Концерт Патриции Каас. Далеко от Москвы - Марк Михайлович Вевиоровский

МАЛЬЧИК о БЕСЕДЕ с СУКОВИЦИНОЙ

#Дядя Толя, ты не занят?

#Что, Мальчик? Что-нибудь срочное?

#Не очень. Ты просил меня поговорить с Валентиной Суковициной насчет ее репертуара. Так я поговорил.

#И то же? Неудачно?

#Неудачно. Я выбрал неверную тактику. Она рассердилась и даже обиделась на меня.

#За что? Ты был недостаточно тактичен?

#Нет, я ей ничего такого не сказал. И насчет ее репертуара не возникал. Просто я пошел в лоб, а она девица непростая, ее надо было долго вываживать.

#Она лошадь, что ли, чтобы ее вываживать?

#Лошадь будет попроще, чем она. Ну, в общем, она на меня обиделась за то, что я ей предложил помощь.

#Жаль. Непростая – это далеко не всегда плохо. Разве твоя мама – простая? Или тетя Тоня? Но ведь то, что у них непростой характер, не мешает им быть прекрасными женщинами, которых мы с тобой любим?

#Разве я сказал, что Валентина плохая? Нет, она не плохая. Даже рассердившись на меня она все равно потискала меня и угостила конфеткой. Гадость какая! Но ведь большинство именно так проявляет свое хорошее отношение ко мне.

#Не переживай! Вернемся к этому когда-нибудь потом, при удобном случае. Ладно?

#Ладно. Я обнаружил у патриарха целую коллекцию патефонных пластинок. Класс! Заслушаешься! Приходи послушать.

#Ладно. Будь здоров.

#Привет!

Мальчик ушел из информационного поля Свиридова и тот продолжил секунду назад прерванные занятия.

МАЛЬЧИКОВ УЧАТ ПЛАВАТЬ

А в бассейне стоял визг и хохот – мальчиков учили плавать.

Визжали, правда, больше их мамы, напуганные методами обучения.

В воде стояли двумя рядами мужчины, а мальчика бросали в воду. Не сильно, не глубоко, легонько поддерживая, но все же бросали и вот в этот момент раздавался истошный визг мамы. А потом радостный смех брошенного в воду – когда он понимал, что вода утонуть не дает, и рядом такие надежные руки, и он сам может барахтаться и плыть!

После того, как всех побросали таким способом, мамы их вытерли и облизали, сурово поглядывая на обидчиков, так жестоко обращавшихся с их маленькими мальчиками, обидчики были прощены, мир восстановлен и через некоторое время маленькие пловцы делали первые стежки руками между мамой, тревожно протягивающей руки, и мужчиной, укоризненно на это поглядывающего. Но все закончилось к всеобщему удовольствию и когда в бассейн пришел Свиридов, розовые мальчишки уже уходили из бассейна, уточняя, когда они смогут прийти сюда еще.

Они хором поздоровались со Свиридовым и сообщили дяде Толе, что их немножечко помочили сегодня в воде и им это очень понравилось.

ПЕРВОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ ЧЕРНОМЫРДИНА

Семен Гаврилович готовился к первому выходу на сцену – он нервничал и пуговицы никак не застегивались.

– Не волнуйся …

– Я так давно не играл … А сегодня … после всего …

– Иди. Я оденусь и приду тебе помогать, – Полина поцеловала Семена Гавриловича, от чего тот глупо улыбнулся и так, улыбаясь, пошел в коридор.

А Полина Ерлыкина занялась совершенно несвойственным ей и непривычным делом – она наряжалась.

Семен Гаврилович поднял трубу и …

Слушатели мгновенно забыли, где они и что они здесь делают – всех мгновенно унесли с собой божественные звуки. Каждый слышал свое – кто слышал любимую с детства мелодию, кто незабытую песню или танец, кто просто родную до боли мелодию.

Правда, когда появилась Полина, и не обращая никакого внимания на слушателей и зрителей встала к ним спиной с саксофоном в руках, на нее поневоле обратили внимание.

Сперва ее просто не узнали. Потом – или сперва? – белые джинсы в обтяжку приковали внимание к их содержимому – это действительно было очень эффектно и соблазнительно. Белая маечка плотно облегала ее полное тело, и это тоже было красиво.

Семен Гаврилович передал трубу Полине и взял из ее рук саксофон, но мелодия не прервалась. Когда Полина, подавая Семену Гавриловичу саксофон и принимая трубу, повернулась, то четко обрисованная грудь вызвала зависть и у более молодых дам.

Но еще большее впечатление производила еле заметная улыбка, так не свойственная Полине, все время появляющаяся на ее лице.

А Семен Гаврилович играл самозабвенно, не видя ничего вокруг, и Мальчик, устроившийся по своей привычке на полу недалеко от него, весь отдавался музыке и купался в ней.

Но несвойственный наряд Полины и ее загадочная счастливая улыбка все равно привлекали внимание.

– Толя, что с ней?

– Что с ней? Семен приехал …

– Ну, и что? Неужели …

– Вот тебе и неужели. Да ты только взгляни на нее – как она расцвела.

– Как же немного, в сущности, нам надо для счастья …

Потом Полина танцевала с Семеном Гавриловичем. Он был заметно выше Полины, и она прислоняла голову к его груди и так они медленно танцевали.

– Дядя Семен, – Гриша подошел к их столику и встал сзади между ними, – Мы все очень рады, что вы приехали. И еще больше мы рады, что вы … что у вас с Полиной все решилось, и вы оба счастливы.

– Гришка!

– Гриша, спасибо вам за такие хорошие слова. Я так рад и так счастлив, что, наверное, сильно поглупел …

– Но это временно!

– Будем надеяться, что это временно, как говорит Полина Олеговна. Но я действительно счастлив!

За столиком в самом углу сидели Левушка и Дина – Дина была в черных очках, и вообще у нее был загадочный вид.

Хотя все внимание привлек Черномырдин, его игра на трубе и саксофоне и необычный вид Полины Ерлыкиной, их все же заметили.

Кто показал глазами, кто подтолкнул соседа локтем, но внимание загадочная Левушкина дама привлекла. Любопытство присутствующих возросло еще больше, когда Левушка и Дина пошли танцевать, а уж когда загадочную даму пригласил Свиридов!

И так же легко любопытство улеглось, когда эта загадочная дама и Тоня Свиридова о чем-то дружески зашептались и исчезли в дамской комнате.

– Ты не знаешь, кто она?

– Верушка, ну откуда я могу знать?

– Врешь ты все. Ну и ладно, все равно узнаем. Правда, девчонки?

ЛЕВУШКА и ДИНА

– Пойдем погуляем?

– Ты не озябнешь? Ты слишком легко одета.

– Ну, пока не озябну. Тебя не пытали насчет меня – кто да откуда взялась?

– Как же. Еще как пытали. Там у нас есть весьма любопытные особи. Жозефина готова была из