Концерт Патриции Каас. Далеко от Москвы - Марк Михайлович Вевиоровский

– Да, конечно. Я ошарашен … Я могу обсуждать это с Полиной Олеговной, с Олегом и с этими мальчиками? Я правильно понял?

– Да, конечно. А еще со мной и Леной Карцевой … для начала. И не волнуйтесь так, Семен Гаврилович! Все будет хорошо. Тем более, что у вас теперь есть такие чудесные жена и сын. И я вас поздравляю.

– Спасибо, Анатолий Иванович, большое спасибо! Я пойду … пока … Мы с вами поиграем сегодня? Вчера мне вас так не хватало!

Черномырдин вышел. Суковицина, сидевшая все это время тихо-тихо, как мышка, повернула голову к Свиридову.

– Анатолий Иванович … неужели все это правда? Почему вы меня … не выгнали, когда стали говорить? – ее глаза были широко открыты и выражали то ли испуг, то ли удивление.

Свиридов подошел к ее столу и присел на край.

– Потому, Галина, что ты бы все равно постепенно все узнала бы – ведь ты многое слышишь. И лучше тебе узнать все раньше и из надежного источника, чем по отрывочным фразам. Ты ведь и так слишком много знаешь. В том числе и неприятного тоже. Не тяжело тебе работать со мной?

– Я не знаю, как это – тяжело или нет. Но мне хочется вам помогать и я стараюсь. Вы не думайте, я никому не скажу!

– Ты у меня молодец! Большой такой молодец небольшого роста!

– У нас говорят – мал золотник, да дорог.

– Прямо про тебя! Я не шучу. Не обижаешься, когда я говорю «ты»?

– Нет, Анатолий Иванович. Я еще не поняла, но вы так говорите редко, в особых случаях … Даже бывает приятно …

БЕСЕДА с ПОДПОЛКОВНИКОМ АПРЕЛИКОВЫМ

– Анатолий Иванович, с вами ищут встречи подполковник Патрикеев из Главного Управления внутренних дел и подполковник Апреликов из краевого Управления Внутренних дел – кадры внутренних войск.

– Передайте, что я буду в горотделе через полчаса и смогу уделить им немного времени.

Знакомого по Москве Никанора Павлиновича Патрикеева Свиридов встретил в коридоре горотдела.

– Не возражаете, Никанор Павлинович, если я сперва поговорю с подполковником Апреликовым, а уж потом спокойно побеседуем с вами?

Подполковник Апреликов был молод, подтянут и деловит.

– Мы просмотрели еще не все материалы и поэтому я не буду задавать вам конкретных вопросов по зафиксированным там фактам. Мне бы хотелось узнать ваше мнение по общим проблемам, связанным с данным делом. Разрешите?

– Попробуйте. Я не совсем уверен, что смогу удовлетворить ваше любопытство.

– В ходе расследования, проведенного здесь в горотделе, установлена тесная связь некоторых должностных лиц и заключенных в совершении противоправных действий. Судя по той информации, которой мы располагаем на сегодняшний день, руководящую роль в этих действиях играл вор в законе некто Аб-Ханнянов, скрывавшийся под фамилией Патеев. Я прав?

– В известной мере. Да, в данном географическом пункте все нити сходились к Аб-Хан-нянову.

– Как вам удалось установить, что Патеев – это Аб-Ханнянов? Спрашиваю потому, что мы еще не смогли установить, когда, где и кем была совершена подмена документов.

– Просто среди его подельников оказались люди, знавшие его настоящую фамилию.

– Но куда тянутся ниточки от него? Кто над ним?

– В материалах допросов есть некоторые указания на внешние связи местной преступной группы. Это пока в процессе расследования.

– Видите ли, товарищ полковник …

– Анатолий Иванович.

– Видите ли, Анатолий Иванович, по составленному горотделом списку сотрудников структур Министерства Внутренних дел, Управления исполнения наказаний и внутренних войск мы проведем тщательное расследование. Это по основным фигурантам более или менее ясно – ясно, что Семеняка и Драгайкин были жуликами, одни их усадьбы чего стоят … Но вот по многим другим особой ясности нет и при желании их можно обвинить лишь в халатности. Конечно, сейчас здесь предстоит полная смена руководящего состава, и в местном лагере, но …

– Вы хотите сказать, что кое-кто может быть просто переведен в другое место с символическим наказанием?

– Да, примерно так. Вы правильно поняли меня.

– Я считаю, что это может оказать правосудию медвежью услугу – безнаказанность и попустительство к добру не приводят. Очень многое будет зависеть от позиции прокуратуры – отдадут они вам их для ведомственного разбора или нет. Хотя возможность снисхождения – скажем так – остается и там. Меня безнаказанность беспокоит и с чисто утилитарной точки зрения – мне важно неразглашение секретной информации, а расползание, размазывание дела неизбежно в той или иной степени приведет к такой утечке.

– Вопрос тогда такой – кто будет предъявлять обвинение?

– Вот именно – вы попали в самую точку. Если прокуратура – то это уменьшает возможность расползания информации, а вот если все отдать ведомствам – то пиши пропало.

– А как вы в таком случае представляете нашу роль – как мы должны наказывать наших сотрудников?

– Ничего нет проще – освободите их от занимаемой должности с лишением званий и передайте прокуратуре. А там в соответствии с УК и содеянным.

– Если считать доказанным руководящую роль Семеняки и Драгайкина в организации вооруженного захвата заложника на секретном объекте – это высшая мера?

– Да. С конфискацией всего награбленного.

– Как по вашему, в каких величинах можно оценить вывоз контрабандного золота?

– Под контрабанду это подвести не удастся, но вывезено примерно килограмм пять золотых изделий и украшений.

– Так много? И по всем фактам вывоза есть адреса, фамилии?

– Будут. Работа только начата. Как я понимаю, следствию предстоит еще огромная работа там, куда все это ушло. И не забудьте про наркотики.

– Я повторюсь, Анатолий Иванович, что не просмотрел еще всех интересующих меня дел, но … Складывается впечатление, что с одной стороны – это небольшое звено большой системы, разветвленной и хорошо налаженной … И с другой стороны, что в имеющихся у нас данных чего-то не хватает.

– Я думаю, Ким Кириллович, что вы совершенно правы. Да, это небольшое звено из системы, из цепи организованной преступности. Как бы там не отрицали наличие у нас организованной преступности, она все же есть. И пропуски, провалы в информации естественны – мы далеко не все сумели узнать, далеко не до всего докопались. Да и задачи такой не ставили – горотдел занимался этим делом только потому, что его главной задачей является соблюдение режима секретности нашего объекта. И не более того.

– Я благодарю вас, Анатолий Иванович. Можем ли мы рассчитывать на встречу по более конкретным вопросам, связанными со следственными материалами? Смогут ли задать вам вопросы следователи из нашей группы?

– Безусловно. Я готов