Записки морского офицера, в продолжение кампании на Средиземном море под начальством вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина от 1805 по 1810 год - Владимир Броневский

22 марта к вечеру, не доходя Солоники, корабль и фрегат бросили якорь, а корсар с контр-адмиралом пошел далее для осмотру крепости, и в ту же ночь возвратился назад, 23-го на 15 саженях глубины в семи верстах от города отряд бросил якорь; против нас в устье реки видно было несколько лодок. Вооруженные гребные суда взяли их и привели к кораблю контр-адмирала; с оных лодок предположено было бомбардировать город.

Солоника лежит в конце залива между двумя реками, обнесен высокой четвероугольной стеной и бойницами, окружность сих стен, по-видимому, может простираться от 20 до 30 верст. С морской стороны город защищается только двумя башнями, вооруженными 19 большими пушками, стреляющими мраморными ядрами; амбразуры их очень велики и запираются железными затворами; между башнями, которые несколько выдались вперед, на городской стене поставлено 20 орудий обыкновенного калибра; тут останавливаются купеческие суда. С сухого пути, от северо-востока, город защищается зáмком, называемым Семибашенный; он стоит внутри главного вала и отделяется от города большим полем. Солоникский рейд окружен ровными местами, цепь Фессалийских гор тут прерывается, но вдали другой хребет гор окружает равнину, орошаемую пятью реками, из коих Вардар и Вистрица судоходны; от сих рек вода на рейде пресна. Мыс Бернус защищает рейд от южных ветров; оный, будучи закрыт и с прочих сторон берегом и притом имея глубину от 5 до 9 сажен, грунт ил с песком, удобен и безопасен. В городе считают 48 мечетей, 30 греческих монастырей и 36 синагог. Обширный купол соборной церкви Св. Дионисия превышает все здания. Евреи, богатейшие из жителей, производят значительную торговлю хлебом, лесом, рогатым скотом, вином и хлопчатой бумагой.

24 марта шлюпка с контр-адмиральского корабля ездила два раза в город; были переговоры: контр-адмирал требовал выдачи французской собственности; но как губернатор города, населенного 100 000 жителей и защищаемого 10 000 янычар, словесно в оном отказал, то после полудня фрегат наш снялся с якоря, дабы приближиться к крепости, но, не дошед к оной на пушечный выстрел, приткнулся к мели и хотя скоро и, по мягкости грунта, без вреда сошел с оной, но предприятия было сим замедлено.

На другой день подул крепкий северный ветер, почему контр-адмирал принужден был оставить предприятие. Отряд снялся с якоря и, по причине мрачности и сильного ветра не выходя из залива, остановился у деревни Паноми. 26-го поутру, когда ветер уменьшился, отряд снова вступил под паруса; корсар пошел в Скополу для взятия там нагруженных пшеницей турецких судов, а корабль и фрегат 30 марта соединился со флотом у Тенедоса.

2 апреля корабль «Мощный» и фрегат «Венус», назначенные для блокады и наблюдения неприятельских движений у Дарданелл, сменили корабли «Рафаила» и «Ярослава». Отряжаемые в авангард корабли обыкновенно в 8 верстах от крепостей останавливались у пустого острова Маври, где могли наливаться водой. Поелику наши суда находились весьма близко от пролива, были всегда в готовности сняться с якоря и вступить в сражение; то со времени прибытия нашего флота в Архипелаг не только судно, ниже одна лодка не осмеливались приближиться к Дарданеллам; торговля совершенно прекратилась, и многолюдная столица, наводненная проходящими войсками и обремененная содержанием другой армии, собранной для защиты Дарданелл и Константинополя, скоро истощила все запасы; недостаток и в сем месяце был уже чувствителен.

Дарданельский[77], в древности Геллеспонтский, пролив, получил свое название от царя Дардана, построившего на нем город своего имени (ныне малые Дарданеллы). Невозможно поверить, чтобы на таком течении, которое иногда бывает по 6 миль (10 ½ версты) в час, мог Ксеркс утвердить чрез пролив мост; по сей же причине еще менее вероятна прекрасная история Геро и Леандра. Устье пролива между европейской и азиатской крепостью имеет 10 верст ширины, у крепости Сестос и мыса Барбиери суживается до 2 ½ верст; далее за крепостью Абидос и мысом Пескис до крепости Галиполи ширина 4 1/4 версты. Первые укрепления построил Магомет II, возобновил их Магомет IV, а последние построены в 1770 году кавалером Тоттом. Теперь поставили новые рекошетные батареи наравне с поверхностью воды (à fleur d’eau), так что прорывающийся корабль, во всю длину канала на расстоянии 63 верст (36 миль), должен будет сражаться на оба борта, а часто выдерживать огонь с четырех крепостей вдруг. За всеми сими грозными укреплениями излучистое направление канала, сильное течение, бьющее из стороны в сторону, отмели у многих мысов находящиеся, наконец спорное течение в устье, идущее у одного берега к северу, а другого к югу, делает проход чрез Дарданеллы весьма опасным и даже непроходимым.

В ночь на 3 апреля три вооруженные шлюпки «Мощного» и «Венуса» с 120 солдатами, матросами и албанцами отправились на остров Имбро для покупки провизии и для приглашения жителей привозить оную в Тенедос. На рассвете мы пристали по южную сторону острова. Пастухи без робости встретили нас на берегу; потом пришли и поселяне ближней деревни и с радостью предложили, хотя немногое, но все, что они имели, не требуя платы; но как от них ничего не хотели взять даром, то тут обнаружилась сметливость греков, кои за то, что прежде отдавали за 10 копеек, стали требовать рубль. При всем том несколько домов не могли снабдить нам нужным; почему лейтенант Рикорд отправил мичмана Поздеева в город, в 20 верстах от берега лежащий. Я оставлен у судов.

Имбро горист и плодороден. Горы покрыты дубовым и карагичевым лесом; долины, орошаемые многими небольшими источниками, покрыты плодоносными деревьями, виноградниками и частью производят пшеницу, ячмень и кукурузу. Несмотря на богатство природы, жители бедны. Дома их сложены из камней без всякой связи, плоские крыши покрыты плитой или хворостом. Каждый начальник селения, турка, требует подарка. За свободу богослужения начальник острова требует ежегодно иногда произвольную подать. Если тотчас не внесут ее, приказывает сломать церковь. Сие несчастье случилось и с здешними жителями. Не знаю, почему думал священник, будто бы я имею право позволить жителям возобновить церковь. Он в длинной речи изъявил свое прошение. Когда переводчик, мало разумевший итальянский язык, пересказал мне, что он от меня хочет, то я удивился; но имея в мысли внушения начальства «сколько можно снисходительно обходиться с греками»; и притом полагая, что отказ мой не будет им понят (ибо не только офицера, но и простого солдата почитают они существом гораздо их превосходнейшим), я дал мое согласие и принужден был идти вместе с народом туда, куда меня повели. Мы спустились в овраг, со всех сторон закрытый сплошной густотой дерев. Внизу под скалой не без сожаления увидел я одни стены часовни. Священник прочел молитву, окропил святой водой, и прихожане ревностно принялись поправлять стены, принесли дверь и солому, чтобы сделать крышку; люди наши также им помогали; я подарил попу медный складень; он столь был обрадован сим подарком, что не знал, как благодарить, и всем его показывал. Когда исправление церкви приходило к концу, вдруг прибегает молодой человек и с испуганным лицом уведомляет, что турки напали на наших в городе и почти всех побили. Я воротился к шлюпкам, собрал своих людей, лейтенант Рикорд, начальствовавший отрядом, приказал поставить по возвышениям часовых и, дабы дождаться вернейших сведений, перевесть баркасы к одному мысу, где на случай удобнее было защищаться. Между тем люди, возвращавшиеся из города с провизий, сказывали, что в северной части острова отряд турок точно набирает матросов для флота. Начальник селения отправил в Тенедос лодку уведомить о сем адмирала. Около полудня несколько турок показались в отдалении на горе, но скоро отступили и скрылись за горы. Между тем все наши люди собрались, и баркасы в 6 часов пополудни отправились к маврам.