Разреженный воздух - Ричард К. Морган
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это различие оказалось ключевым.
К тому моменту, когда до всех дошло, что Великой глобальной мечте о терраформировании настал конец и все деньги ушли на более быстрые и привлекательные проекты, было уже слишком поздно и для Шейдс-Эдж, и для Службы маршалов. Бизнес-модель Колыбель-Сити незаметно превратила город в де-факто экономический центр Шельфа – в комплекте с широко скомпрометированным полицейским управлением, у которого было столько же намерений селить легендарно неподкупных маршалов в черте города, сколько и устанавливать памятник пистако напротив участка. Все попытки Службы передислоцироваться встретили решительный отпор. Шейдс-Эдж был их домом, им он и останется.
– Однако здесь тихо и спокойно, – пояснил Таманг, возможно, пытаясь завершить урок истории на позитивной ноте. Он кивнул вниз, когда служебная вертушка сделала вираж в небе над четкими обнаженными линиями городской застройки Шейдс-Эдж. – Стоит в этой дыре появиться какому-нибудь незнакомцу, весь город узнает об этом через десять минут. Очень легко вести учет и поддерживать периметр. Можно неделями прятать здесь свидетелей под защитой во время дачи показаний и не беспокоиться о том, что тебя застигнут врасплох.
– С мертвецами еще проще, – кисло сказал Сакарян, и остальные рассмеялись.
Мы приземлились между пыльными нанофабными домами, расстояние между которыми красноречиво свидетельствовало о планах расширения, которые некогда были у здешних архитекторов. В их очертаниях чувствовалась сырость и незавершенность, к базовым стартовым башням так и не добавили последующие завитушки увеличивающих конфигураций. Пустыри между зданиями кое-где были ухожены и возделаны, но большинство напоминало свалки. Мы пролетели над парочкой таких, и я увидел, как ремонтные команды наблюдают за нами из-под своих пылезащитных масок.
Офис маршалов отличался от соседних кварталов законченным обликом, придававшим ему вид короткого, толстого полуоткрытого цветка крокуса пурпурно-черного цвета. Мы пролетели над свободно закрученными сегментами лепестков и опустились по центру к паре широких посадочных платформ на крыше главной конструкции. Форма здания создавала чувство защищенности, через хитроумно расположенные промежутки между лепестками внутрь проникали длинные яркие лучи внешнего света. Я выбрался из вертушки на посадочную платформу, и мне показалось, что я попал в тронный зал какого-то бога, страдающего легкой формой агорафобии.
Вниз по стальным ступенькам и дальше на верхние уровни центрального блока – здесь масштаб был куда более человеческим, но в коридорах и лифтах было малолюдно, а многие помещения казались законсервированными. Серьезного вида мужчины и женщины приходили и уходили, время от времени переговариваясь друг с другом, но в целом в здании царили тишина и простор. Раз или два кто-то обменялся лаконичными приветствиями или ударами кулака с членами возвращающейся команды Сакаряна, но в основном нас игнорировали.
– Что-то здесь тихо, – сказал я Тамангу, – а где все?
Он пожал плечами.
– Сокращения. Везде все плохо, что ты будешь с этим делать?
Для Сакаряна соорудили оперативный штаб на пятом этаже, и, судя по всему, весь уровень был в нашем полном распоряжении. К тому моменту, как мы туда добрались, большая часть команды уже разошлась в разные стороны. Их сменила медицинская бригада, поджидающая меня с удобным сканирующим оборудованием и зубастыми улыбками.
– Вот тот самый парень, – резко сказал им Сакарян, вешая куртку на стул. – Он пострадал, но не слишком сильно. Нам нужно, чтобы он как можно скорее вернулся в строй. Почините ему ногу со ступней и разберитесь с повреждениями запястий. Дайте мне знать, если есть что-то еще.
– Есть еще кое-что, – сказал я.
Он мрачно уставился на меня, и у него на лице было написано «Не испытывай свою удачу».
– И что же?
Я все обдумал по пути сюда и решил, что лучшего шанса у меня не будет. Мне не нравилась идея хирургического вмешательства за счет комиссара, он наверняка придумает способ включить в дело локационный имплантат. Но учитывая, что от операции мне в любом случае не отвертеться…
– Мне нужна встроенная гарнитура, – сообщил я. – Многоканальная связь и полная совместимость с моими бортовыми системами. Любая, какую вы, ребята, считаете стандартом для полевых операций в наши дни.
Старшая медик внезапно заинтересовалась.
– Какая система у вас установлена?
– Осирис версия 186.1, кастомизирована специально для нужд «Блонд Вайсьютис» с Земли.
Она кивнула.
– Некоторые из наших старичков еще работают на Осирис сто восьмидесятых версий. Я знакома с протоколами. Использование настолько старых земных кодов может быть несколько затруднено, но все же. Какая оперативная метка?
– Так, притормозите, притормозите, – Сакарян вклинился в пространство между мной и врачами. – Вейл, я согласился вернуть тебе снаряжение или заменить его. Никто ничего не говорил о внутренних органах. У нас не так много времени, чтобы играться с этим.
– О, это не займет много времени, – беспечно отмахнулась медик. – На самом деле это стандартная процедура обновления. У нас есть запас предварительно закодированного оборудования прямо тут. И не похоже, чтобы прямо сейчас на повестке дня были срочные дела.
Мы все выжидающе посмотрели на Сакаряна.
* * *
Позже я сидел в инвалидном кресле в предоперационной и смотрел новости о моей собственной смерти, перемежаемые кусочками случайных раздражителей, которые в Разломе считались журналистикой. Репортаж вели местные СМИ, но транслировали его на каналы всей Долины, ведь речь шла не обо мне.
– …кончина мэра Ракель Аллауки при невыясненных обстоятельствах стала серьезным ударом для Партии Процветания, самый высокопоставленный представитель которой, губернатор Долины Бойд Малхолланд, уже оказался замешан в слухах о коррупции и недавнем тупике в переговорах с представителями аудиторской команды Земного надзора…
Безнадежно размытые снимки Гингрич-Филд с воздуха. Переход: вертушка Службы маршалов садится в каком-то пыльном и непримечательном месте.
– Пресс-секретарь Службы маршалов Индира Хаса не стала раскрывать подробности продолжающегося расследования, но сообщила, что останки мэра Аллауки были обнаружены нетронутыми вместе с рядом других тел. Среди погибших опознаны известный главарь местной банды Джеффри Гэвел, высокопоставленные бойцы банды Айзек Росадо и Густаво Бхардари, а также бывший оверрайдер из Брэдбери, известный под именем Хакан Вейл. Какую роль сыграли эти люди в появлении мэра на законсервированном секретном объекте Флота, только предстоит выяснить, но нельзя исключать мотив похищения с целью политического шантажа.
Переход на подиум с эмблемой Службы маршалов – невероятно благородного вида тигр, смотрящий со стилизованного обрыва на дно Долины, усеянное огоньками человеческого жилья. Спикер Службы маршалов Индира Хаса выступает вперед, взгляд жесткий, спина прямая, выглядит так, будто предпочла
