Ужасный век. Том I (СИ) - Миллер Андрей

Однако размышлять — не задача Алима, ему полагалось действовать. Юный аристократ понимал, что отец отнюдь неспроста послал его на войну, которую так не одобрял. И вовсе не случайно давал поручения, раз за разом сводившие Алима с наёмниками. Эти люди сразу же вызвали у мудрого Усмана живой интерес — при том сам он держался в стороне и ни разу с Ржавым Капитаном даже словом не обмолвился.

— Что мне делать?

— Тебе стоит развить своё знакомство с Висельником. У наёмников много свободного времени, ты без труда навяжешь свою компанию. Заодно передашь кое-что. Только не лично: придумай, как. Но это потом.

— А что сначала?

— Корабли.

Юноша и раньше предполагал, что исполнять обещание отца визирю будет именно он. Ну что же: балеарский язык Алим знал великолепно, а также много лет увлекался культурой и историей Ульмиса. Такое задание не представляло для него сложности.

— И о чём мне говорить с балеарским посланником?

— На кораблях нет никакого посланника. Только ряженый под него паяц. Познакомься с капитаном эскадры: он сам задаст вопросы, а ты отвечай. И расскажи всё мне после. Капитана зовут Вальверде, он уже ждёт визита. И да: тебе также следует познакомиться с людьми, которые гостят в нашем доме.

«Гостят» — такое себе слово. Эти люди прибыли глубокой ночью, вошли через задние ворота и не показывались из своих покоев. Алим не знал о визитёрах совершенно ничего, и никто в доме не знал, кроме самого хозяина. Здесь никогда не задавали лишних вопросов… но теперь настало время.

— А кто они?

— Люди моего друга. Старика, который живёт на горе.

Ах вот оно что… Ситуация становилась всё тревожнее, но приятно щекотала в животе ощущением опасности. Алим на войне успел выработать вкус к нему.

Усман снова замолчал, уставившись на доску. Его сын сразу понял: разговор окончен. Настало время действовать.

***

Если сменить дорогие одежды на что-то попроще, Алиму становилось несложно затеряться в толпе. Конечно, он обладал благородными чертами лица, но в целом был вполне обыкновенным: не слишком высокий, не слишком широкий в плечах, не худой и не полный. Таких людей в Альма-Азраке великое множество. Повязав на голову платок и переодевшись в простой халат, сын Усмана ар-Малави добрался до порта, не обратив на себя никакого внимания.

По дороге он видел множество людей в оранжево-красных цветах: уже совсем стемнело, наёмники кутили. Окрестности столичного порта никогда не жили по правилам, установленным Иамом. Тут повсюду стояли злачные заведения, где и засветло охотно наливали хмельное, вовсю предлагали маковое зелье, бханг и многие другие субстанции. Иам не запрещал их людям, в отличие от вина при свете солнца, однако и не одобрял.

А уж найти здесь продажную женщину вовсе было делом пяти минут. На любой вкус и кошелёк.

Помолвка Алима была заключена уже давно, однако с невестой доводилось лишь гулять под руку в саду, ничего больше. Юноша до сих пор так плохо знал Лейлу, что даже не мог поселить её в своих фантазиях: как-то неудобно было и представить суженую голой. Если бы не война, он до сих пор оставался бы девственником. Но пребывание при штабе Ржавого Капитана очень быстро исправило это досадное недоразумение. Шеймус в два счёта раскусил определённые волнения Алима и заявил, что война — дело мужчин, а не мальчиков, потому познать женщину юноше стоит незамедлительно. Отряд стоял тогда в Сиан-Мае, без боя сданном муангском городе, а порядки Муанга совсем не напоминали мураддинские. В городе царил настоящий разврат. Отказаться от участия было не с руки. А там уж завертелось…

Ночью порт Альма-Азрака не гудел так, как днём: весь шум смещался в его пьяные предместья. Однако всё равно было достаточно оживлённо. Где-то до сих пор грузили товары, где-то разгорались ссоры, где-то уставшие таможенные чиновники продолжали улаживать формальности. Главный порт Шера ломился от кораблей, каждый день прибывали и убывали десятки судов со всего света. Ходили сюда и из Муанга, несмотря на военные запреты, и из других шерских государств, и с Аззинийских островов, и из Ульмиса. Балеарцы, тремонцы, лимладцы — в изобилии.

Но эти четыре корабля под флагом Балеарского королевства — красным кругом на лазурном поле, не вошли в порт. Они бросили якоря на рейде и теперь возвышались могучими тенями в свете луны. Два огромных боевых галеона, изящная каравелла поменьше и лёгкое разведывательное судно. Впрочем, даже на этой шхуне могло оказаться больше пушек, чем на флагманской галере флота Мураддинского халифата.

Алим знал, на каком пирсе искать людей с этой эскадры.

Дорогу ему преградил очень необычный человек: никого подобного Алим раньше не видел. То был мужчина совсем крохотного роста, очень худощавый, но явно великолепно тренированный. Его лицо имело странный оттенок: то ли красноватое, то ли желтоватое. Узкие глаза напоминали по форме наконечники копий. В них словно было что-то муангское… но нет. У муангцев тоже узкие глаза, однако не такие. Совсем не такие. Жёсткие чёрные волосы незнакомца были собраны в косичку.

Он носил странные одежды, пёстрые и очень свободные, был обут в деревянные сандалии, а руки держал на рукоятках двух мечей: один длинный, другой заметно короче. Мечи изгибались подобно мураддинским саблям, но при том казались увесистыми — как оружие наёмников. И рукоятки с небольшими круглыми гардами. Очень необычное оружие. Очень необычный воин.

В конце концов, это был кто угодно, но только не балеарец.

Диковинный воин молчал, лишь сверлил Алима взглядом — наверное, и его клинки были не такими острыми, как этот взгляд. Он стоял в одновременно напряжённой и расслабленной позе.

Немая сцена затянулась, но тут между Алимом и незнакомцем возник другой человек: тощий и долговязый, с пышной рыжей бородой и изогнутой трубкой в зубах, в простой моряцкой одежде. Типичный лимладец.

— Алим ар-Малави? Ох-хо, какая честь! Мы премного рады видеть вас! Не сочтите за оскорбление то, как ведёт себя мой добрый друг! Мы неспроста зовём его Тишайшим: поверьте, он вообще ни с кем не говорит! Говорит только на одном, кхым, языке, да вот только вам точно ни к чему подобная, хо-хо, беседа! Соблаговолите ступить на нашу шлюпку, уважаемый! Вальверде уже ждёт! Ах, я не представился? Нижайше прошу извинить! Меня зовут Вильгельм, можно просто Вилли. Пойдёмте же, пойдёмте!..

Вскоре Алим сидел у кормы шлюпки, а Вилли и Тишайший усердно работали вёслами. Усеянный всевозможными торговыми судами порт остался позади, а военные корабли на рейде приближались. Алим уже мог различить названия галеонов. Один именовался «Гнев королевы Анхелики», а другой — «Дочь морей». К нему-то и гребли: похоже, флагман.

Лодка стукнулась о борт «Дочери морей», сверху сбросили верёвочную лестницу.

— Надеюсь, господин Алим, вы осилите подъём?

— Я в хорошей форме, не волнуйтесь.

Занятно, что до сих пор он не видел среди балеарских моряков ни одного балеарца. На палубе Алима встретили чёрные лица аззинийцев, ещё кто-то рыжий… а, вот: первый человек, который хотя бы похож на балеарского подданного.

Команда «Дочери морей» мало напоминала военных моряков. И ещё меньше — моряков мирных. Глядя на этих головорезов с разных концов света, одетых броско, вооружённых кто чем горазд, обильно увешанных украшениями — Алим подумал, что именно так представляет себе пиратов.

— Это Алим! Тот самый! Скорее проводите его!

Вилли куда-то исчез, да и Тишайший остался на палубе. К капитану Алима провожал немолодой матрос с бельмом в глазу, отрезанной по локоть правой рукой и склеенными в странное подобие кос волосами: будто жирные черви.

«Дочь морей» производила впечатление не только размерами. Насколько мог судить Алим — самый современный такелаж, а на палубе идеальный порядок. Она вылизана лучше, чем дворец халифа. Наверняка и пушки на двух орудийных палубах просто великолепные. А моряки хоть и казались расхлябанными на первый взгляд, но имели отличное оружие и явно умели им пользоваться. Да к тому же каждый — при деле.