Король-Демон - Кристофер Банч

— Но в конце концов, — как-то заявила она, — далриада вовсе не обязана уметь готовить. У благородных господ, для которых мы предназначаемся, всегда есть повара, чтобы приготовить еду, и слуги, чтобы принести ее в постель. Только неотесанный варвар может затащить такой нежный цветок, как я, в суэби и заставить его заниматься такой грязной работой, как чистить горшки!

— Покорнейше прошу меня извинить, — сказал я, отвешивая низкий поклон. — Но я действительно неотесанный варвар, войзера Алегрия, к тому же чужеземец. Быть может, тебе больше придется по душе другая работа. Будь так любезна, попробуй зажать мне уши своими щиколотками.

Поклонившись с издевкой, Алегрия легла в кровать.

— Как прикажете, сэр.

Впрочем, отсутствие у Алегрии кулинарного таланта не имело никакого значения — как и положено прилежной ученице, она запомнила наизусть множество всевозможных рецептов. Следуя ее указаниям, я весело гремел кастрюлями и котелками. Не могу сказать, что я умею готовить, и все же по сравнению с Алегрией меня можно было считать непревзойденным кулинаром. С другой стороны, мы почти не тратили время на еду. По крайней мере в прямом смысле этого слова.

Мне очень хотелось, чтобы это продолжалось не пять дней, а пять недель, но вскоре короткий отдых окончился, и нам пришлось возвращаться в Джарру. Дома меня ждало одно приглашение, прямо на этот вечер, от которого я не мог отказаться.

Я показал это приглашение Алегрии, и она, вздрогнув, побледнела от страха.

— Что ему от тебя нужно?

— Не знаю. Но, не сомневаюсь, он сам мне все скажет.

— Будь осторожен, любимый. Будь очень-очень осторожен.

— Можете обращаться ко мне по моему титулу: азаз, — тихо произнес маленький человечек. — Ибо никто не должен знать мое имя. Уверен, вам известно, что знание имени колдуна дает другому чародею определенную власть над первым. И хотя я никого не боюсь, нет смысла предоставлять кому бы то ни было малейшее преимущество.

Азаз, таинственный церемониймейстер, был верховным колдуном Майсира, самым могущественным чародеем королевства. Никому в нашем посольстве не было ничего известно о человеке, занимавшем эту должность, кроме того факта, что он внушал всем страх. Ни одному нумантийцу, в том числе послу Боконноку, не доводилось ни разу встречаться с ним. Нынешний азаз, как и все его предшественники, предпочитал уединение своего замка — пятиугольного здания из черного камня, расположенного на самой окраине Моритона, прямо у высокой стены, за которой начиналась чаща Белайя.

Появляясь при дворе, азаз оставался в специальном помещении или занавешенном алькове. А если он призывал кого-то к себе, этот человек послушно являлся к нему, хотя и существовал риск, что ему не суждено будет вернуться.

Азаз оказался очень маленького роста, лысоватым и гладко выбритым; ему было, по моей прикидке, лет сорок с небольшим. Своим умным лицом и проницательным взглядом он напомнил мне другого человека, также предпочитающего уединение и внушающего всеобщий страх, — Кутулу, Змею, Которая Никогда Не Спит. Но в то время как глаза Кутулу тщательно фиксировали все, что видели, ледяные глаза азаза, бледно-голубые, почти бесцветные, просто лучились силой и властью.

Только не подумайте, что они были похожи на глаза императора. Горящий взгляд Тенедоса захватывал в плен того, на кого падал, требуя беспрекословного повиновения. Глаза азаза вызывали в памяти безумный взгляд сумасшедшего. Ему не нужно было отдавать приказания, ибо могущество его было столь велико, что он просто сокрушал тех, кто становился у него на пути, — даже если азазу это только на мгновение казалось.

Меня он встретил облаченным в штаны и рубашку из тяжелого дорогого темно-коричневого шелка. В руке азаз держал жезл из слоновой кости, покрытый затейливой резьбой. Разговаривая со мной, он постоянно крутил этот жезл.

Азаз принял меня в маленькой комнате на первом этаже, у самого входа в свой замок. Голые каменные стены были лишены каких-либо украшений; лишь на одной висело черное знамя с незнакомым мне красным символом.

Поклонившись, я назвал себя. Азаз не стал терять время на любезности.

— Вы мне не нравитесь, Дамастес а'Симабу, — произнес он равнодушным тоном, словно говоря о погоде.

Опешив, я недоуменно заморгал.

— Почему? Потому что я нумантиец?

— Действительно, я не питаю особых симпатий к вашему народу, но в данном случае мои чувства имеют более личный характер. Помните ли вы человека, известного вам под именем Микаэла-Повелителя духов?

Азаз имел в виду Микаэла Янтлуса, верховного чародея Чардин Шера. Я проник в замок, где укрывались он и его повелитель, и сотворил заклятие, которому меня научил провидец Тенедос. Мне удалось бежать за считанные мгновения до того, как поднявшийся из земли демон уничтожил замок и спрятавшихся в нем бунтовщиков. Я полагал, все это осталось далеко в прошлом, но, похоже, я ошибался.

— Разумеется.

— В детстве мы с Микаэлом были друзьями — в той степени, в какой позволяет себе узы дружбы чародей. Микаэл решил, что, отправившись странствовать по свету, узнает больше и выучится быстрее. И действительно, он добился значительных успехов, но вы и ваш император швырнули его назад на Колесо. Я пытался связаться с его духом, узнать, в кого он перевоплотился, но ни один из вызванных мной демонов не смог мне ничем помочь. Вероятно, Микаэл до сих пор гостит у богов. Но может быть, он был уничтожен невосстановимо. Так что, нумантиец, как видите, любить мне вас не за что.

Я считаю, что на искренность надо отвечать тем же.

— Микаэл Янтлус находился в чужой стране, где помогал бунтовщику, восставшему против законного правителя, — холодно произнес я. — Он получил по заслугам, как и изменник, которому он служил.

— Я вижу, что ваша дерзость, свидетелем которой я стал еще во время вашей первой встречи с моим королем, не имеет границ, — слабо улыбнулся азаз.

Я вспомнил закрытый шторами альков за спиной короля Байрана.

— Что касается Микаэла, не могу согласиться, что он получил по заслугам, и все же его судьба была предопределена, — продолжал азаз. — У него всегда было гораздо больше честолюбия, чем у меня. Кстати, если бы Микаэл остался жив, не сомневаюсь, он рано или поздно сбросил бы Чардин Шера, после чего началось бы такое противостояние колдунов, что боги раскрыли бы рты от изумления.

Я молчал.

— Но этого не случилось. Так что именно мне предстоит стать тем, кто испытает могущество вашего великого провидца Тенедоса, — сказал азаз. — Хотя бы для того, чтобы узнать, удалось ли вашему императору забрать после гибели бедняги Микаэла его силы. Я и боевые колдуны против Тенедоса и Чарского Братства.