Ложится мгла на старые ступени - Александр Чудаков

13 августа, Истра. С 18 июля – ни дня умственных занятий, тяжелые дачные работы, одиночество, спокойствие. <…> На даче проделал такое количество работ, что, глядя теперь, удивляюсь: это я? один?

28 сентября. Вчера слушал речь Ельцина в ООН. Есть пара фраз из текста Л. Она: «Если осталась пара фраз – уже много!»[37]

21 октября. Вчера приехал в Badenweiler на II международный чеховский конгресс. <…>

…Забытое ощущенье ухоженного немецкого городка!..

Со своего балкона в отеле «Sommer» Чехов видел термы в ложно-римском стиле.

<…> Сначала ходил к пруду с лебедями, потом мог только смотреть – кусочек пруда был виден с его балкона. Теперь все заросло, и пруда уже не видно, как не видно моря в Ялте, на которое смотрел с балкона Чехов.

В курпарке было то, что он любил: прекрасная природа, но облагороженная двухвековыми стараниями человека.

3 ноября, Истра. Утром пилил с ребятами березу, свалили на провод[38], оборвали, сижу при керосиновой лампе.

Похоронили Асю Берзер. В крематории Донского монастыря были Люша Чуковская, А. Вознесенский, Клара Домбровская[39] (встретили ее, когда подходили с Л. к воротам), Н. Солженицына и др. (всего человек 40). Говорили Рыбаков, Войнович, Л., еще кто-то). <…>

1995

17 января. Звонил Вят: умерла Клава Свешникова, моя первая любовь (7 января).

19 января. Клава, которую я помню 13-летней девочкой, кому я писал первые записки, кого первую поцеловал, самая жизнерадостная, самая здоровая из нас всех, – умерла! – представить это невозможно.

13 февраля. <…> 3-го на Истре – мой день рожденья. Были: Осповат, Вероника Долина с мужем, Гаев, Оля Майорова. <…> Осповат в тосте сказал:

– В начале 70-х гг., когда я размышлял над проблемой: если выпил с утра, пить ли еще и в обед, мне попалась «Поэтика Чехова», и я увидел, что бывает другое литературоведение, можно писать вот так! И я пошел в науку.

30 марта. <…> Сегодня был у Светы, дочери бедной покойной Клавы. Жаловалась на одиночество – сидит с двумя детьми, хотела поближе познакомиться именно со мною.

– Вы были ближе всех к маме, она про Вас много говорила, и тетя Маша (сестра Клавы) тоже советовала с Вами познакомиться.

8 декабря, Истра. Фильм о Вавилове. Как мы по крохам лет 20 назад добывали информацию о нем, впитывали и сострадали великому ученому. Теперь – пожалуйста, всё о нем, и уже играет мерзавца Лысенко как мерзавца хороший актер. Но впитывает ли кто из нынешних 35-летних это так, как мы тогда?.. Знание без труда и знание, добытое буквально кровью и потом?..

Кадры голода на Украине – собирают и воруют колоски, ребенок ест червяка… Что бы мы тогда отдали за такие кадры на всесоюзном экране?..

10 декабря, Истра. Вывели 10 венцов бани, к следующему моему приезду обещались довести до верха и положить лаги – из пятидесятки (коей 1,5 куба), а не бруса – так договорились.

Во сне: приснились стихи

Вы пойдете, вы пойдетеК Леониду Ильичу,Вы найдете, вы найдетеТо, что я найти хочу.

И под утро:

А дома ждет тебяНегр в автобусе.

Кому прочесть – не поверят.

15 декабря. Истра, куда вчера приехали с Янисом, по дороге купив рубероид, утеплитель, фанеру. Сегодня начинают ставить стропила – «выше стропила, плотники!» <…>

18 декабря. Первая неожиданность выборов: ЛДПР набрала еще больше голосов, чем в первый раз! Значит столько дураков в стране.

Л. дала прочитать очень хорошую статью Стреляного в «Русской мысли», где он задолго до выборов предсказал этот феномен, объясняя его подсознательно-патриархальным чувством русского народа. В связи с этой статьей Л. мне:

– Ты бы мог писать статьи не хуже этой. Литературный талант, стиль у тебя не меньше, чем у Стреляного, да и знание русского мужика не хуже. Вон как ты рассказываешь о своих беседах со строителями и мужиками из Алехнова.

24 декабря, Истра. Как забываются полезные патриархальные привычки: все утро топил печь, но забыл поставить на нее чайник, который пришлось кипятить потом особо. Забыл также, что надо сделать завалинку из снега, – немудрено, что от пола веяло холодом!

Мело, мело по всей земле во все пределы… Тишина, одиночество, покой.

<…> …Снег шел до вечера; разгребал; надо бы подшить валенки – займусь в следующий раз.

Вычитываю свою статью о Виноградове «Арест, тюрьма, ссылка, наука». Печально. В каких условиях работали люди. А мы все жалуемся.

1996

Первая половина года прошла в разъездах – США, Ялта, Пушкинские горы, Петербург. Летом А. П. обосновался на даче. Было решено принять приглашение преподавать с осени два-три семестра в Южной Корее. Отсутствие хороших библиотек и сравнительно небольшие деньги надеялись компенсировать тем, что именно там, вдали от столичного обилия дел и обязанностей, он напишет наконец роман…

2 июля, Истра. Приехав, парился впервые в собственной бане. Ух!

4 июля. <…> Сегодня – радио – перевес у Ельцина 13 %. Хоть и надеялись, но все же были волненья. <…> Л. вернулась из Горно-Алтайска.

6 июля. Сегодня приехал на рафике на дачу – завез пушкинистику, чеховскую энциклопедию и проч. – удастся ли поработать?.. <…>

11 июля. Как обычно, на даче – только физический труд. Соорудил стену из гигантских валунов. Сделал аллею. Правда, два раза был на водохранилище. Уже три дня жара 30–35°С. С мамой разговариваем о прошлом – рассказывала о своем деде, моем прадеде Длусском-Склодовском, который проиграл имение, отчего прабабка вынуждена была давать семейные обеды, где и познакомились мои дед и баба.

Читаю дневники Троцкого. Не отпускает от себя история этой злодейской партии – интерес к ней во мне все еще не угас, – странно.

22 июля. Все лето – дача. <…> Работал целыми днями от зари до зари. Пока еще могу.

6 ноября 1996 г. Вчера приехал в СПб. <…>

8 ноября, СПб, г-ца «Москва». Был у Д. С. Лихачева в Комарово <…>.

9 ноября. Вчера приехал из СПб. <…>

10 ноября. После написания за 10 дней мемуара о ВВ в 2,5 а. л. (правда, были заготовки), когда работал как раньше – по 10–12 часов в сутки (могу еще, оказалось) принимаю решение: с ноября (с Кореи) начинаю серию КНИГ – и только книг, не статей! – и к 2004 г. напишу их:

1) роман (в Корее; ну, это как пойдет); 2) Лекции о Пушкине (или ЕО – курс для печати); <…> 9) Книгу о ВВ.

15 ноября, Сеул. <…> Квартиру дали из двух комнат с огромным холлом. Сегодня у меня первая лекция. <…>

21 ноября. Читаю лекции, водят к высоким университетским чинам <…>

Начал писать роман – непривычное занятие.

24 ноября. Вчера читал корейцам о многосубъектности слова в «Евгении Онегине», стилистической реформе Пушкина и проч. – крайне трудно изложить это не знающим русский язык.

Роман движется плохо – куски сами по себе как будто ничего, но композиция их!..

30 ноября. <…> Вчера была моя вторая лекция по медленному чтению «Евгения Онегина» – мечта с самого начала моего преподаванья. За две лекции дал толкование примерно 1/3 строф. Корейцы клянутся, что понимают. Надо такой же курс по «Онегину» читать своим, в Москве.

Пишу прозу.

2 декабря. Описываю депортацию чеченцев и ингушей – по впечатлениям детства. Все это надо было описать и напечатать 15 лет назад. А теперь все всё знают и об этом пишут – кто поверит, что я все знал и так же думал об этом и 20, и 25 лет назад – в сущности, всегда, с самого детства. Не опоздано ли?..[40]

8 декабря. М. б. осуществить чеховский замысел – писать роман в виде отдельных самостоятельных рассказов? Что-то все сваливается в эту сторону.

Из писем

[Начало декабря 1996 г.]

Пишу роман!

…Обещали какую-то культурную программу – корейскую свадьбу и проч. Но пока отстали, чем я доволен – сижу, пишу, как явствует из эпиграфа, роман (=хронику=мемуары=серию записей), боюсь, что его постигнет участь чеховского романа (он его писал в виде отдельных главок-рассказов, а потом вообще бросил). «Не справляюсь с композицией». Т. е. отдельные куски вроде и ничего, но как все это соединить?.. Трудно сочинять высокохудожественную прозу. Все непривычно, начиная со стола, на котором лежит только стопка чистой бумаги, а все остальное я за ненадобностью убрал, но стал чувствовать какой-то неуют и потихоньку опять все натащил. Нашу с тобой любимую серую бумагу вынужден был оставить в аэропорту вместе с книгами, а тут продается такая роскошная, что, чувствую, моя проза ее недостойна.

Библиотека университета бедна – не то слово: просто никакая, даже у проф. Кима (главного) в кабинете – лучше. Но т. к. я теперь прозаик, то этот недостаток не чувствую. Ежели переменить профессию, то можно не токмо что в Сеуле, а на необитаемом острове писать.