О любви (сборник) - Наталья Нестерова

— Не строй из себя психоаналитика. Если моего бывшего мужа убить, высушить, стереть в порошок, то получится отличное рвотное средство.

— В порошок я тебе не обещаю, но…

Инна забыла, что у Олега есть ключ от их квартиры.

Они услышали тревожный голос Анны Петровны:

— Что это? Чемоданы? Куда ты вносишь?

И голос Вани:

— Папа, ты к нам приехал жить?

Инна и Борис выскочили в прихожую. Олег от лифта носил свой скарб — коробки, чемоданы.

— Нет! Нет! — испуганно воскликнула Инна.

— Через мой труп! Через труп! — твердила Анна Петровна.

— Отойдите, подвиньтесь, — велел Олег, вещи которого уже не помещались в начале прихожей.

На пассивное сопротивление женщин он внимания не обратил.

— Щ-щ-щас! — нажимая на «щ», прошипел Борис и добавил раскатисто: — Р-р-разбежались!

Он шагнул вперед, схватил Олега за грудки и рванул на себя. Олег не удержался на ногах и упал коленями на близстоящую коробку.

Получилось: Олег стоит на коленях перед Борисом, пытается вырваться.

— Ты, собачка луговая, — мотал Борис Олега из стороны в сторону, — опять чуму сюда хотел принести? Тебя здесь ждали? Звали?

— Какая собачка? — растерялся в первые секунды Олег. — Кто это? Пусти, козел!

— За «козла» ответишь.

Боря с силой припечатал голову Олега к зеркалу. Раздался неприятный звук, стекло едва не треснуло.

«Как грубо!» — мысленно ужаснулась Инна.

«Молодец, Боречка!» — подумала Анна Петровна.

Олегу наконец удалось вырваться, стать на ноги.

— Кого ты привела? — кричал он на Инну. — Бандита, я сейчас милицию…

— Чего ж сразу милицию? — насмешливо спросил Боря. — Ты мне сам вмажь, давай, не дрейфь! — Боря развел руки в стороны, повернув голову, подставив щеку, как бы приглашая ударить. — Ну? Герой? Или ты только против баб герой?

— Кто это, я спрашиваю? — верещал Олег. — Что тут делает? Как он смеет?

— Не твое собачье дело, — ответил Борис. — Пошел вон, и чтоб ноги твоей здесь не было. Еще раз заявишься — кости переломаю.

Борис принялся футболить вещи Олега, пинками выкидывая их из квартиры. Олег невольно отступал.

И тут раздался крик Вани, о котором все забыли:

— Не смей бить моего папу! Ты плохой!

Инна испуганно ахнула. Борис резко повернулся к мальчику, который бросился на него с кулаками.

— Тихо, Ваня, тихо! — Борис легко подавил сопротивление ребенка, обнял его и понес в комнату.

Инна бросилась за ними. Анна Петровна, поднатужившись, продолжила начатое Борей — выталкивала вещи Олега на лестничную клетку.

— Не вздумай появляться, — твердила она, — Борис точно тебя покалечит, он настоящий мужик, не тебе чета.

— Я тут прописан, имею право жить, в суд подам, — дрожал от бессильного гнева Олег.

— Не выйдет: и суд, и милиция, и прокуратура у Боречки в кармане. Он с самим губернатором вась-вась. Убирайся, Олег, по-хорошему, пока цел. А из квартиры мы тебя выписываем, уже документы подали, — приврала Анна Петровна.

Инна была в шоке. Получилось хуже, чем с баррикадой. Все — из-за Бориса, грубого тупого мужлана. Избивать отца при сыне! Нанести Ванечке страшную душевную травму! Мальчик не скоро избавится от потрясения, если вообще избавится.

Она кружила вокруг Бориса, который силой подавлял Ванину истерику, и не знала, что делать.

Ваня выкрикивал детские проклятия:

— Ты плохой, гадкий! Ненавижу!

Борис ловил руки мальчика, прижимал к себе и уговаривал:

— Тихо, успокойся, все хорошо. Мы сейчас поговорим, все выясним.

— Борис! Отдай мне ребенка и немедленно уходи! — потребовала Инна.

— Не мешай! — повернув на секунду к ней голову, приказал Борис. — Мы с Ваней поговорим по-мужски. Ванька, ты мужик? Значит, перестань вопить. Давай разбираться.

«Истерика у Вани, — невольно отметила Инна, — без слез. Кричит, но не плачет».

— Хватит, я сказал! — тряхнул Борис мальчика. — Что ты как девчонка? Замолкни. Так, хорошо. Теперь спрашивай.

— Зачем ты моего папу не пускал и бил?

— Во-первых, бил не сильно. Во-вторых, твой папа — дерьмо.

— Борис! — ужаснулась Инна. — Как ты смеешь? Немедленно прекрати!

— Почему дерьмо? — спросил Ваня.

Ни сын, ни Борис не обращали на нее внимания.

— Потому что если бы он здесь поселился, то мучил бы твою маму и бабушку. Они чахли бы, чахли и скоро умерли. Ты хочешь, чтобы мама и бабушка умерли?

— Не хочу. Но папа не злой.

— Это еще не доблесть. Кстати, за то, что сегодня твоего папу немного потрепал и плохо обозвал, я готов извиниться. Но не сейчас, а через несколько лет. Ты мне напомни, я попрошу прощения. Ваня, я тебе объясню на примере волчьей стаи. Когда подрастают волчата, их отец…

— Не хватало моего ребенка воспитывать на примере животных! — Инна решительно потянула Ваню за руку. — Иди ко мне, дорогой. Иди, мы сейчас с тобой…

— Инка! — скривился Борис. — Оставь ты нас в покое, дай поговорить. Ваня, скажи маме, что у нас мужской разговор.

— Мама, пожалуйста! — вырывая руку, попросил Ваня.

Инне ничего не оставалось, как уйти на кухню, где ее собственная радостная мама воспевала кулачные доблести Бориса. И ведь маме не объяснишь, что случилось ужасное — Ваня серьезно травмирован. Мама сама гадости об Олеге говорит и всякого, кто разделяет ее мнение, поддержит. Сколько Инна твердила, что мальчик должен воспитываться на авторитете отца. «У Олега, — отвечала мама, — авторитета ноль целых, ноль десятых».

А если Ваня в качестве объекта для подражания выберет Бориса, привяжется к нему? Это будет трагедией. Чужой дядя никогда не заменит отца. То, что прощается папе, например невыполненные договоренности, не простится выдуманному кумиру. Да и в целом Борис, с его животноводческими установками, барскими замашками, с его бизнесом совершенно не годится в качестве опекуна.

Инна едва дождалась окончания «мужского разговора». Вышла вслед за Борисом на лестничную клетку и дала волю своему гневу.

— Кто тебя просил вмешиваться? Я лично, — поправилась она, — просила вмешиваться? Что ты наделал? Дубина! Унижать отца в присутствии ребенка! Кретин!

— Это по психологии нельзя дерьмо точным словом называть? Ошибается твоя наука.

— Оставь мою науку в покое! И нас оставь! Понял? Не смей вмешиваться в дела моей семьи! На пушечный выстрел не подходи к моему сыну, ко мне, к нашей двери.

— За что мне нравятся женщины, — говорил Борис, спускаясь по лестнице, — так это за их способность белое превращать в черное. Доброе дело — в злой умысел, правильный поступок — в грубый фарс. Идиотки!

— На себя посмотри! — подбежав к перилам, кричала в лестничный колодец Инна. — Зоолог доморощенный!

Укладывая Ваню спать, Инна думала, что состоится разговор о папе, готовилась сказать правильные слова о неправильных действиях дяди Бори.

Но сын не вспомнил об ужасной сцене, загадал загадку:

— Мама, у какого зверя самое большое сердце?

«Начинается!» — подумала Инна.

— У слона, наверное, — ответила Инна, — поскольку слон самое большое животное.

— Неправильно! — радостно возразил Ваня.

Детям нравится находить ошибки в утверждениях взрослых.

— Самое большое сердце, — продолжал Ваня, — у жирафа А сердце — это насос, знаешь? Как у дяди Вовы на даче, только не воду, а кровь внутри плюет. А у жирафа голова далеко…

— Высоко, — поправила Инна.

— Да, высоко, десять метров.

— Преувеличиваешь. Метра два, очевидно.

— Да, кажется. И вот жирафское сердце, чтобы до головы достать, большущее. Здорово, правда?

— А голова у жирафа маленькая, — улыбнулась Инна — Следовательно, мозгов мало, соображает плохо.

— Зачем ему соображать?

— Чтобы убежать от хищников, от львов и тигров, например.

Они еще несколько минут обсуждали нравы мира зверей, пока Инна не велела Ване засыпать, поцеловала, пожелала спокойной ночи.

Выходя из комнаты, Инна подумала «Лучше говорить о жирафах и тиграх, чем о папе Олеге. Хотя он и луговая собачка, благо, что Борису не пришло на ум просвещать на этот счет Ваню. Бориса надо держать на расстоянии. Как я сказала ему? «На пушечный выстрел не приближайся». Правильно. Господи, какое счастье, что удалось выгнать Олега!»

Опасения Инны были напрасны — Борис не стремился участвовать в делах соседей. Переехав в отремонтированную квартиру, по-прежнему с утра до вечера пропадал на работе. Изредка встречаясь, Инна и Борис холодно здоровались.

Анна Петровна хотела что-нибудь подарить Боречке на новоселье. Да разве угодишь такому богачу?

— Подари ему котенка, — посоветовала Инна. — Это в русской традиции: в новый дом первым запускать кота. Кроме того, Борька обожает всякое зверье.

Мама Инны животных не любила, от кошек и собак много грязи. Но идею дочери подхватила. Съездила в зоомагазин, выяснила цены на породистых котят, пришла в ужас. Купила симпатичную крошку рядом с магазином, где за умеренную плату предлагали детенышей домашних животных. Инна, Ваня, да и сама Анна Петровна не могли не умиляться, глядя на полосатую живую игрушку. Котенок был хорошенький, игривый, трогательный. Он вызывал улыбки — постоянные улыбки иррациональной радости.