Брат мой, Каин - Сандра Браун

— Пока нет.

— Ты собираешься меня выдать? Почему? Из-за дела Айверсона?

Бек рассмеялся.

— Ох, Крис, ты неподражаем. Вы, Хойлы, настолько высокомерны, что теряете всякую бдительность. Вы ни разу не спросили себя, почему я появился именно в тот вечер, когда тебя оправдали. Вы приняли меня, дали место в компании, сделали почти членом семьи. Именно это мне и требовалось. Я должен был стать вашим верным союзником и доверенным лицом.

Глаза Криса превратились в щелочки, и он очень тихо спросил:

— Кто ты?

— Ты знаешь, кто я. Мы познакомились еще в колледже. — Бек весело улыбнулся. — Хотя и это не было случайностью. Я стал членом братства, потому что ты им тоже был. Я намеренно встал у тебя на дороге, привлек твое внимание, чтобы, когда придет время, меня с радостью приняли в «Хойл Энтерпрайсиз». И все сработало даже лучше, чем я предполагал. Мне сразу поверили. Ты принял меня, не моргнув глазом, и Хафф тоже.

— Ты из профсоюза, верно?

— Нет.

— Прокурор штата? Или агент ФБР?

— Ничего столь грандиозного.

— Тогда, кто ты, черт побери, такой?

— Я Бек Мерчент. Но Мерчент фамилия моего отчима. Он усыновил меня, когда женился на моей овдовевшей матери. Я взял его фамилию, потому что еще мальчишкой я планировал ваш крах. И я понимал, что моя настоящая фамилия вас насторожит.

— Не могу дождаться, — ядовито процедил Крис, — назови же свою настоящую фамилию, о благородный мститель!

— Холсер.

Крис дернулся, потом медленно кивнул головой, словно одобряя предусмотрительность Бека.

— Теперь все становится понятным.

— Сонни Холсер был моим отцом.

— Значит, ты хочешь отомстить Хаффу, а не мне.

— Это не просто месть, Крис. Я хочу уничтожить вас и все то, что вы олицетворяете.

Хойл-младший покачал головой и тоном, в котором слышалось сожаление, сказал:

— Этого никогда не будет.

— Ну почему же! Ваше предприятие закрыто.

— Ты в сговоре с Чарльзом Нильсоном?

— Я и есть Чарльз Нильсон. Вернее, никакого Нильсона не существует в природе. Это всего лишь имя, анаграмма полного имени моего отца. Им я подписывал некоторые пресс-релизы, которые сам писал и распространял.

— Умный мальчик.

— Я долгие годы ждал этого дня, Крис. Жизнь моего отца оборвалась, потому что он встал Хаффу поперек дороги. И Хафф убрал его. Все об этом знали. Но твоему отцу преступление сошло с рук. То же самое ты проделал с Айверсоном. И знаешь что, Крис? — Бек понизил голос до зловещего шепота. — Все кончено.

— И что ты собираешься делать, Бек? Донесешь на меня? Так ты наш адвокат. Ты не имеешь права повторять то, что я рассказал тебе, иначе тебя исключат из коллегии адвокатов.

— Ты прав, только дело в том, что мне на это наплевать. Я никогда не хотел быть юристом и стал им только ради того, чтобы подобраться к вам и узнать ваши грязные секреты. Меня назовут предателем, подлецом, но я и это переживу. Пока я представлял интересы твои и Хаффа, я успел привыкнуть, что люди считают меня дерьмом. Так что для меня ничего нового не будет.

— Ты все продумал.

— Я долго готовился.

— В этом месте я должен упасть в обморок или начать Умолять тебя о спасении?

Бек слишком хорошо знал Криса и понимал, что это напускная бравада.

— Хафф ответит за смерть моего отца. Твой отец отлично тебя натаскал — ты превзошел его в греховности. Ты убил собственного брата. И за это ты поплатишься, Крис.

Взгляд Криса метнулся за спину Бека.

— Ты вовремя, Хафф.

Бек медленно повернулся и увидел перед собой человека, который был его главным врагом. И если за эти годы его решимость отомстить слабела, ему стоило только напомнить себе, что он даже не смог попрощаться со своим отцом. Ни Бек, ни его мать не увидели Сонни в гробу. Крышку не открывали, потому что зрелище было ужасным, как сказал им распорядитель похорон.

Из-за алчности Хаффа Хойла его мать стала вдовой, он сам сиротой, а тело его отца было изрублено на куски. И теперь, когда Бек смотрел на Хаффа, ненависть кипела в его душе, неумолимая и смертоносная, как лезвие бритвы.

— У нас с Беком произошел интереснейший разговор, — сказал Крис.

— Я слышал.

И, видимо, так оно и было. Лицо Хаффа пылало, глаза горели, как угли. Прижатая к туловищу рука сжимала пистолет.

— Я слышал, — повторил Хафф, поднимая оружие перед собой.

Бек вскинул обе руки вверх:

— Нет, Хафф!

Но он уже нажал на курок.

В гулком пространстве цеха выстрел прозвучал будто орудийный залп, прокатившись долгим эхом. Бек вдруг понял, что это заработал остановленный конвейер.

Хафф выпустил пистолет. Он тяжело выпал из его руки и ударился о бетонный пол. Хойл-старший оттолкнул Бека и с яростным криком бросился вперед. Мерчент обернулся и увидел, как Крис медленно опускается на пол перед конвейером. Осколок металла торчал из его шеи. Из раны хлынула кровь.

Хафф рухнул на колени рядом с сыном, прижал руки к ране. Лицо Криса медленно бледнело.

Бек сорвал с себя рубашку, смял ее в комок, оттолкнул трясущиеся руки Хаффа и попытался зажать фонтан крови.

Рядом с ними неожиданно возникла Сэйри.

— О господи!

— Звони в Службу спасения! — хрипло крикнул Бек и почувствовал, как Сэйри снимает сотовый телефон с его пояса.

Хафф сжал голову Криса руками.

— Зачем ты это сделал? Ты приказал убить Дэнни? Сынок, почему? Почему?

— Ты стрелял в меня? — Ужасный клокочущий звук вырвался из горла Криса с потоком крови, брызнувшей в лицо его отца. — Ты сказал, что Дэнни надо остановить. Ты сказал, чтобы я об этом… позаботился.

Хафф закинул голову и завыл, словно раненый зверь. Он притянул Криса к себе, прижал его голову к груди, обнимая сына, защищая от всего на свете.

— Дэнни был твоим братом. — Хафф плакал, раскачивался, и по бетонному полу хлопали руки Криса, такие же безжизненные, как у тряпичной куклы. — Как ты мог это сделать, сынок? Как?

Крис тихо прошептал:

— Ты сказал мне позаботиться об этом.

Его слова были почти неслышны, голос напоминал шелест листьев, но все услышали в нем растерянность.

На лице Хаффа слезы смешались с кровью Криса, он прижался губами к виску сына.

— Я любил тебя больше всех. Ты знаешь это. Но и Дэнни тоже был моим сыном. — Он застонал. — Дэнни был моей плотью и кровью, плотью и кровью моего отца. И ты убил его. Почему, Крис, почему?

Бек посмотрел на Сэйри, которая уже вызвала медиков и стояла рядом, такая же беспомощная, как и он сам. Им обоим было ясно, что так поступил Крис потому, что перед ним был пример собственного отца.

Хафф продолжал рыдать, а кровь вытекала из тела Криса, образуя темную лужицу. Хойл прижимал сына к себе и раскачивал, как новорожденного. Он гладил его волосы, целовал в щеки, не обращая внимания на кровь на застывшем лице Криса. Он снова и снова повторял, что любит его больше жизни, и зловещим рефреном звучали слова: