Скриптер - Сергей Соболев

— Милый, открой свой лэптоп… А вы, господа, давайте-ка сюда ваши «флеши»! Те самые, на которых у вас перечень коллекционных файлов с «превьшками»!..

Логинов извлек из чехла ноутбук. Батарея была заряжена, так что он не стал подключаться через переходник к источнику питания. Открыл крышку; вставил в USB гнездо переданную ему испанцем флешку. Затем открыл папку с окнами превьюшек.

— Посмотри-ка, милый, файл номер семьдесят, — не глядя на экран, сказала Юлия. — Nъmero setenta, — продублировала она для испанца, с живым интересом наблюдавшего за действиями молодого спутника этой необычной девушки.

Дэн навел курсор на картинку, под которой вместо надписи или какой-либо рабочей пометы стояла россыпь вопросительных знаков. Кликнув, открыл ее на экране лэптопа.

— Подключиться к плазме сможешь?

Дэн нашел переходник, подключил его к соответствующему гнезду. Пультом включил один из двух имеющихся здесь плазменных экранов — тот, что расположен за кабиной водителя, тот, картинка на котором будет видна как им с Юлией, так и сидящим напротив у другого борта лимузина двум нуворишам.

После ряда несложных манипуляций он добился того, что в центре «плазмы» появилось то самое изображение, что занимало сейчас весь экран его лэптопа. Увеличил масштаб; теперь уже, когда фрагмент занял весь шестидесятидесятидюймовый по диагонали экран плазмы, можно было разглядеть детали. П., увидев это изображение, весь подался вперед; казалось, что он не верит своим глазам; ну или, как минимум, сильно удивлен открывшимся ему.

— Вот это номер… — бормотал он под нос, ошеломленный увиденным. — Вот она где… Вот она, значит, у кого… вторая-то половинка!..

На фотоизображении высокого качества виден во всех деталях фрагмент холста, на котором масляными красками изображена некая античная сценка. Рама отсутствует как таковая; кто-то, автор ли, или некто из числа собственников этой картины, разрезал полотно каким-то острым предметом — если судить по композиции — примерно на две ровные части.

То, что они сейчас созерцают, является отображением левой части полотна. С левого края фон темный, сумеречный — вечерний или даже ночной. Ближе к краю разреза, особенно в центре, тона и краски более светлые; само изображение, даром что это всего лишь фотокопия, как будто даже фосфоресцирует…

Виден вход в некую пещеру; слева, у самого края, заметна, благодаря упавшему на нее отблеску, недвижимая женская фигура — скорбная плакальщица с укутанной в складчатые ткани опущенной головой. Такие гипсовые скульптуры устанавливались на кладбищах античной эпохи; подобные этому изваяния устанавливают и в нынешние времена…

У самого края пещеры, — он виден со спины — художником запечатлен юноша — или молодой человек — в короткой, до колена, тунике; с плеча у него свисает кожаная сумка на ремне. У ног, обутых в кожаные сандалии, лежит нечто, похожее на плащ, или накидку (возможно, паллиум). В правой руке — он держит его наклонно, почти горизонтально — факел…

В правой части этого фрагмента видна женская фигура (тоже со спины). Копна волос закрывает чуть повернутое в сторону — в сторону юноши — лицо этой молодой женщины. На ней одна лишь стола — длинная, широкая туника, дважды перехваченная поясом — под грудью и ниже талии. Линия разреза проходит по этому женскому силуэту. Левая рука, плечо и левая грудь девушки обнажены; верхней одежды, какую обычно носили в отображенные в этом сюжете времена — паллы, к примеру — на ней нет. Правая рука и часть туловища в этот вырезанный кем-то фрагмент полотна не вошли. Видны также частично внутренности того подземелья, у входа в которое изображены эти двое молодых людей. Впрочем, если хорошенько присмотреться, то можно сделать вывод, что на картине — имеется в виду все полотно целиком, а не эту его часть — изначально были изображены трое (как минимум, трое). Третьего не видно; его фигура остается за линией обреза… Но наличие еще одного персонажа все же угадывается по отсвету третьего по счету факела — облако света и язычки пламени, срываемые с факела, видны в глубине пещеры ближе к линии разреза.

Подтверждением тому, что на картине изображены именно трое, а не большее или меньшее количество персонажей, являет собой надпись у нижней кромки полотна. Вернее, часть надписи, поскольку всю ее целиком можно прочесть лишь, — вероятно — имея перед собой и вторую половину этого разделенного кем-то полотна.

Дэн выделил фрагмент в нижней части картины; укрупнил его. Стали видны темные, словно подкопченные буквы. Их всего там шесть, этих букв:

T r e s y L

— Милый, а теперь подключи вторую флешку, — сказала Юлия. — Ищи файл с превью под названием «Фейковый Дали» …

Дэн вставил в разъем вторую флешку, которую ему передал российский олигарх. Найдя среди нескольких десятков файлов нужный, раскрыл его и вывел на экран. Не дожидаясь подсказки, совместил с максимальной точностью оба этих изображения.

Сеньор Ортега, явно потрясенный увиденным, пробормотал что-то на кастильском наречии. Михаил П. продолжал смотреть на картину — теперь это была уже именно картина, пусть и совмещенная, составленная из двух «половинок»… Он, кажется, на время вообще лишился дара речи.

Как и предполагал Логинов, на этой картине имеется и третий персонаж. То был могучий римский воин; и не рядовой, но центурион. Лицо его в тени; зато доспехи и обнаженный гладиус, который он держит в правой руке — в левой у него зажженный факел — отображены художником в мельчайших деталях…

Теперь уже была видна и вся эта обширная подземная камера; и не просто видна, но запечатлена так, словно автор сюжета, игнорируя некоторые законы композиции, решил «раскрыть» внутреннее пространство подземелья, убрав или сделав полупрозрачными часть стен, преград, каменных загородок.

Также можно было прочесть целиком всю надпись, сделанную автором сюжета в нижней части этого удивительного полотна:

T r e s y Laberinto [86]

Мощный, атлетического сложения мужчина в доспехах римского центуриона находится всего в нескольких шагах от серовато-зеленой стены, верхнюю часть которой рисовальщик сделал прозрачной, лишь чуть наметив штрихами кое-где, лишь обозначив ее наличие. Сделано это для того, вероятно, чтобы оставить видимым то, что в ином случае было бы сокрыто уже этой первой по счету от входа стеной.

В ней, в этой стене, имеются три арочных проема — примерно в человеческий рост.

Два из них, а именно, крайние, левый и правый, темны и бездонны, как темен и бездонен сам загробный мрак.

Центральный же проем высвечен или подсвечен: хотя и не ярки эти розоватые и золотистые краски, но вполне достаточно оказалось этих легких мазков, чтобы увидеть и отметить для себя данную деталь.

За этой первой стеной находится — на некотором расстоянии, мастерски обозначенном при помощи игры теней и света — вторая такая же стена или загородка. В ней видны уже шесть проемов; подсвечен лишь один из них — крайний слева. А далее — третья по счету, и, вероятно, последняя заградительная стена. В ней не столько видны, сколько уже угадываются еще большее количество проходов или проемов…

На плечо Логинову легка женская рука.

— Хорошенько запоминай, милый, — вполголоса сказала Юлия. — Запомни расположение всех переходов … это важно.

Дэн выделил нужный фрагмент и стал экспериментировать с масштабированием и цветовой гаммой. У него ушло каких пару минут на то, чтобы с уверенностью определить «подсвеченную» дверь в самой дальней — третьей по счету — стене. Это был второй с правой стороны проем.

— Юлия, могу я вас спросить? — повернув голову к девушке, шепотом произнес Логинов.

— Да, милый, спрашивай… Можешь, кстати, говорить громче: эти двое сейчас ничего не слышат, кроме звона в ушах.

Она усмехнулась, затем уточнила

— Это звон монет, а не что-то иное.

— Что это за картина, Юлия? — полушепотом спросил Дэн. — Откуда она взялась?

— Хороший вопрос… — Помолчав некоторое время, она вновь заговорила. — Эту картину привезла Гала… в девичестве Елена Дьяконова.

— Русская жена Дали? И его муза?

— Это была довольно необычная женщина, — задумчиво сказала Юлия. — Она по другой части, по другому разряду. Хотя и ее, пожалуй, тоже можно назвать проводником. Откуда взялась эта картина?.. Гм…

— Да, хотелось бы знать.

— Гала привезла ее из Италии… в начале шестидесятых это было. Муза Дали, сопротивлявшаяся до последнего процессу увядания, в ту пору частенько вояжировала без своего «маленького» Сальвадора… Поговаривают — в сопровождении молодых мужчин. — Юлия усмехнулась какой-то своей мысли. — Но это не важно… Важно другое: именно Гала приобрела эту картину в одном небольшом итальянском городке — в Аквиле… После переименования — Л’Аквила.