Несущая смерть - Джей Кристофф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Убрать! Немедленно!
ДУМ. ДУМ. КОНЕЦ. СВЕТА.
Сотрясающий толчок-удар, огромные руки-косы, разбивающие древние стены в щепки, – они наконец-то добрались до Кицунэ-дзё, чтобы начать разрушение крепости. Кин почувствовал, как его схватили за лодыжку и сжали будто тисками, оттаскивая назад, и взревел от боли.
И снова бросился к детонатору, едва касаясь края.
Вытягиваясь.
ДУМ. ДУМ. КОНЕЦ. СВЕТА.
Задыхающийся гильдиец оттащил его назад.
ДУМ. ДУМ. КОНЕЦ. СВЕТА.
Слишком далеко.
Слишком больно.
Ее губы, мягкие, легкие, как перышко, касаются его собственных, нежно, как опадающие лепестки.
ДУМ. ДУМ. КОНЕЦ. СВЕТА.
– Юкико…
ДУМ. ДУМ. КОНЕЦ. СВЕТА.
Кин рванулся, разрывая связки, вцепившись в детонатор, когда мастер-политехник почти вытянул его из-под трубы. В машинном отделении рванул взрыв, оглушительно прогремев в замкнутом пространстве.
Кин вскрикнул, когда вокруг полыхнуло. Ударной волной всех сбило с ног, сверху падали куски атмоскафандров, клочья окровавленной плоти летели, как красный снег. Стонал прогибающийся истерзанный металл. В воздухе зазвучал рваный, раздирающий уши визг, ворчание сломанных зубьев щелкающих приводных штоков и выскакивающих заклепок.
Пол качался, как палуба «Сына грома» в ту ночь, когда они с Юкико стояли вместе под чистым дождем. Землекрушитель накренился, заваливаясь набок, Кин отлетел в сторону и уперся в охлаждающие трубы, тяжело дыша, щурясь от удушливых паров, глядя на корпус блока трансмиссий, из внутренностей которого валил черный дым.
Огромные двигатели задрожали, заглохли и умолкли. Металл содрогнулся и испустил последний вздох. И колосс, наконец, затих.
Но только на мгновение.
Юкико в последний раз сжимала разум Хиро, когда южный горизонт опалила вспышка. Она повернулась, чтобы посмотреть, как светлеет небо – над краем острова словно всходило второе солнце. Палуба задрожала, а израненный корпус «Почетной смерти», неторопливо падая, крушил своим брюхом дома. Когда подземные толчки от взрыва в горах Тонан достигли их, по палубе поплыл дым, и даже воздух содрогнулся.
Хана и Кайя налетели с запада, за спиной тигрицы падал пылающий броненосец, а голос девушки ярко звучал в Кеннинге:
Мятежники сделали это! Главдома больше нет!
Затем до ушей Юкико донесся стон истерзанного металла. Она подняла глаза и обнаружила, что Землекрушитель тоже падает, и из брюха колосса вырываются громадные клубы дыма. Руки-косы дергались среди расколотых стен Кицунэ-дзё, но гигантский монстр был не в состоянии двигаться дальше.
Сердце Юкико переполнял восторг, по небу сновала стая Края вечных бурь, грозовые тигры взывали друг к другу сквозь дым и пепел. Все арашиторы получили боевые раны, но в янтарных и зеленых глазах светилась победа.
Даже глаза Сукаа сияли.
– Видишь, Хиро? – Юкико улыбнулась даймё, стоявшему на коленях, с залитым кровью лицом. – Главдома уже нет. Землекрушитель парализован. А Йама устояла. Все, что ты сделал, напрасно.
«Почетная смерть» рухнула на землю, проехав днищем по Рыночной площади и оставив за собой борозду. Корабль задрожал, врезавшись носом в храм Аматэрасу. Юкико вцепилась в перила, когда судно остановилось, содрогаясь. Повсюду висели тучи пыли, издали доносились звуки сражения, треск пламени.
Юкико подняла руку, сосредоточенно нахмурив брови, когда даймё дзайбацу Тора схватился за виски и свернулся калачиком на палубе.
– Прощай, Хиро…
Дрожь.
Сначала это был лишь шепот, словно затихшее эхо давнишнего землетрясения. Земля задрожала, мелкие камешки затанцевали на разбитой брусчатке, а с крыши слетели остатки черепицы. Но вскоре звук усилился, а почва уже сотрясалась и взбрыкивала, издавая грохочущий, дробящий все вокруг стон, сочившийся из глубин.
И в голове Юкико зазвенел голос Сукаа.
– БЕРЕГИСЬ. ~
Буруу зарычал, сверкая глазами.
ЮКИКО, БЫСТРО КО МНЕ!
Юкико вскочила Буруу на плечи, и могучий грозовой тигр взлетел, когда земля взревела, как избалованный ребенок, бьющийся в истерике и орущий, распластавшись на спине.
Стены Йамы раскололись и осыпались, трясло весь город, рушились дома, поднималась новая завеса из пыли, а каменные плиты раскалывались, разлетаясь в разные стороны, образуя новые трещины, ухмылявшиеся беззубыми улыбками. Мегаполис затопило ужасом, высокие здания в мгновение ока превратились в руины, пятигранная башня капитула Йамы накренилась, Причальные шпили искорежило и поломало, а руины моста через Амацу падали в черную дрожащую воду.
Что, во имя богов…
ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ?
Такого я никогда не видела…
Они летели над городом, глядя на юг, в сторону мертвых земель Кицунэ, удушливых и испепеленных. Юкико охватил ужас, ледяной, тошнотворный, когда она наблюдала, как клубится пелена пепельно-серого дыма, как трещины в истерзанной почве расходятся все шире и шире, превращаясь в бездну, от которой хотелось ускользнуть.
В глубине сознания раздался слабый крик.
ЧТО ЭТО?
Ты тоже слышишь?
ЧЕРЕЗ ТЕБЯ. ЧТО ПРОИСХОДИТ?
Боги…
Юкико вспомнила Край вечных бурь, тьму, которую увидела мельком, когда взирала на Шиму через песню жизни. Тогда она проникла в Кеннинг, в огонь каждого живого существа, в бурю, в дух и дыхание, чувствуя пульс мира.
Крик в ушах становился громче, Буруу ревел от страха, ему обеспокоенно вторили другие арашиторы. Юкико ощутила боль в животе и прижала ладонь к растущему в утробе источнику тепла и жизни. Сосредоточилась на звуке – чудовищном маслянисто сверкающем вопле, напоминающем звук окровавленных гвоздей, которые с визгом царапают классную доску… и среди ужаса – первобытного, парализующего – услышала перевернутый ритм, выбиваемый на коже безумия когтями мертворожденных детей.
И поняла, что пространство раздирает вовсе не крик. Не стон, не завывание, не плач. Это была…
ПЕСНЯ.
Ее пела мать, голосом, пронизанным ненавистью и тоской, доносящимся с края времен. Слова безглазого Инквизитора теперь эхом отдавались в голове Юкико, ухмылка его напоминала маску трупа.
«В конце концов, малыши уже здесь».
И, заглянув в разломы мертвых земель, чувствуя, как кишки вцепились в горло в попытке вырваться, она все увидела. Силуэты на фоне еще более глубокой тьмы, выползающие из трещин, покрытые пеплом, с горящими кроваво-красными глазами. Гуманоиды с темно-синей кожей, длинными, изогнутыми руками, с пастями, забитыми оскалившимися зубами.
А за ними, выползая из расширяющихся ям, ведущих в недра, бог знает куда,
я
знаю,
куда,
появились создания, вырванные из ночных кошмаров, сплошь рты, глаза и мясо без кожи, существа с крыльями, клыками и измазанной пеплом плотью, вывернутыми назад пальцами и острыми как бритва клыками. Общее имя темных ночных тварей известно любому ребенку, играющему при свете дня, но слово это хотелось бы забыть каждому.
Óни…
Óни поднялись роем, всего лишь горстка, но… Голоса звучали вместе с Ее голосом, и, глядя на юг, на Пятно, в сердце разложения, которое человечество посеяло на собственной шкуре, Юкико познала истинный страх.
Наконец-то она догадалась, к чему все вело. Что должно наступить.
Кто должен прийти.
Она поняла.
– Богиня Идзанами, – выдохнула Юкико. – Великий Создатель, спаси нас…
Небо задыхалось от пепла, клокотало, среди черного снега
