Невидимая битва - Сергей Мальцев

В конце 1935 года шведские военные получили сообщение о неизвестном самолете, курсировавшем как по расписанию вдоль шведско-норвежской границы. 28 декабря 1935 года Четвертому авиакорпусу шведских ВВС было приказано перелететь в тот район для тщательного расследования инцидента. Но поиск самолетов предполагаемого противника превратился в поиск самих поисковиков. Обе страны были втянуты в этот процесс. Самолеты норвежских ВВС искали лейтенанта артиллерийского полка в Готланде Георга Энгельхарда, который отправился на лыжах из Теннаса в Сторпиен, планируя пройти через те места, где чаще всего видели летающих призраков, чтобы разгадать их тайну. Группа из трех лыжников пошла по следу лейтенанта и также не вернулась. Новая поисковая группа искала уже их.

10 января корреспондент «Нью-Йорк таймс» сообщал из Стокгольма:

«Шведские Военно-воздушные силы уже потеряли две машины в своих настойчивых усилиях обнаружить базы таинственных самолетов. Всеобщее внимание сейчас приковано к судьбе лейтенанта Энгельхарда-Ванберга, пропавшего без вести в канун Рождества, и трех лыжников, исчезнувших при попытке разыскать лейтенанта. Представитель Министерства обороны заявил корреспондентам, что поиски всех четырех пропавших военнослужащих пока не дали никаких результатов».[280]

17 января лейтенант Энгельхард был найден. Его замерзшее тело лежало в двух милях от палатки, без лыж и без меховой куртки. Что заставило бывалого лыжника и охотника в сильнейший буран отправиться в горы без лыж и теплой одежды, осталось загадкой.

21 ноября 1936 года газета города Харстада (Норвегия) писала:

«Из различных мест прибывают сообщения о замеченных в небе таинственных огнях. Корреспондент Норвежского телеграфного агентства собрал некоторые из этих сообщений во время поездки по Шестому округу. Почти о всех наблюдениях жители сообщили в полицию, представитель которой дал подробную справку корреспонденту. Также получено сообщение о наблюдении таинственных огней в окрестностях Тромсе во вторник вечером.

…Во время последних наблюдений в северной Норвегии многие люди принимали своими приемниками таинственные радиосигналы».[281]

11 февраля 1937 года около 9 часов вечера с борта норвежского рыболовного траулера «Фрам» был замечен большой гидросамолет, сидевший на воде. На его крыльях были видны зеленые и красные сигнальные огни. Капитан траулера решил, что самолету нужна помощь и направил судно в его сторону. Когда самолет был уже рядом, он вдруг погасил все свои огни, окутался клубами странного дыма и… исчез.

Когда 21 апреля 1897 Джон Баркли из Рокленда беседовал с пилотами большого «дирижабля» и захотел осмотреть его, ему вежливо сказали: «Нет, мы не можем позволить вам подойти ближе». Чего боялись странные аэронавты? Что мистеру Баркли пришлось бы увидеть то же, что и экипажу траулера «Фрам»?

Странные летательные машины, неправда ли? Летают иногда без звука, летают сквозь такие бураны, которых боятся даже современные самолеты с самым совершенным навигационным оборудованием. Пилоты в освещенной изнутри кабине словно демонстрируются для пущей убедительности — мол, не ломайте голову, мы самые обычные пилоты на самых обычных самолетах. Прожекторы на этих «обычных» самолетах не совсем обычные, как будто эта техника несет в себе источники огромной энергии. Или это вовсе не техника?

Если экипаж такого самолета не планирует вести с людьми задушевные беседы о пользе технического прогресса, то самолет этот на глазах у свидетеля может просто растаять в воздухе, как мираж.

Может быть, это и есть настоящий мираж, галлюцинация? Массовая галлюцинация? Но тогда, во-первых, всех свидетелей — военных, летчиков, моряков, которые столкнулись с этой галлюцинацией, придется признать психически невменяемыми. Во-вторых, эти галлюцинации не оставляли бы тогда следы от лыж на снегу, не выходили бы друг с другом на связь через заимствованные у людей радиочастоты.

Словом, не так все просто.

Есть еще одна сторона у тех случаев с необычными дирижаблями и самолетами. Они словно прикрывали деятельность других объектов — в виде светящихся шаров, огней, «энергетических сгустков», которые носились в небе в еще большем количестве. Джон Киль называет такие объекты «мягкими» объектами. Они могут менять форму, цвет, могут исчезать и появляться снова в том же месте или в другом, могут разделяться на несколько частей и объединяться опять в одно целое. Большей частью именно они курсировали как над городами, так и над пустынными местностями во время фляпов, а объекты техногенных форм своим «шумом моторов», «пропеллерами», «крыльями» как бы отвлекали внимание от их деятельности, давали «объяснение»: это никакие не шары и огни, а просто новые разработки инженеров и конструкторов.

Эти летающие объекты невразумительной, не поддающейся научному анализу и объяснению формы обычно не представляют интереса для историков. Это странный психологический феномен, феномен нашего коллективного сознания. Джон Киль пишет об этом так:

«Если фермер шестидесятых годов прошлого [XIX] века, участвовавший в боях Гражданской войны, оставил после себя пачку измятых писем, где он описывает пережитые им события, то историки как тигры бросаются на эти письма, чтобы неоднократно цитировать их в своих ученых трудах. Но если тот же фермер увидел в 1875 году над Калифорнией какой-то необычный объект и сообщил об этом письмом в местную газету, то почему это письмо сегодня нельзя считать историческим документом? Нет, скептики будут придираться к каждому слову такого письма, а если придраться будет не к чему, поставят под сомнение вменяемость автора».

Что говорить о светящихся шарах, дисках, «тарелках», когда даже полеты тех странных дирижаблей и самолетов не замечены историей? Конечно, они не удобны, они лишние и без них событий хватает. Вот только не упускаем ли мы вместе с ними и нечто важное?

Впрочем, у скептиков есть некоторое оправдание: феномен ведет себя так, словно старается, чтобы скептицизма по отношению к нему было как можно больше. Он дурачит свидетелей, морочит голову исследователю, сбивает со следа, все время меняя облики, как на маскараде. Но мы уже видели тех, кто любят менять маски и дурачить людей.

Джон Киль в одном графике объединил две кривые — одну, показывающую количество сообщений об НЛО в XIX веке, другую — о полтергейсте за тот же период времени. И получилась интересная картина: «Порой полтергейст на несколько месяцев, а иногда на год, предшествовал проявлению активности НЛО в данном районе». А часто НЛО и проявления полтергейста наблюдались одновременно. Полтергейст и увязанные с ним феномены спиритизма развивались так же, как и явления НЛО, фляпами, всплесками активности. Эти фляпы пришлись на 1850, 1836–1864, 1867, 1870, 1872, 1879-й годы. В восьмидесятые годы этот, как бы единый феномен, проявляющийся в разных ипостасях — и как полтергейст, и как НЛО, — приобрел особо широкий размах. Пик 80-х пришелся на 1883 и 1885 годы. А в 1890-х, как мы знаем, на 1896–1897. Тогда феномен взялся за научно-техническое образование человека.

Тот, кто хочет ухватить самую суть духовных исканий общества в XIX веке, тот результат, к которому цивилизация пришла в результате отчаянных попыток пробиться к сферам духовного, возвышенного, может заглянуть в списки издававшейся тогда периодической литературы, и просто в подшивки пожелтевших газет того времени. Огромное количество изданий было посвящено спиритизму, медиумическим контактам с «душами» и «духами». Общество грезило спиритическими откровениями, перестукивание с потусторонними существами было таким же распространенным занятием и в высшем свете, и среди простого народа, как карточная игра. Феномен говорил человеку: немного усилий и ты можешь встретиться и запросто поболтать со всеми твоими умершими родственниками и предками, а если хочешь — и с любым историческим лицом, жившим века назад.

Обычным было, например, такое явление «материализации» (в 1882 году архиепископ Томас Колли с научной дотошностью описывает явление духа, вызванное медиумом Фрэнсисом Монком при целом собрании врачей и священников):

«Дух, формируясь, стал на 8 дюймов выше доктора Монка, он рос постепенно и предстал перед нами гигантом с мускулатурой бронзовой статуи, сильным и независимым от медиума древним Египтянином… Я подошел к духу, чтобы измерить его руки. Они были небольшими, как у всех восточных народов, тонкие запястья, но массивные, поросшие волосами бицепсы. Глаза духа были черными и пронзительными, но не жестокими, волосы прямые и черные как смоль, усы опущенные и длинная борода. Существо было полно жизни и экспрессии, но немного сфинксоподобно. Головной убор духа был очень странным, напоминающим некую металлическую ермолку с эмблемой спереди. Он был надвинут на лоб, который блестел и собирался в морщины над трепещущими бровями. Я холодел, когда под моими прикосновениями его члены таяли, как снежные хлопья, чтобы через мгновение снова стать твердыми».[282]