Клятва истинной валькирии - Райчел Мид

– Я не все помню… Но ты говорил про цветы, которые как звезды, и ты хотел увенчать меня…

Тут случилось нечто совершенно неожиданное. Джастин оттолкнул ее и отодвинулся. Ее перекрутило практически физической болью – желаемое было так близко, и вдруг все отняли, забрали! Но самое страшное – это его лицо. С него словно смыло все – радость, обожание, счастье.

Мэй была настроена весьма решительно, она понять не могла, что случилось.

– Что с тобой?

Он провел рукой по волосам:

– Это ошибка. Мы не можем.

Она протянула руку – дотронуться, он убрал свою ладонь.

– Почему? Не только можем, но и должны, почему…

Тут их глаза встретились, и в его взгляде мелькнули знакомые боль – и тоска. А потом в них отразилась холодная решимость:

– Нет. Не можем. Ты прекрасна. Мужчины должны в очередь выстраиваться, на пару кварталов, просто ради надежды попасть в твою постель. Но… я же уже был с тобой в постели.

– Ты считаешь, что я давала кому-то повод надеяться?

Он отрицательно помотал головой:

– Нет-нет. Просто я… для меня… все это уже утратило остроту ощущений.

Она смерила его взглядом:

– По тебе не скажешь. Нижняя твоя половина подавала совсем другие сигналы.

– А голова – нет. – И он для ясности постучал пальцем по виску. – Я не хотел вскружить тебе голову из тщеславия, нет, но кое-что из того, что я сказал в министерстве, – правда. Я обычно встречаюсь с женщинами один раз, не потому, что я маньяк или что-то подобное, просто я так устроен. После того как переспишь с женщиной, загадка исчезает, тайны больше нет. И смысла делать это снова – тоже нет…

Тут он выбросил вперед руки в жесте совершеннейшего бессилия:

– Я знаю, как оно с тобой, и…

Если в ней и оставалось еще желание, сейчас оно улетучилось.

– Ты лжешь.

– Если бы лгал – не сказал бы такого, но я тебя слишком уважаю, чтобы опускаться до лжи. Ты мне нравишься. Мне нравится работать с тобой, и я не хочу, чтобы наши рабочие отношения испортились – и именно поэтому говорю тебе чистую правду. А на данный момент правда такова: неинтересно заниматься с тобой любовью. Извини.

Мэй не хотела и не могла в это поверить. И потом, она же собственным глазами видела, как он восхищенно смотрел на нее буквально минуту назад. Пристальный взгляд, лишенный нежности и даже симпатии, и ровный голос оказали свое действие – она засомневалась в себе. А с сомнением пришли гнев и чувство унижения. Ведь это он виноват. Все из-за него! Она ухватилась за них и впустила в себя, обратила в доспех – лишь бы он не увидел раны, которую только что нанес. И она бросила на него холодный взгляд и не допускающим возражения тоном приказала:

– Убирайся.

Глава 29

Технические подробности

– Это мой номер, – вежливо напомнил он.

На Мэй снова была маска ледяной принцессы – хотя она надела ее слишком поздно и он успел заметить, как больно ей стало от его слов. Словно в сердце ударил. Он попытался сосредоточиться на ненависти в ее глазах цвета морской волны – если бы он смотрел на что-то другое, он бы не выдержал. Все в ней звало и привлекало – грудь, губы, шея, встрепанные волосы. Он помнил, как перебирал их. Если она снова до него дотронется, он овладеет ею без дальних слов и лжи – и отдастся в рабство богу, чьего имени он не знает, – лишь бы провести с ней еще одну ночь.

Но она не дотронулась до него. Она встала и принялась яростно искать свою одежду. Он молчал и старался не смотреть, как она одевается. Но разве это возможно? И словно назло, выглядело это невероятно сексуально – но почему, он же не выдержит…

«У нее черное нижнее белье. – мелькнула в голове печальная мысль. – Жаль, что не бежевое. Мне было бы легче…»

«Тебе было бы легче, если бы ты занялся с ней любовью и занял свое законное место среди слуг нашего господина», – отрезал Магнус.

– Я пошла к себе, – сказала Мэй.

Она уже полностью оделась.

– Увидимся завтра утром в холле гостиницы.

И она решительно направилась к двери.

– Мэй…

Она остановилась и оглянулась. В голове мелькнуло – а ведь еще не все потеряно. Он мог бы отыскать какие-нибудь невероятно умные слова, чтобы отречься от дикой чуши, которую только что нес. Или, что самое страшное, он мог сказать ей правду. Но он ничего не сказал, и она просто ушла.

Обескураженный и голый Джастин опустился на кровать. Он хотел найти какой-то смысл в том, что произошло, но в абсурде нечего искать смысл… Он лег, но стало только хуже – он снова начал думать о ней, а простыни пахли ее духами… В отчаянии он встал и оделся. Простыни остались почти не смятыми. Он пригладил волосы, и все приняло обманчивый вид – словно ничего и не произошло. Вот только в груди болело.

«Я этого не хотел! Ничего этого я не хотел, понимаете, нет? Ваш бог первым ко мне полез! – заявил он воронам. – Меня из-за него в изгнание отправили. А если бы не он, я бы оставался в СК на прекрасном счету. И мне не нужно было бы говорить ей все это».

«Ты – один из избранных, – спокойно ответил Гораций. – И она – тоже. Боги избрали тебя, смирись с этим».

Теперь о том, чтобы заняться любовью с Мэй, и речи не будет никогда. Он видел, как каждое его слово уязвляет ее – словно физический удар. И каждый удар был очень болезненным – потому что ко лжи в его словах примешивалась правда. Как это ни грустно, но масса женщин в его глазах теряла свою привлекательность после первого раза. Мэй – не из них, но она этого не знала. И не узнает – он не зря устроил чудовищный спектакль. После такого обратного пути нет.

Сам виноват в том, что дело зашло так далеко. Принялся утешать ее – ведь сегодня ей и так пришлось многое пережить. Он понял, к чему все идет, и попытался удержать ее – но ничего не вышло. Она дотрагивалась до него, и обычно ясные глаза туманило желание…

Он почти забыл все эти туманные обещания из сна. Она наклонилась над ним, а внутри и вокруг нее сиял свет. Она воистину была как жена среди жен, которую ему обещали во сне… Но когда она заговорила о цветах – тогда-то он и очнулся. И все вспомнил. Цветы, дурацкие цветы…

Хватит, пора идти. Рядом с гостиницей располагалось небольшое казино, и в нем вдруг пробудилась старая страсть к игре. На самом деле он хотел предаться сразу нескольким порокам, чтобы утопить в море излишеств меланхолию. Если он останется в номере и будет думать обо всем, что было, он просто сойдет с ума.

«Может, в кости мне повезет больше», – сказал он воронам.

Горацио радостно ответил: «Естественно. Тут-то у тебя полная… да. Терять тебе нечего».

Но Мэй до сих пор стояла перед его глазами. И он подумал: а не сказать ли ей правду? Конечно, она на взводе. Считает его веру в сверхъестественное чем-то иррациональным. Как она отнесется к его признанию? А ведь у сна про золотое яблоко было продолжение: бог предложил ему именно ее, Мэй.