Так велика моя любовь - Кэтлин Вудивисс

Подведя жену к кровати, Максим снял сапоги, потом встал и скинул панталоны. У Илис перехватило дыхание, и, внезапно зардевшись, она подняла на него смущенный взгляд.

— Ты боишься?

На секунду задумавшись, Илис с неожиданной смелостью принялась разглядывать его тело, по которому волнами проходило возбуждение. Встретившись с ним взглядом, она с вызывающей улыбкой пробормотала:

— Очень любопытно.

С первой минуты их знакомства Максима не переставало удивлять и привлекать необычное переплетение смелости и невинности в поведении девушки. Каждая черта ее характера возбуждала его интерес, и сейчас, когда им предстояло вступить в царство супружеской близости, он особо остро чувствовал, До какой степени околдован ею.

Обняв ее за плечи, Максим притянул Илис к себе и, приподняв ее голову за подбородок, нежно прикоснулся к ней губами.

— Если тебя гложет любопытство, любимая, удовлетвори его. Я тоже крепок здоровьем и полон желания. Ты мне не повредишь.

Максим прижал ее к себе и, опустившись на край кровати, посадил на колени. Их губы слились в поцелуе, его руки гладили ее тело. Его ласки и вид его восставшей плоти заставили сердце Илис забиться по-новому. Ее охватило пламя, словно пеленой укрывшее ее от холода.

Илис овладело некое странное неистовство. Она не почувствовала никакой боли, когда он вошел в нее, — так, просто секундное неудобство, от которого она отмахнулась, движимая настоятельной потребностью утолить мучивший ее голод. Максим откинулся на подушку, и она слегка коснулась губами его груди. Его руки легли ей на бедра, и она задвигалась. Ее сердце наполнилось восторгом, когда он ответил ей сильными толчками. Наслаждение, растекшееся по телу, открыло перед ней дорогу к заоблачным высотам, которых ей предстояло достичь. Ладони Максима легли ей на грудь, и Илис, выгнувшись, закинула голову. Ее длинные волосы золотистым водопадом заструились по спине и накрыли его бедра. Всем своим сердцем, сознанием и телом она отдавалась любви. В тишине каюты она слышала хриплое, учащенное дыхание мужа. Внезапно мир вокруг нее взорвался, и словно тысячи крохотных искорок пронеслись по телу, наполнив его экстазом. Она была женщиной, а он — мужчиной. Он господин, а она — его госпожа. Они муж и жена. Она — Илис, он — Максим. И любовь, властвовавшая в сердцах, и жар, сжигающий тела, навеки слили их в единое существо.

Опустившись в изнеможении на грудь мужа, Илис испустила долгий вздох. Прижав ее к себе, Максим целовал ее лицо, гладил по голове и шептал слова любви. Огонь, владевший девушкой, иссяк, и она, спиной ощутив прикосновение холодного воздуха, поежилась. Максим перекатил ее на спину и лег на нее, предварительно укрывшись, меховым одеялом. На его лице заиграла лукавая улыбка, когда он заглянул в глаза жены. В нем поднималась новая волна возбуждения.

— Ваше любопытство удовлетворено, мадам?

Почувствовав нараставшее томление, Илис задвигалась под ним, намеренно пробуждая его желание. Обвив руками его шею, она мечтательно вздохнула:

— У вас есть чему еще научить меня, милорд?

— А вы не очень утомлены? — прошептал он, вопросительно приподняв одну бровь.

Илис призывно улыбнулась и объявила:

— Милорд, я полностью в вашей власти.

И они совершили еще одно восхождение к вершинам наслаждения, и прошла вечность, прежде чем Максим встал с кровати. Налив в таз горячей воды из котелка, он поднял руки и потянулся, не смущаясь пристального и восторженного взгляда жены. Потом принялся смывать с себя загар и девственную кровь Илис. Вымыв голову и вытершись полотенцем, он подошел к койке.

— Ты оставил мне воды? — спросила Илис, когда Максим лег рядом с ней.

— Естественно, миледи, — усмехнулся он. — Я не мог лишить себя удовольствия понаблюдать, как вы принимаете ванну.

Прижав к груди покрывало, Илис подтянулась и села, облокотившись на подушки.

— Милорд, я хотела бы предложить вам кое-что…

— Да, дорогая?.. — Его энтузиазм свидетельствовал о том, какой именно вывод он сделал из ее слов.

— Я не могу принимать ванну в вашем присутствии, — твердо заявила Илис. — Это непристойно.

— Но я же уже видел, как ты купаешься, — возразил он. — Неужели ты лишаешь меня, своего мужа, права любоваться тобой?

— Нет, милорд, — ласково произнесла она. — Я с радостью предоставлю вам эту возможность… но потом, когда узнаю… все.

Максим рассмеялся и, привстав, поцеловал ее.

— Нужно подкормить огонь в очаге. Я вернусь, когда ты закончишь свои дела.

Он надел панталоны и рубашку и вышел. Илис решила не терять времени даром и воспользовалась водой, которую он ей оставил. После ванны она завернулась в одеяло и принялась выдвигать ящики комода в поисках гребня. Внезапно она заметила кожаный мешочек с инициалами «РР». Точно такие же инициалы были на кошельке ее отца. Она ощупала мешочек. На деньги не похоже…

Илис вытрясла содержимое мешочка на ладонь. То, что она увидела, вызвало у нее такой ужас, что по спине пробежали мурашки. Это было массивное кольцо с оправленным в золото ониксом. Девушку охватила дрожь, и она поднесла кольцо к фонарю, чтобы повнимательнее рассмотреть его. Ошибки быть не могло. Это кольцо ее отца!

Раздался негромкий стук, и дверь позади нее открылась. Илис резко повернулась к мужу.

— Максим, смотри! Кольцо моего отца! Наверняка в тот день Шеффилд видел именно его. Но зачем? Зачем Хиллиарду похищать его? Для чего? — Она озадаченно покачала головой. — Ради золота? Но ведь у Хиллиарда и так его достаточно.

— Для этого человека не существует слова «достаточно». Его жадность не знает границ.

— Это кольцо доказывает, что отца держат где-то здесь.

Максим подвел ее к койке.

— Нет, любимая, думаю, его вернули в Англию.

— Ты хочешь сказать — его выпустили? Что он в полной безопасности и я зря беспокоюсь о нем? — Она сложила руки и откинула голову, словно молясь о том, чтобы все было именно так. — О, если бы только это было возможно, Максим.

— Боюсь, все как раз наоборот, Илис.

Сердце Максима устремилось к девушке, когда он увидел, что надежда, возродившаяся в ее душе, сменилась разочарованием. У нее на глаза навернулись слезы, и она взглянула на мужа, ожидая от него объяснений. Вздохнув, он усадил ее к себе на колени и, словно ребенка, стал укачивать. Она уткнулась ему в шею и разрыдалась.

— Если ты скажешь мне, что он мертв… честное слово, Максим, я не приму этого. Я не смогу принять этого до тех пор, пока не увижу его тело.

— Илис, я действительно верю, что он еще жив, — попытался успокоить ее Максим, — но сомневаюсь, что его выпустили. Но если Рэмси допустил ошибку, открыв своим тюремщикам, где прячет золото, его ждет неминуемый конец. Молчание — вот его единственная защита.