Река меж зеленых холмов - Евгений Лотош

Канса слегка склонилась вперед и пальцами оттянула майку на спине, чтобы пропустить к коже, вспотевшей у плотной спинки из кожзаменителя, сухой горячий воздух — и почувствовала, как под боком шевельнулся маленький комочек. Ирэй.

Канса успокаивающе погладила девочку по голове, и та еще сильнее вжалась ей в бок. Почему-то малышка с самого начала привязалась именно к ней — с того самого момента, когда, извлеченная из отправленного Кариной "вертолета", открыла непонимающие глаза. За прошедшие три дня она уже перестала испуганно шарахаться от каждого шороха и пытаться сорвать с шеи кольцо блокиратора, но от Кансы отходить категорически отказывалась. Она почти не говорила — по официальной легенде, никто из них не знал фаттах, только Комора мог с горем пополам связать на нем несколько фраз. А сама Ирэй никаких других языков не понимала. Поэтому она по большей части молчала, тенью ходя за Кансой и по гостинице, и в городе, все время стараясь оказаться как можно ближе к ней. Саму Кансу это одновременно забавляло и раздражало, но она чувствовала, что тоже начала привыкать к девочке. В конце концов, скверная у нее все-таки судьба. Страшно представить, каково такой малышке внезапно остаться без дома и без друзей, одной в огромном чужом мире, с сознанием собственной испорченности…

Интересно, как Лика отнесется к идее ее удочерения? Надо спросить — когда она закончит вытряхивать из него пыль после возвращения из Кураллаха. Дружба дружбой, но бросать их так неожиданно! Что у Бикаты вообще такого стряслось? Новая потрясающая мысль в голову пришла? Ох, мужчины… Просто большие дети. Что отец, редко выбиравшийся из кабинета, что Лика со своими инженерскими замашками непризнанного гения… О том, как объяснять Коморе его отсутствие, он, разумеется, не задумался. Хорошо хоть Яна не растерялась. Что она там наплела? Что срочно вылетел в Катонию, да. А если в аэропорту проверят?

Яна выбралась из автомобиля и подошли к воротам. Сквозь стекло Канса видела, как она нажала кнопку переговорного устройства, склонилась к нему и произнесла несколько слов. Видимо, ей что-то ответили, потому что она кивнула и вернулась к машине. Мгновение спустя решетчатые створки плавно и беззвучно разъехались в стороны.

— Нас приглашают въехать, господин Комора, — сказала Яна, забираясь обратно в машину.

— Хорошо, — кивнул гид и тронул автомобиль с места. Он зарулил в ворота (створки немедленно поехали обратно, закрываясь) и неспешно покатил по узкой дороге, петляющей между деревьями.

На сей раз поместье оказалось далеко не таким фундаментальным, как в предыдущий визит. Никаких огромных плацов, многоэтажных строений, конюшен и тому подобного. Даже охраны — и той не замечалось. Впрочем, возможно, посты скрывались где-то за деревьями, густо обступившими и дорогу, и вынырнувший навстречу небольшой двухэтажный дом, полностью деревянный. Как уже знала Канса, в здешних засушливых степях, где обычным строительным материалом являлись глиняные кирпичи, а в последнее время — бетон и железобетон, цельнодеревянные дома являлись таким же признаком роскоши, как и сады на открытом воздухе. Впрочем, кланы Северных колен явно не бедствовали. Контролируя крупнейшие алмазные и урановые рудники на северо-западе Граша и медные карьеры на юго-востоке, они могли позволить себе не то что деревянные дома в Грашграде, но и полноценный, хотя и небольшой, атомный реактор и артезианские скважины, скрывавшиеся, как рассказал Лика, в глубоких подземных ярусах давешнего загородного поместья. Канса тихонько вздохнула, покрепче прижимая к себе Ирэй. Она до сих пор не могла привыкнуть к тому, что ее муж — самый обычный, хотя и самый хороший человек в мире — внезапно оказался чем-то совершенно иным. Да и ей самой в ближайшем будущем предстоит перевоплотиться в такое же непонятное электромагнитно-гравитационно-какоетотамеще облако. Она совершенно не была уверена, что хочет чего-то подобного — несмотря на весь энтузиазм Лики, уверенное спокойствие Яни и ободряющую серьезность Карины. Карину она вообще до сих пор побаивалась, хотя и понимала всю абсурдность таких эмоций. Вот уж кто точно не растеряется в любой ситуации! Если бы она еще и улыбалась почаще своей такой хорошей теплой улыбкой…

На невысоком крыльце дома стояла смуглая черноволосая девушка в одежде, типичной для тарсачек: короткие, чуть выше колен, узкие кожаные штаны, рубашка с длинными свободными рукавами, и поверх — легкий белый халат до середины бедра и без рукавов, именовавшийся хантэном (не путать с мешковатым, до пят, балахонистым халтоном, в очередной раз напомнила себе Канса). Заложенные за спину руки, короткая прическа и ужасно знакомое откуда-то лицо — высокие скулы и лоб, нос с горбинкой, полные чувственные губы, большие карие глаза, сейчас оценивающе прищуренные. Выглядела она лет на двадцать пять, но следовало сделать поправку на обветренное обгорелое на солнце лицо, темное даже для тарсачки. Память сработала через секунду после того, как Яна тихонько проговорила:

— Ну надо же — Кампаха!

Кампаха. Тарсачка-девиант, синомэ на местных языках, командир группы захвата, перехватившей их в Чумче. Интересно, она здесь специально? Или всегда живет?

— Госпожа Яна, госпожа Канса, доброго дня, — приветствовала их Кампаха, когда они выбирались из машины. — Я Кампаха ах-Тамилла. Мы встречались в Чумче, если вы не забыли. Сан Комора, отведи машину дальше по… — Она осеклась, увидев Ирэй, и ее глаза сузились, когда она заметила полоску блокиратора на ее шее. — Кто это девочка?

— Сама Кампаха, — Яна подошла к прижавшейся к Кансе Ирэй и положила руку ей на плечо. — Приношу нижайшие извинения за то, что мы привели девочку с собой. Она сильный девиант. Так получилось, что эффектор проснулся у нее лишь несколько дней назад. Она жила в деревне неподалеку от Западного побережья, и Карина успела спасти ее от местных жителей. Она говорит только на фаттахе, и ее просто не с кем оставить — ни в Сураграше, ни здесь. Поэтому нам пришлось взять с собой и ее. Она не доставит хлопот, обещаем.

Кампаха спустилась с крыльца и неторопливо подошла к гостям. При ее виде Ирэй сжалась, стараясь стать как можно меньше, и спряталась Кансе за спину, не выпуская, впрочем ее руки. Губы тарсачки тронула легкая улыбка.

— Соха-то таппарифули ммашаран? — спросила она. "Как тебя зовут, маленькая стрекоза?" — эхом отдалось у Кансы в ушах: универсальный транслятор действовал без спросу. — Сампари суши-ба кумоджа. [Не бойся и отвечай.]