Разреженный воздух - Ричард К. Морган

– Можете ли вы сказать нам, была ли смерть мэра Аллауки несчастным случаем или преднамеренным убийством?

– Нет, не могу.

– Связано ли это с идущим расследованием финансов Партии Процветания?

– Вы сотрудничаете с Земным надзором?

– Служба маршалов создана для обеспечения закона и порядка во всех районах Долины, независимо от местности или юрисдикции, она действует без предубеждений или предпочтений. В той мере, в какой Земной надзор просит нас выполнять эти обязательства, мы, разумеется, полностью с ним сотрудничаем.

– Но вы собираете сведения о Партии Процветания?

– Это выходит за рамки данного брифинга.

– А что насчет оверрайдера? Он связан с Земным надзором?

– Была ли нарушена Хартия? Земля уже применяет у нас свои ударные войска?

– Он прилетел сюда на челноке?

– Нет. – Резкий, пренебрежительный тон. – Хакан Вейл в течение семи лет являлся гражданином Долины. Он был таким же марсианином, как и все остальные.

– Проживание не делает его марсианином. Я – ДеАрес Контадо, имя нам – легион, и мы желаем знать, есть ли у этого оверрайдера…

– Бывшего оверрайдера.

– …связи с земными силами. Рассматривали ли маршалы возможность того, что этот Вейл на самом деле был земным агентом под очень глубоким прикрытием?

Губы Хасы скривились в насмешливой ухмылке.

– Мы рассматриваем все разумные направления расследования…

– Есть ли какие-либо признаки…

Звук пропал, экран погас. Я посмотрел в дверной проем и увидел стоящего там Сакаряна.

– Ты в порядке? – хрипло спросил он.

– Неплохо для мертвеца. – Я взглянул на свои запястья с приваренными тканями, согнул недавно перебинтованную ногу. В тихом горячем кипении под гипсом чувствовались слабые судороги. – Очищающая хирургия завершена. Протоколы восстановления костной ткани пришли час назад, по-видимому, все ими очень довольны. Мне сказали, что я полностью встану на ноги дня через три, а то и раньше. Восстану из мертвых, прямо как любимый сын Пачамамы.

– Его пригвоздили к кресту, пырнули копьем в бок и переломали обе ноги.

Я пожал плечами.

– Полагаю, ему стоило лучше работать над рефлексами уклонения. Чего хочешь, комиссар?

– Как насчет плана игры? Хорошо, ты числишься мертвым, что дает тебе некоторую возможность застать врасплох Идальго и всех остальных, кто в этом замешан. Тебе надо выследить и допросить эту женщину, Учариму. Но что насчет подкрепления? В прошлый раз ты отказался, и посмотри, что из этого едва не вышло.

Я потер одно зудящее, быстро заживающее запястье о другое.

– Могло быть и хуже.

– Не сильно. Я не думаю, что ты понимаешь, насколько тебе повезло, Вейл. Повезло, что у меня был контакт с маршалами, повезло, что я связался с ними, когда понял, куда ты направляешься. Повезло, что до них дошли слухи о перестрелке, в которую ты вляпался, повезло, что они шли по пятам Аллауки, когда она сделала свой ход. Такая удача никому не выпадает дважды.

Да он и половины всего не знал.

Повезло, что у Рис хватило оперативного творчества, чтобы вовремя воспользоваться предсмертными протоколами. Повезло, что она мимоходом заметила системы техобслуживания и смогла их взломать. Повезло, что головорезы Аллауки решили сковать меня стандартными полицейскими пластиковыми наручниками, повезло, что они проморгали кольца морфосплава, повезло, что, когда настал момент, в комнате было всего два бойца. Повезло, что по плану Аллауки меня должны были найти с моим оружием. Повезло, что Гус принес его как раз перед тем, как убить. Повезло, что организованная преступность Колыбель-Сити была настолько непрофессиональной…

Повезло, повезло, повезло…

От одной мысли об этом меня до сих пор бросало в холодный пот.

«Во время кризиса нельзя полагаться на удачу, – говорится в неофициальных комментариях ветеранов к инструкции для оверрайдера от БВ, – но, ясен хрен, вам придется воспользоваться ею, как только она появится».

Я по очереди коснулся заживающих запястий, массируя зудящие участки и тщетно пытаясь заглушить воспоминания о тех последних болезненных моментах, когда я тянул время, готовясь вызвать Рис, клеточный выброс и сирены системы техобслуживания, не имея ни малейшего понятия, сработает ли хоть что-нибудь из этого на самом деле.

– Что ж, комиссар, так все и работает, – тихо сказал я, – либо тебе повезло, либо ты покойник.

– Но ты можешь дать себе преимущество.

– То есть пометить себя? – Я улыбнулся. – Да брось, твои медики уже все сделали. И не надо говорить, что это не так.

Через несколько часов я снова обрету благодать встроенной, вечной гарнитуры, прямо как в былые времена. Но прямо сейчас я смотрел на мир голыми глазами, а Сакарян был слишком опытным человеком, чтобы выдать себя даже натренированному взгляду. Я не стал гадать. Даже если он и не прикрепит маячок к встроенным системам, в его распоряжении при желании было несколько столетий других технических возможностей слежки. Правда заключалась в том, что Сакарян так или иначе уже был моим подкреплением, нравилось мне это или нет.

– Я не верю в то, что идет вразрез с Хартией, Вейл, – сухо сказал он. – Мы строим будущее здесь, в Долине, и если не будем придерживаться собственных основополагающих принципов, все развалится.

– Довольно точный отчет о ситуации, на мой взгляд. Я имею в виду последнюю часть.

Казалось, будто какой-то вездесущий неприятный запах проник в комнату из коридора снаружи.

– Я и не ожидаю, что кто-то вроде тебя поймет.

– Кто-то вроде меня? Сакарян, ты работаешь на Малхолланда.

– Я служу должности, а не человеку, который ее занимает.

– Да неужели… на случай, если ты не заметил, эту должность последние восемнадцать лет занимает один и тот же человек.

– Не говори глупостей, прошло всего-то восемь лет.

– Восемь марсианских лет. А я говорю о настоящих годах, Сакарян, о настоящих человеческих годах, которые проносятся мимо, а не о том, как вы тут, в колонии, еле ползаете.

Некоторое время мы пристально смотрели друг на друга. Затем он слегка подался вперед, медленно и жестко произнес:

– Я не встраивал маячок без твоего согласия, поскольку это противозаконно. Но мы тратим на тебя кучу денег и усилий, и я хочу отдачи. Возможно, я улыбнусь, если ты снова облажаешься и позволишь себя убить, но так я Идальго не поймаю. И Мадекве не найду. Так что можешь поставить на кон свои яйца, Вейл, что мы будем за тобой следить, нравится тебе это или нет. Привыкай. Ты нас не заметишь, и никто не заметит. Но мы будем рядом. И если ты хочешь вернуться на Землю – более того, Вейл, если ты хочешь хотя бы чего-то, помимо крайне длительного пребывания в герметичной