Фантастика, 2004 год - Сборник

Действительно, вдали громыхнуло. Пока ещё осторожно, словно примеряясь - но по всему было видно, что от слов погода перейдёт к делу.

Жалко, если это всерьёз и надолго. В пятницу после уроков гимназия собиралась на турслёт, с ночёвкой в лесу. Дмитрий уже договорился насчёт недостающих палаток и спальников, составил с детьми раскладку продуктов, даже сумел убедить нескольких особо нервных мам, что их драгоценные отпрыски ничего себе не отморозят, что ни волки, ни медведи, ни энцефалитные клещи не покусятся на отравленное алгеброй и литературой детское мясо, и вообще ничего такого ("Ну, вы же понимаете, Дмитрий Александрович! У них ведь опасный возраст!") не случится. С этими мамами Дмитрий мучился уже второй год и каждый раз напоминал себе о необходимости смиряться. Удавалось так себе.

Обидно, если сезон дождей сорвёт все планы. Дети всерьёз настроились на поход, на костры, палатки и канатную переправу. Конечно, человек лишь предполагает, а располагает Господь, но объяснять девятиклассникам эти банальности - как-то скучновато.

Единственный плюс в таком раскладе - можно будет побыть дома, со своими. Сходить куда-нибудь с Аней - из-за отпуска и дачи у них давно уже не получалось выбираться вместе. Опробовать с Сашкой свежеподаренный конструктор - не дурацкие современные наборы "собери себе монстра", а почти такой же, какой двадцать с лишним лет назад был у самого Дмитрия. Из которого можно собирать всё что угодно - хватило бы фантазии и терпения.

Молния сверкнула внезапно. Казалось, сразу отовсюду. И тут же троллейбус затопила серая, вязкая тишина. Секунда, вторая, третья… Полагалось быть грому, но гром где-то завис. А в салоне сделалось вдруг темно - не ночь, а зябкие сумерки. Предметы разом потеряли цвета, острые грани разгладились, расстояния необъяснимо удлинились.

– Здравствуйте, Дмитрий Александрович, - раздалось слева. Вместо сумки с тетрадями (и куда делась?) обнаружился высокий худощавый мужчина. Если и старше Дмитрия, то ненамного. - Нам бы надо поговорить. Я понимаю, вы удивлены, но это нормальная реакция.

Выглядел незнакомец вполне интеллигентно - аккуратная причёска, очки в дымчатой оправе, неброский, но и явно не ширпотребовский костюм.

– Простите! - Дмитрий сам не узнал своего голоса. Горло пересохло, будто он неделю блуждал в пустыне. - Вы… Вы как тут оказались? Пусто же было!

– Мы и этого коснёмся, - покладисто ответил незнакомец. - Сейчас я вам всё объясню. Меня зовут Антон…

– Очень приятно, - на автопилоте кивнул Дмитрий. - Но, по-моему, мы с вами не знакомы.

– Верно, - согласился Антон. - Вот, кстати, и познакомимся. Времени у нас будет вполне достаточно, гром грянет ещё очень нескоро. Но морально приготовьтесь, вам придётся услышать вещи, которые поначалу могут шокировать… даже, наверное, напугать. Дело в том, что вы - Иной.

Слово это прозвучало так, что сразу стало ясно: здесь оно существительное.

– Вы - не совсем обычный человек, - выдержав секундную паузу, мягко заговорил Антон. - Вернее даже сказать, не совсем человек. Я, кстати, тоже. Понимаете, есть на Земле люди, их подавляющее большинство. Но есть и мы, Иные…

Вот тут Дмитрию и стало ясно - это сон. Нелепый, глупый сон в пять часов дня, в двадцать втором троллейбусе, посреди первой сентябрьской грозы. Потому что наяву такого просто не могло быть.

И как же теперь проснуться? Щипать себя за мочку уха? И тогда тебе приснится, что ты проснулся? Как там у Пастернака? "Силится проснуться - и впадает в сон"?

– Это сон! - громко и раздельно произнёс Дмитрий, словно в классе, диктуя определение биссектрисы угла. - Это просто сон, и сейчас я проснусь.

– Знаете, - доверительно поведал незнакомец, - когда в своё время ко мне вот так же пришли, я тоже счёл это сном. Совершенно стандартная реакция. Вы постарайтесь успокоиться. Вы не спите. Всё на самом деле, без шуток.

Ах, вот как? Неприятный холодок проскользнул по спине. Может, и вправду не сон? Бывают вещи похуже сна. То, о чём до сей поры приходилось лишь читать. Но вдруг это действительно случилось? Именно с ним?

Дмитрий резко встал. Вернее, попытался встать - помешала сумка, почему-то оказавшаяся у него на коленях. Но всё же он немного приподнялся, усилием воли подавил дрожь в голосе и произнёс:

– "Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его. И да бежат от лица Его ненавидящие Его. Яко да исчезает дым, да исчезнут. Яко тает воск от лица огня, тако да погибнут беси от лица любящих Бога и знаменующихся крестным знамением…"

Антон не расточился яко дым. С жалостью поглядев на Дмитрия, он сказал:

– Ох, наверное, я поторопился. Пожалуй, Дмитрий Александрович, вы ещё не готовы к разговору. Ладно, я тогда откланяюсь. Но мы с вами обязательно ещё встретимся и поговорим по-человечески. То есть по-иному… Ну, в общем, нормально поговорим, без истерик, хорошо?

И разом вернулись краски, серость куда-то утянулась, громыхнуло так, что зазвенело в ушах. Сейчас же ударил в стёкла крупный, дождавшийся своего часа дождь, задолбил по крыше троллейбуса, мигом намочил асфальт.

Оказалось, что не так уж в салоне и безлюдно. Зашевелились пассажиры, кто-то удивлённо присвистнул, кто-то засмеялся, пухлая старушка сетовала, что вышла из дому без зонта, и как же ей теперь?

А вот Антона не было и в помине. Даже сидение оказалось ничуть не примято. Значит, всё-таки сон, облегчённо решил Дмитрий. Пускай уж лучше это будет сном. Ещё не хватало ему с духами общаться! Немедленно вспомнились грозные предостережения святителя Игнатия. А ещё всплыло в голове склизкое словечко "шизофрения". Вот только этого ему не хватало!

Дмитрий подхватил свою сумку и выскочил из дверей на первой же остановке, став добычей холодного дождя. Ничего, лучше уж охладиться. Лучше пешком прогуляться, лишь бы кошмар остался позади. Господи! Ну сделай так, чтобы ничего этого не было! Или пусть это окажется сном! Просто сном!

2.

Да, за лето они, конечно, всё забыли. Первая же самостоятельная по алгебре - и восемь двоек. Теперь вот часовая стрелка лениво ползла к четырём, а жертвы летних удовольствий старательно напрягали мозги - переписывали. В этом отношении Дмитрий был либералом - в журнал плохие отметки проставлять не спешил, давал неделю на реабилитацию, но итоговую оценку всё-таки снижал на балл. Чтобы жизнь мёдом не казалось.

Судя по огорчённым физиономиям "переписчиков", она им казалась дёгтем. Густым и чёрным. Дмитрий вот уже третий год работал здесь и не переставал удивляться. Ну прямо оазис какой-то, островок девятнадцатого века в кислотном океане двадцать первого. Дети учатся! Более того, дети хотят учиться! И не только из-за родительских понуканий.