Жемчуг богов - Сергей Юрьев

Впереди — вечность, и он, леденящий Каббиборой, еще успеет избавиться от остальных бессмертных, заберет себе и Жезл, и Корону, и все остальное, что у них там еще… А потом останется лишь найти управу на Видящих, и он станет единственным повелителем всех живущих от южных пределов Велизора до холодных вод на севере. Но сперва надо кое-что проверить… Не стоит доверять бессмертным… Даже если удалось подслушать их разговор, это вовсе не значит, что они говорили правду. Может быть, они хотели обмануть друг друга, а в дураках окажется ни в чем не повинный ветер. А еще Родонагрон может просто отобрать фавр и отправиться к Чаше, не расставшись при этом с Жезлом… Значит, надо его убедить в том, насколько опасно одновременно обладать Жезлом и фавром древней богини… А сделать это могли бы только те, кто не может солгать, те, кто, зная истину, могут лишь утаить ее.

Вдали уже показалась Твердыня, когда он обратился в безветрие, а потом начал неторопливо струиться назад.

— Безымянная, может быть, нам не стоило покидать жилище Еги… — Чуткий Олень сидел прямо на земле, прислонившись спиной к серому валуну. — В Варлагоре нас ждет только смерть. Я чувствую спиной ее дыхание…

— За твоей спиной — лишь мертвый камень. — Безымянная поднесла к его дрожащим губам бронзовый стаканчик со снадобьем, которое должно было либо исцелить, либо сделать смерть легкой и быстрой. После того, как они спустились с гор, на них обрушился снежный вихрь, и вскоре у Чуткого Оленя началась лихорадка. — Спиной можно чувствовать лишь то, что уже позади…

Она хотела сказать еще что-то, но порыв ледяного ветра чуть не сорвал с нее меховую накидку, а огромный булыжник вдруг покрылся инеем. Чуткий Олень, казалось, превратился в изваяние, высеченное из каменный глыбы, а Безымянная прикоснулась к его руке, но та, и впрямь, оказалась ледяной.

— Мало кто может выдержать дыхание леденящего Каббибороя. — Ветер, приняв образ длиннобородого старика в странном тюрбане на голове, уже стоял рядом. — Хочешь, я и на тебя дыхну?

Безымянная ответила молчанием, зная, что ветру от нее что-то надо, иначе бы он не стал разговаривать…

— А где мальчишка? — Каббиборой решил начать издалека. — Или мой подарок вам пришелся не по душе?

— Тамир-Феан остался там, где до него не доберутся твои ледяные лапы. — Она продолжала стоять спиной к ветру, глядя на окоченевшее тело Чуткого Оленя.

— Мои ледяные лапы доберутся до кого угодно и где угодно. — Казалось, Каббиборой вовсе не был разгневан дерзостью собеседницы, в голосе слышалась только легкая обида и удивление, что кто-то из смертных недооценивает его возможности. — Но, если ты помнишь, именно я спас мальчишку. Спас вопреки приказу владыки. Он настолько уверен, что любая его воля тут же выполняется, что не считает нужным проверять…

— Что тебе от меня нужно?

— Вот это уже разговор! — Ветер даже слегка потеплел и перестал гнать на Безымянную снежные хлопья. — Смотри, что у меня есть.

Фавр мелькнул у нее перед глазами и тут же исчез в облаке ледяной пыли.

— Ворюга. — Безымянная решила, что Каббиборою что-то понадобилось от Еги, он хочет предложить в обмен на это что-то украденный фавр, а она должна стать посредником…

— Хочешь, я отдам его тебе? — Ветер изобразил подобие улыбки. — А тебя отдам владыке…

— Твоему владыке ни к чему ни я, ни этот фавр.

— Но он-то об этом не знает. Вот он, фавр, принадлежавший когда-то Еге-Хранительнице, ключ от Чаши, за которой расположен мир, в котором Родонагрон-бессмертный станет еще бессмертнее, а по могуществу своему сравнится с древними богами. Если он поверит, то он уйдет! А разве не этого хотят Видящие? Мне все время казалось, что вы хотите избавить мир от бессмертных. Ты слышишь: я знаю вашу тайну! Я могу становиться тихим и незаметным, и тогда мне слышны разговоры тех, кому есть что скрывать. Но заметь, Безымянная, я об этом знаю, а владыка — нет.

— Видящие не могут лгать…

— А тебе и не надо лгать! Да, стоит ему погрузиться в Чашу, как он исчезнет. Исчезнет навсегда! Даже не умрет, а просто исчезнет, как будто его никогда и не было… Но откуда тебе знать, что это правда? Ты ведь сама не знаешь, где ложь, а где истина. Только кивни, и владыка сам покинет этот мир, и не все ли тебе равно, что с ним будет дальше…

ГЛАВА 9

"Мила Кадмея была во всех отношениях полнейшим ничтожеством. В ряду ее достоинств современники упоминают лишь смазливое личико и умение молчать, когда ее ни о чем не спрашивают. Но среди сильных мира сего и в то время попадались люди с весьма странными пристрастиями. Вождь альбийцев и сакидов Элвис III, возвращаясь с охоты, просто указал на нее пальцем, не слезая с коня, полагая, что этой зазнобы ему на одну ночь хватит.

Утром ключники был весьма удивлены, что вождь не распорядился немедля гнать девку со двора, а сам задержался в опочивальне почти до обеда.

Пять лет вождь не расставался со своей находкой и даже брал ее с собой в военные походы против пиксов и когда отправлялся собирать дань с союзных племен.

Однажды утром вождь имел неосторожность спросить у Милы, чего бы ей хотелось больше всего на свете, и та, вспомнив какую-то бабушкину сказку, пожелала поесть ягоды брусники, которая водилась только на болотах северного острова Шотла, где проживал свирепый и непокорный народ. Вождь, выполняя данное им слово, отправился по ягоды и погиб вместе с дружиной в неравном бою.

Если бы вождь задал свой вопрос днем раньше или минутой позже, у Милы, наверняка, возникло бы другое желание, выполнить которое не составило бы большого труда…"

«Для простодушной публики фокусник — тот же чародей, а для публики образованной даже истинный чародей — не более чем фокусник».

Э. Н., 31 день, 14 ч. 30 м.

— Я пока не уверена, хочу ли я получить эту роль… — Лиза стояла перед огромным зеркалом в изящной платиновой виньетке и любовалась на себя в костюме гурии. Воздушная ткань прикрывала почти все ее тело, но была достаточно прозрачна, чтобы стороннему наблюдателю не требовалось никакой фантазии… Лиза была прекрасна, просто восхитительна! Если бы она, ко всему прочему, умела держать закрытым свой милый ротик — цены бы ей не было…

— Лиза, я тебя вовсе не уговариваю. Если ты не хочешь, мы легко найдем кого-нибудь еще. — Вико знал, что такого удара ниже пояса Лиза не выдержит…

— Ну, дженти Гресс, вы же знаете, что Индо не любит, когда я в телевизоре прямо натурально трахаюсь. — В ее голосе появились плаксивые интонации, а это означало, что она скоро сдастся.