый издаваемый российский автор». Я даже грешным делом подумал, что именно этот «самый издаваемый», живя в Красноярске, не мог не приложить свою руку, чтоб не дать бедному умирающему русскому гению и просто очень совестливому человеку, автору «Ловли пескарей в Грузии», мизерное пособие, чтоб тот хоть немного еще пожил. Или способствовал, чтоб дали? Тогда почему не дали, отвечая на просьбы «самому издаваемому»?